Забытое грядущее - Владимир Контровский

— Тебе бы вещать с амвона о наступлении Апокалипсиса, Дик, — не выдержал Нат. — После такой проповеди остаётся только застрелиться! Можно подумать, что белые девушки напрочь пренебрегают белокожими парнями!

— Скажи это своей дочери, Натти, — усмехнулся Мэрфи. — Она у тебя уже большая и наверняка уже посматривает на парней. Нет, ребята, всё будет именно так, как я вам говорю, попомните моё слово! Вы знаете, почему евреи выжили, несмотря на все обрушивавшиеся на их голову гонения и холокосты, а? Я вам скажу — они берегли чистоту крови и трепетно относились к детям. А мы — мы пренебрегли этой древней мудростью. Знаете, почему я развёлся со своей стервой? Нет? Она не хотела иметь детей — видите ли, прибыль не окупает вложенных инвестиций! Конечно, я могу взять себе хоть завтра какую-нибудь филиппинку, которая нарожает мне целую кучу детёнышей, но, — он сделал яростный глоток, — этого не хочу уже я! — И немного помолчав, спросил у хозяина дома, показывая на пустую бутылку. — Слушай, надеюсь, это не последняя боеголовка в твоём арсенале? А то что-то разговор у нас пошёл больно тоскливый…

Разговор действительно оставил в душе Ната неприятный осадок — тем, что доводы Дика Мэрфи несли в себе какую-то первобытную правду, опровергнуть которую было очень трудно.

* * *

А Кэролайн действительно выросла, как-то незаметно превратившись из угловатой девочки-подростка в красивую девушку, притягивающую мужские взгляды и чувствующую свою привлекательность. Она заканчивала школу, и Натаниэль частенько разрешал Кэрри устраивать в их доме — благо места хватало — молодёжные вечеринки, во время которых по углам обнимались и шушукались парочки. «Ты расправляешь крылышки, малышка, — думал Нат, перехватывая направленные на дочь взгляды её сверстников (и не только сверстников), — только смотри, не обожги их…»

Как-то раз Натаниэль вернулся домой днём — он взял с работы компакт-диск и решил обработать кое-какие данные на своём домашнем компьютере, не без основания полагая, что эта работа затянется далеко за полночь. И был очень удивлён, увидев перед домом изящный электромобиль с шутливой надписью «Carry Carrie!» [12]на борту — эту машину он сам подарил Кэролайн на шестнадцатилетие, чтобы она ездила на нём в школу.

«Почему Кэрри не на занятиях? — подумал Нат, отпирая магнитным ключом входную дверь. — Последний год учёбы, экзамены… Уж не заболела ли она?». Пройдя на кухню и не обнаружив там дочери, он вернулся в холл и уже собирался было окликнуть её — «Где ты есть?» — как вдруг услышал тихий смех, донёсшийся из комнаты Кэролайн.

Натаниэль поднялся по лестнице на второй этаж, по привычке — без стука — распахнул дверь в комнату дочери и остолбенел.

Его маленькая Кэролайн лежала нагишом на смятой постели в обнимку с каким-то смуглым парнишкой, тоже абсолютно голым, — не нужно было иметь высшее образование, чтобы догадаться, чем они тут занимались.

Кэрри вскинулась на звук отворяющейся двери, а её приятель откатился в угол и сжался испуганным зверьком, сверкая блестящими от страха и от не схлынувшего ещё возбуждения глазами.

— Папа?!

— Кэрри… ты… ты… Что ты…

— Я уже большая, папа, — быстро заговорила Кэролайн, ничуть не стесняясь пикантности ситуации и предупреждая зреющую вспышку ярости отца. — А это мой boy-friend, он хороший парень, его зовут…

— Меня не интересует, как его зовут, — в голосе Натаниэля прорезались рычащие нотки. — Он — такой, как он! — убил твою мать! И после этого ты… — он сделал шаг вперёд. — Я его порву пополам, этого твоего…

— Папа, папа! — Кэролайн соскочила с постели и раскинула руки, загораживая собой замершего от ужаса парня. — Там были арабы, а Редди индус, и то не чистокровный, его мать англичанка, и он…

— Какого чёрта… — прохрипел Нат, натолкнувшись на острые груди дочери. — Ты что, не могла себе найти белого парня? Что у этих браун-скинов, мёдом между ног намазано?! «Боже, что я несу…».

— А среди белых нет нормальных парней! — отрезала Кэрри с неожиданной злостью. «Как она похожа на Джейн — вот тебе и папина дочка…». — Они больше присматриваются к попкам друг друга! У нас в классе половина белых парней — завсегдатаи гей-клуба! А один даже хвастался, что живёт с каким-то старым педиком, и что тот ему ни в чём не отказывает, и что даже машину ему купил. — Кэрри почти тараторила, словно боясь, что отец её перебьёт, не дав договорить до конца. — И что остаётся делать нам, девушкам? Тоже лизать друг друга? Нет уж, извини! Мне такая любовь не по нутру!

«Вот тебе и маленькая Кэрри, которую я совсем недавно носил на руках… — смятенно подумал Натаниэль. — Семнадцатилетняя девчонка — и столько цинизма! Хотя нет, это уже не цинизм — это нормальные рассуждения взрослой женщины… Как же быстро ты выросла, моя девочка…». Но вслух он не сказал ничего — резко развернулся и вышел из комнаты, так хлопнув дверью, что жалобно звякнули оконные стёкла…

* * *

После этого случая отец и дочь начали потихоньку отдаляться друг от друга. Нет, теплота осталась, но что-то было утрачено — безвозвратно. Кэролайн пошла своенравностью в мать — она не терпела, когда хоть что-нибудь шло вразрез с её мнением и желаниями. Нат, смирившись, — что ж теперь поделаешь! — предложил дочери: пусть её возлюбленный живёт у них. Этим давно уже никого не удивишь — молодые парни и девчонки уже лет пятьдесят приводят домой своих избранниц или избранников и начинают жить с ними псевдосемейной жизнью на глазах у родителей. Он уже знал, что этот англоиндус — студент университета, хотя где и как они с Кэролайн познакомились, так и осталось для него тайной — дочь упорно отмалчивалась, когда отец пытался осторожно коснуться этой темы. Однако студент — это всё-таки не бездельник из предместья, и если Кэрри его выбрала, значит, он того заслужил. Кэролайн приняла отцовскую логику, но от предложения жить со своим boy-friend’ом под отцовской крышей отказалась. Они продолжали встречаться, и девушка даже приводила своего приятеля к себе, но только тогда, когда была полностью уверена в том, что отца нет дома, и что он не появится в самый неподходящий момент.

Окончив школу, Кэрри поступила в университет — естественно, в тот же, где учился её Редди. Вступительные экзамены она сдала без труда — её не зря считали в школе одной из лучших учениц. Но в отличие от матери, заканчивавшей обучение, когда Нат уже работал в «High Tech Corporation», Кэролайн так и не окончила университет. Через два года она вышла замуж за своего Редди, получившего к этому времени диплом, бросила учёбу и уехала вместе с мужем в Индию — как оказалось, Редъярд Шриванса был сыном крупного промышленного магната и собирался, получив образование в Соединённых Штатах, продолжить отцовское дело у себя на родине.

Свадьбу справляли дома, расставив столы прямо под открытым небом. Приготовлением блюд занималась сама невеста — к удивлению Ната, Кэрри уже очень неплохо разбиралась в индийской национальной кухне и загрузила в кухонный компьютер целый пакет новых и необычных программ. Гостей было несколько десятков человек: приятельницы Кэролайн по школе и университету и сокурсники Редьярда — индийцы. Белых парней было всего двое, и тем не менее праздник, на котором звучала не только протяжная индийская музыка, удался. Было много цветов и улыбок, и возникали стремительные романы — вряд ли кто-нибудь из гостей провёл последовавшую за этим вечером ночь в гордом одиночестве.

Натаниэль искренне пожелал молодым счастья (Кэрри даже всплакнула на плече отца), но после отъезда дочери за два океана он потерял самое дорогое из того, что у него осталось. Они общались, конечно, по видеофону и по электронной почте, но это было уже не то. Через год Кэрри родила сына, затем дочь и ещё одного сына, и регулярно присылала отцу по Сети фотографии и видеофильмы, чтобы стареющий Нат мог видеть, как растут его внуки. И Нат заботливо развешивал по стенам своего кабинета цветные объёмные картины, на которых на фоне пальм и дома из белого камня сидел на зелёной траве сначала один малыш, потом двое, потом трое. А больше всего нравился Натаниэлю снимок, где все трое ребятишек облепили большого чёрного кане корсо, удивительно похожего на Бобби, — как видно, Кэролайн не забыла преданного пса, верного друга её безмятежного детства.

«Интересно, — думал Нат, в который раз разглядывая эту свою любимую фотографию, — а души собак тоже возвращаются? Что там говорит об этом индийская религия? Они тоже реинкарнируют, как люди? Тогда очень может быть, что этот пёс — наш старый Бобби, снова нашедший свою маленькую хозяйку…». Собака на фото молчала, но в глазах её было такое выражение, как будто она слышит мысли Натаниэля и более того, соглашается с ними. А дети — дети на снимке были смуглыми и темноволосыми…