Военные трофеи - Алан Фостер

Лалелеланг приняла грубый комплимент, зная, что на всех мирах Вейса едва ли бы набралось хотя бы с дюжину тех, кто согласился бы не то, что поменяться с ней местами, а просто хотя бы подумать над этим.

– К тому же, вы, похоже, знаете, чего хотите. – Лейтенант решила было понимающе похлопать Лалелеланг по хрупкому плечу, но вовремя одумалась – и правильно сделала. – Обещаю вам, что вы это получите.

Глава 3

Её укутали в свободную, ниспадающую накидку из самой мягкой защитной ткани, какая нашлась, и усадили в тяжёлую бронированную машину на воздушной подушке, направляющуюся на север.

Ей досталось плохо приспособленное, неудобное сиденье впереди, рядом с водителем, а сзади кучно разместились люди-военные.

Вид их – в полной боевой экипировке, увешанных оружием и потенциальными средствами разрушения – обычному вейсу не привиделся бы и в самом страшном кошмаре. Лалелеланг же не только была знакома с их обликом; подготовка позволяла ей узнавать на вид название и предназначение многих смертоносных приборов, которые были у них. Но даже при этом, непосредственное знакомство с ними повергало в ужас. Тут ей, как всегда, помогли упражнения.

Все солдаты были крупнее лейтенанта Умеки, а некоторые – так просто огромные. Она держалась от них подальше, а они не обращали внимания на пернатую чужеземку, затесавшуюся в их ряды.

Странно было видеть сравнительно миниатюрную самку Умеки, одетую в такую же форму, правда, менее утяжелённую бронёй для свободы движения, но с двумя полностью исправными поясными пистолетами и связкой взрывающихся дротиков. Лалелеланг записала всё это для потомков и своих грядущих исследований.

Перед тем как покинуть базу, она приняла комбинацию из двух стабилизирующих лекарств, зная, что одними упражнениями не удастся сохранить равновесие, случись ей оказаться в настоящих боевых условиях. Кто знает, вполне вероятно, что она – первый представитель своего вида, который преднамеренно помещает себя в такую враждебную обстановку.

С социальной точки зрения информация, которую она надеялась получить, став участником эксперимента, а не просто наблюдателем, должна оказаться бесценной. Она уже и так зафиксировала столько данных, что долгое и трудное путешествие сюда с Махмахара с лихвой окупалось. Мысленным взором она уже видела реакцию своих коллег.

И очень надеялась, что ей удастся увидеть достаточно, чтобы опровергнуть неприятные теории, служившие основным препятствием для отправки её сюда и – на самом деле – препятствующие её карьере. Поверхность планеты, видимая сквозь бронированное переднее окно войсковой машины, сначала представляла собой травянистую равнину, а потом сменилась холмистым участком, поросшим кустарником. Иногда ей было видно, как их обгоняют другие машины, а некоторые со свистом проносились навстречу. Некоторые были заметно больше транспорта, на котором ехали они, и ощетинивались какой-то разрушительной техникой. Одна машина дала очередь по какой-то цели, находившейся за пределами её видимости, а потом нечто неизведанное и смертельно опасное разорвалось недалеко от них, подняв в воздух фонтаны земли и гравия.

От глубинной дрожи встали дыбом перья. Так вот она, война, подумала Лалелеланг. Вот оно, наглядное воплощение того, как одни разумные существа пытаются уничтожить других. Вот до чего докатился в конце концов Амплитур в своём стремлении включить членов Узора во всеобъемлющее Назначение. Вот он, противоестественный акт, на который вынуждены были пойти представители рас Узора, дабы защитить свою независимость.

Хвала всем Вознесённым духам, что существует Массуд, один из соучредителей Узора, на кого до недавнего времени было возложено бремя в одиночку сражаться с врагом. Хвала легендарному массудскому исследователю Кальдаку, экспедиция которого первой вступила в контакт с неприятными, но бесценными людьми, которые, в конце концов, повернули маховик войны в сторону победы над врагом.

Единственный неточный вражеский удар потряс её гораздо меньше, чем она могла себе представить. Его очень просто было поставить в один ряд с ударом молнии или падением метеорита. Задуматься страшно, но абстрагироваться легко.

Транспорт сбавил ход и въехал в высокий лес. Растительность не походила на махмахарскую. Деревья были высокие, с прямыми стволами, а на ветвях вместо листьев были длинные острые колючки; на удивление редкие кустики ютились под укрытием огромных, отполированных ледниками валунов. Рядом с ней возникла Умеки, опуская на лицо забрало медного цвета.

– Приготовьтесь.

Встревоженно, но возбуждённо, Лалелеланг встала с места, неуклюже поправляя своё собственное специально модифицированное забрало. Умеки помогла ей как следует прикрыть лицо, проворчав:

– Вы не полностью защищены, но всё же это лучше, чем ничего. Постарайтесь пониже пригибать голову.

– Я немного знакома с правилами благодаря своим исследованиям. Я буду осторожна. – Лалелеланг проверила записывающее устройство, его питание, гораздо более озабоченная его состоянием, нежели такими далёкими от её устремлений предметами, как средства личной защиты. Умеки отступила на шаг.

– Что-то, по-моему, вам неуютно в этом облачении.

– Да, но я справлюсь. – Она подумала, не повысить ли уровень содержания медикаментов в крови, но решила, что не стоит. Высокие концентрации могли привести к возникновению отупляющих побочных эффектов, которые отрицательно сказались бы на её работе. Кроме того, предстоящее вызывало в ней не только страх, но и предвкушение чего-то возбуждающего.

– Я бы сказала, что для вейса – вы держитесь просто молодцом. – В полной лёгкой боевой экипировке Умеки выглядела устрашающе. – Хотя не могу сказать, что мне есть с чем сравнивать.

– Я просто делаю всё необходимое в интересах моего дела.

Умеки кивнула – типичный для людей резкий и немудрёный жест.

– Там вы много чего приобретёте. – Она сняла с пояса оружие – компактный, но очень зловещий на вид механизм из пластика и армированного стекла. – Как только отделение займёт предписанную позицию, мы проследуем за ними. Это стандартная разведка боем на уничтожение в пределах частично контролируемой нами территории. Серьёзных неприятностей не предвидится. Она кивнула в сторону пилота-массуда.

– Ему нельзя здесь слишком долго торчать. Транспорт слишком крупная мишень. А над плато полным-полно автоматических разведчиков.

– Понимаю. – Это означало, что она застрянет здесь на всё время вылазки, и вокруг будут одни массуды и люди, пока по тактическим соображениям командование не решит, что группировку пора выводить. Она проверила, хорошо ли работает записывающее оборудование, фиксирующее, как стремительно и эффективно рассредоточиваются солдаты, занимая позиции за деревьями и валунами. В резонаторе шлема звучала мешанина переговоров, ведущихся на соседних частотах. Бойцы обменивались профессиональными, рублеными фразами, и она без труда расшифровала смысл их зачастую перемежаемых жаргоном реплик, неважно, произносились ли они на гортанном человеческом или более изощрённом интонационно массудском. Ведь язык – это просто череда звуков, а звуков – конечное число. Перевод – не более чем вопрос их классификации. По причинам вейсам непонятным, другие народы находили это занятие весьма трудным. И как всем представителям своего вида, ей было жалко тех, кто в общении вынужден был полагаться на допотопные трансляторы, – то есть на всех, кроме вейсов.

– Пора.

Умеки вывела её наружу и провела вниз по защищённому трапу. Когда они оказались на поверхности, она защищающим жестом прикрыла ладонью основание длинной шеи Лалелеланг. После короткой перебежки они залегли рядом, заняв позицию за массивным, обкатанным обломком гранита. Там же находились ещё два человека. Один переговаривался по встроенной связи, а другой отдавал распоряжения. За исключением бегло брошенного взгляда, они не обратили на двух самок ни малейшего внимания, что позволяло Лалелеланг наблюдать за ними в своё удовольствие. Уровень их активности – как вербальной, так и физической – просто потряс. Ей это было неприятно, но всё равно впечатляло при живом присутствии куда больше, чем в голографической передаче, насколько бы точна ни была последняя. Скорость и мощь их движений, их скоординированность, несмотря на тяжёлую броню, не уступали по стилю самым модным танцорам Вейса, хотя и несли в себе чуждую человеческую эстетику. Она надиктовывала свои замечания сплошным потоком, прерываясь только, чтобы сделать глоток из специальной трубки, вмонтированной в её импровизированный шлем. Каждая минута, каждая секунда кипела новыми бесценными открытиями. Информация, полученная за одну только эту экскурсию, даст пищу для годичных исследований. Она была невероятно благодарна за эту уникальную возможность и гордилась своей силой духа, которая позволила ей этой возможностью воспользоваться. Она была так увлечена наблюдениями, что почти не обратила внимания на густое гудение моторов транспорта, оторвавшегося от лесной поляны и зависшего в воздухе, прежде чем отправиться в обратный путь между деревьев.