Пообещайте мне любовь (СИ) - Тимофеева Анюта

И сегодня на приеме одна из госпожей разглядывала Аниту и ее черноволосого спутника с большим интересом. Чтобы не заметить фамильное сходство, надо было быть слепой.

Глава 6

Глава 6

Эрик практически влетел в комнату матери — и резко затормозил — она была не одна. Вот же дурак! Надо было узнать, нет ли у нее гостей, а он как-то расслабился в последнее время, тем более, что мама обычно предупреждала его заранее. Видимо, эта гостья пришла неожиданно. Что уж теперь делать, если нужно, мама его показательно накажет или строго пообещает это наказание — ни в коем случае нельзя ронять авторитет Старшей, и он первый поддерживал это правило.

Додумывая последнюю мысль, он буквально скользнул на колени на ходу — быть может, его оплошности не заметят? Мельком глянул на гостью — и обмер. Эту госпожу он знал. Он очень надеялся ее увидеть, даже хотел искать, но… может, она не хотела его видеть?

И вдруг она здесь, в их доме. Случайность?

Хельга улыбнулась немного неуверенной улыбкой, Эрик раньше не замечал у нее неуверенности:

— Госпожа Анита, я должна признаться, что меня еще одно дела к вам привело, кроме того, что мы обсуждали.

Мама Эрика рассмеялась:

— А не это ли дело сейчас влетело в комнату и теперь не знает, то ли его накажут, то ли… И это дело томно вздыхает в комнате, когда думает, что его не видят.

«Мама!» — возмущенно воскликнул бы Эрик, если бы был с материю наедине или в кругу семьи; а сейчас только красноречиво втянул воздух, чтобы промолчать.

— Ты же знаешь госпожу Хельгу, да? — ответа Анита могла бы и не ждать, все и так понятно. Видимо, Хельга воспользовалась возможностью обсудить деловые вопросы и убедилась, что встреченный ею мужчина именно из этого дома. Вот только Аните было интересно, специально ли она возвращалась на Венгу ради этой встречи, или просто обстоятельства так сложились?

— Мальчик мой, иди в свою комнату, — обратилась она к сыну, — если наша гостья захочет с тобой поговорить, она придет.

Эрик послушно выполнил ее приказ, усилием воли заставив себя не оборачиваться.

Теперь Анита обращалась к гостье:

— Я ведь правильно понимаю, что вы не забыли ту встречу на Земле? Эрик тоже вас не забыл, и я переживала за него. Мужчины — они такие ранимые, когда влюбляются… — она немного помолчала, потом продолжила:

— Вы можете общаться у нас дома, когда захотите. Если когда-нибудь захотите пригласить его к себе — конечно, я спрошу сына, хочет ли он поехать. Впрочем, в его ответе я почему-то не сомневаюсь. Но вы должны очень хорошо представлять, что я воспитывала ребенка так, как считаю нужным, и мы соблюдаем все положенные правила. Но он не безмозглый зверик, он не разменная монета для меня, и если мальчик не приживется в чужом доме, значит, он останется здесь, со мной, и я никогда его не упрекну в том, что трачусь на его содержание. Наоборот, так мне будет спокойнее. Возможно, вы знаете, но, скорее всего, нет, о том, что у него уже была короткая неудачная попытка посетить предполагаемую жену. И я забрала его оттуда на следующее же утро, если бы знала — забрала бы сию же минуту, как только над ним начали издеваться. Я не потерплю издевательств над своим ребенком ни со стороны госпожи, ни со стороны ее гарема. Да, я знаю, что почти для всех мужчин это нормально, но это не наш случай. Вы, Хельга, много времени проводите на Земле и на других планетах, вы понимаете, о чем я говорю — за изнасилование судят и сажают. Поэтому мой мальчик — сплошная головная боль для госпожи, придерживающейся традиций, но общаться в моем доме я вам не запрещаю. А дальше… посмотрим, что дальше. Мальчик о вас говорил, вы на него большое впечатление произвели, очень понравились. Но я — сумасшедшая мама в отношении всех своих детей, поэтому думайте, стоит ли дальнейшая игра свеч.

Хельга выслушала, не перебивая, обдумала свой ответ, потом сказала:

— Знаете, чего-то подобного я и ожидала. Я, честно говоря, вначале Эрика вообще за землянина приняла, просто решила, что он стесняется или боится, или характер такой робкий, и воспитание его мне понравилось. Потом, когда узнала, откуда он родом, уже примерно догадалась, из какого он дома. И — да, я знаю, что у вас идеально воспитанные и преданные мужья, и последнее значит для меня гораздо больше. Я не хотела связывать себя отношениями, поскольку очень много времени проводила вне Венги, но обстоятельства изменились. Теперь я, наоборот, буду большую часть времени здесь. А ваш сын заинтересовал меня очень сильно, мне не стыдно в этом признаться. Я благодарна вам за разрешение, и понимаю ваше беспокойство, госпожа Анита. Но, возможно, сын рассказывал вам, что я не чужда развлечениям наших женщин, и я не знаю, понравилось ли ему в тот раз, или он просто терпел. Но обещаю вам, что, если вы отпустите его ко мне, он будет иметь право голоса.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Два практически монолога, по очереди сказанные и выслушанные обеими женщинами, кажется, успокоили обеих. Анита кивнула:

— Я рада, Хельга, что мы понимаем друг друга в таком деликатном вопросе. Идите, что ли, к Эрику, а то он уже ковер протоптал до дыр, ожидая конца нашего разговора.

Эрик ждал ее и, увидев, стал опускаться на колени.

«Как я должен ее встречать? Как на Земле, как равный? Или на коленях? Пожалуйста, пусть она сама скажет мне, что наедине я могу разговаривать с ней, смотреть на нее, встать на ноги… тогда я буду уверен, что не придумал все себе, как в прошлый раз.»

— Эрик, мальчик мой, здравствуй! Вовсе не обязательно встречать меня на коленях, когда мы одни. Ты же не так ведешь себя дома, да? Но иногда мне нравится, когда мужчина на коленях.

От Хельги не укрылось, с каким облегчением Эрик поднялся с колен.

— Спасибо, госпожа Хельга. Я могу вас называть по имени или…?

— Можешь, — усмехнулась она. — Раз я слышала только о том, что у госпожи Аниты сын красивый, но ни разу не слышала, что невоспитанный, значит, ты сам отлично знаешь, как вести себя в обществе. А наедине я скажу тебе, если что-то будет не так.

«Да, этот мальчик — воспитанник двух культур, и нам будет сложно. И скучно нам точно не будет. Но сейчас, увидев своего случайного знакомого второй раз, я понимаю, что отказаться и забыть все равно не получится. Я была большой оптимисткой, если раньше так думала".

* * *

Конечно, однажды Хельге захотелось привезти мальчика на свою территорию. Почему в мыслях она называла его «мальчик», она и сама не понимала. Если бы ей просто назвали его возраст, и они не были бы знакомы, она бы сказала, что скоро уже можно будет называть его «перестарком», еще каких-нибудь несколько лет, и… Но, вот видя его, хотелось сказать «мой мальчик». Это опасно, очень опасно для женщины, так привязываться к мужчине, оставалось надеяться, что она контролирует себя и не наделает глупостей.

Сейчас она спрашивала Эрика, боясь услышать отказ:

— Ну, что, солнце, поедешь со мной? Обещаю, что ни к чему тебя не буду принуждать и отпущу сразу, как только ты об этом попросишь. Думаю, что смогу сделать так, чтобы нам обоим все понравилось.

Какая другая госпожа стала бы обещать подобное мужчине! Эрик прекрасно понимал, что услышанное им никто из местных мужчин даже в самых смелых фантазиях себе не представлял, но у него оставался один вопрос. Ему было очень стыдно и неловко, но не спросить он не мог:

— Госпожа, гарем… я понимаю, что госпожи не вмешиваются в эти отношения, но мне хватило прошлого раза. Я уже понимаю, что не смогу себя защитить и поставить так, чтобы никто ко мне не лез… простите, госпожа, но я не смогу… — его голос становился все тише, когда он сознал в полной мере, что только что отказался от самой желанной возможности в своей жизни. Другой уже не будет. Может, и черт с ним, с гаремом, перетерпит как-нибудь? А, может, здесь у него все-таки получится себя поставить? Но, черт побери, все равно остается Старший. Да и не перетерпит он, уже сейчас от мыслей и воспоминаний плохо.