Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Подтекст этих писем кажется достаточно отчетливым: Филадельфия не хотела потерять свое место в сердце Гастингса (или же боялась, что это место утеряет ее дочь) и готова была даже отправиться в Индию, лишь бы сохранить его. Хэнкок видел тщетность подобного шага и указал жене на возможные последствия. Возможно, Фила и сама писала Гастингсу и просила сделать что-либо для Бетси, чтобы убедиться, что новое увлечение не заставило его позабыть о девочке. Во всяком случае, все участники истории сохранили свое достоинство, и не в последнюю очередь — Хэнкок.
Он всегда был рассудительным и осторожным человеком. Об этом лишний раз свидетельствует все то же упомянутое выше письмо: «Тому, что мои брат и сестра Остин в добром здравии, я сердечно рад, но не могу сказать, что известия о стремительном увеличении их семейства доставляют мне такое же удовольствие… особенно учитывая, что мой крестник не имеет никаких видов на будущее и его придется обеспечивать средствами к существованию…» Да, семья Остин и вправду разрасталась очень быстро. В первые же три года родились трое сыновей, один за другим, а затем, после переезда из Дина в Стивентон, в четыре последующие года на свет появились еще четверо малышей. Замечания мистера Хэнкока были справедливы, и все же ему не следовало огорчаться на этот счет. Несмотря на смерть маленького Гастингса под их кровом, на слабоумие их второго сына и даже на их своеобразную методу обращения с малышами, Джордж Остин и Кассандра Ли вырастили своих отпрысков умными и целеустремленными.
Знали ли дети Остинов о том, что в Лондоне у них, помимо блистательной тети Филадельфии, есть еще одна тетка? В 1769 году скончалась приютившая Леонору Элизабет Хинтон. Умирая, она оставила племянницу первого мужа на попечение своего второго мужа, мистера Хинтона. Сохранилось письмо Хэнкока к жене от 17 января 1779 года, в котором упоминается «бедная Леонора», благородное поведение Хинтона и отсутствие всякого наследства после его усопшей супруги, — и вот Хэнкок предлагает взять на себя часть финансовых забот о свояченице. Ясно, что о ее переселении к брату и речи не заходило. Остается только гадать отчего — то ли «бедную Леонору» считали невежественной и дурно воспитанной, то ли за ней числились какие-то более серьезные прегрешения (ведь нравственность девицы, оставшейся в Лондоне без матери, легко могла пострадать). После упоминания в письме Хэнкока о ней больше ничего не было слышно. Даже ее смерть никак не отмечена в дошедших до нас письмах. Она скончалась в возрасте пятидесяти лет и была похоронена в Ислингтоне 4 февраля 1784 года. Ее сестра Филадельфия в то время находилась во Франции, а брат Джордж был поглощен бесчисленными семейными заботами — у него тогда уже было восемь детей. Старший племянник Леоноры Джеймс учился в Оксфорде, а ее племяннице Джейн исполнилось восемь лет. В семействе, где каждому приходилось вести свои маленькие сражения за то, чтобы получить и удержать достойное место, кто-то волей-неволей должен был проиграть. Так или иначе, Леонора — бедная, невзрачная и ничем не примечательная — была попросту забыта.
Глава 3
Мальчики
Как уже упоминалось, семейство Остин содержало школу для мальчиков. Когда маленькую Джейн, закаленную жизнью в деревенском доме на грязной немощеной улице, привезли обратно в пасторский дом, она оказалась в еще более шумном месте, среди множества мальчишек — четверых своих братьев и родительских учеников, старшему из которых исполнилось пятнадцать. Их было слышно повсюду — и в доме, и снаружи; их болтовня и их интересы царили за завтраком и обедом. Ученики прибывали дважды в год, в феврале и в конце августа, и дважды в год покидали дом, на рождественские каникулы и в июне: год в школе мистера Остина делился надвое, как и в привилегированных мужских частных школах.
Некоторые из учеников были сыновьями местных сквайров, другие приезжали издалека — в первый раз их привозили родители, а затем, когда они уже знали дорогу, их просто сажали в почтовую карету, которая делала остановку на главной дороге у постоялого двора «Дин Гейт». Оставшиеся полмили вниз по холму они проходили пешком. Тяжелые сундуки с вещами — а также, возможно, любимой книжкой и домашним пирогом — прибывали отдельно, их доставляли на телеге к самой двери дома, а потом заносили на верхний этаж. Дженни с любопытством наблюдала за всем этим, а Кэсс разъясняла сестренке, что к чему.
В доме, полном мальчиков, без конца слышался шум, топот по лестнице, хлопанье дверей, крики и смех из мансардных комнат, где они спали, хихиканье и тяжелые вздохи из гостиной, где они готовили уроки. Им было позволено смотреть в микроскоп и изучать большой глобус в кабинете мистера Остина, но в основном они занимались латынью: грамматикой, чтением и переводом, а наиболее одаренные, такие как старший сын Остинов Джеймс, еще и греческим. Эдвард и Генри тоже посещали уроки, а Фрэнк был еще слишком мал, он и Кэсси пока учили алфавит под руководством матери. Так что Дженни была предоставлена самой себе и на нее никто не обращал особого внимания, кроме Кэсс — ее «маленькой мамы».
Действительно, дел у миссис Остин было невпроворот. Ей надо было присмотреть за работой в огороде, на птичнике, на маслобойне, за приготовлением пищи для стольких прожорливых мальчишек, да еще проследить, чтобы все они были умыты и обстираны. Девять рубашек, семь пар чулок, две пары бридж, семь носовых платков, два ночных колпака и всего лишь одно полотенце — таков был обычный список вещей ученика. (Никаких ночных рубах, да мальчики прекрасно обходились и без них — спали нагишом или в своих обычных рубашках.) Кроме того, миссис Остин должна была следить за порядком в переполненном доме.
Учеников было не так уж много, так что школа Остинов больше походила на большую семью, чем на образовательное учреждение. В свободное от уроков время у девочек Остин словно бы прибавлялось братьев, которые возились и играли с ними. Игра, которую очень любили в то время в сельских домах, выглядела так: девочки садились на верхней ступеньке лестницы на плотную скатерть, а мальчики брались за углы скатерти и стаскивали их вниз. Можно себе представить, какая куча-мала возникала и сколько было радости и смеха. Играли и в прятки, и в жмурки, а еще в Стивентоне бывали танцы, в которых иногда участвовали даже самые младшие. Летом играли в крикет, а зимой мальчишки могли наблюдать за началом охоты и пробежать пару миль за взрослыми охотниками. Иногда по их просьбе Джеймс взбирался на дерево, чтобы согнать оттуда куницу, сбивавшую гончих с лисьего следа.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});- Николай Георгиевич Гавриленко - Лора Сотник - Биографии и Мемуары
- В саду памяти - Иоанна Ольчак-Роникер - Биографии и Мемуары
- Всего лишь 13. Подлинная история Лон - Джулия Мансанарес - Биографии и Мемуары
- Призраки дома на Горького - Екатерина Робертовна Рождественская - Биографии и Мемуары / Публицистика / Русская классическая проза
- Мадьярские отравительницы. История деревни женщин-убийц - Патти Маккракен - Биографии и Мемуары / Историческая проза / Русская классическая проза
- Дональд Трамп. Роль и маска. От ведущего реалити-шоу до хозяина Белого дома - Леонид Млечин - Биографии и Мемуары
- Как «Есть, молиться, любить» вдохновила женщин изменить свою жизнь. Реальные истории от читательниц книги Элизабет Гилберт - Коллектив авторов - Биографии и Мемуары
- Рассказы о М. И. Калинине - Александр Федорович Шишов - Биографии и Мемуары / Детская образовательная литература
- Споры по существу - Вячеслав Демидов - Биографии и Мемуары
- 10 храбрецов - Лада Вадимовна Митрошенкова - Биографии и Мемуары / Историческая проза / О войне