Московский процесс (Часть 2) - Владимир Буковский

Не менее резко высказывались даже обычно умеренные круги.

«Файнэншл таймс»:

«Видимо, не только суд над Юрием Орловым, но и соглашения в Хельсинки были своего рода игрой, в которой СССР делал вид, что основанная на силе идеологическая система (…) может соблюдать права человека, не угрожая собственному существованию…

Суд над Орловым является несомненным вызовом западным странам-участницам Хельсинского соглашения. (…) Теперь от Запада зависит, как на это реагировать».

Лондонский «Экономист»:

«Пародия „суда“ над Орловым (…) ясно показала циничное отношение советского режима к своим международным обязательствам. (…) В 1975 году никто не воображал, что советское правительство немедленно выполнит все взятые на себя обязательства. Но были основания надеяться увидеть какие-то признаки того, что начато движение в нужном направлении. На Белградской конференции Россия имела полную возможность дать такие доказательства, но ничего не сделала для этого. Наиболее вопиющим из антихельсинских действий было преследование группы советских граждан, начавших наблюдение за выполнением соглашений. (…) Приговор Орлову ясно показывает, что Брежнев даже не считает нужным притворяться, что соглашения 1975 года выполняются. (…) Западные страны обязаны использовать все возможные средства, чтобы советский режим начал выполнять соглашения. (…) Каждый западный ученый или профессионал в другой области обязан спросить себя: должен ли я пренебречь преследованиями храбрейших из моих советских коллег или же способствовать прекращению этих преследований путем разрыва всех профессиональных контактов до тех пор, пока правительство не перестанет пренебрегать своими обещаниями?»

И действительно, сотни ученых со всего мира объявили о своем бойкоте СССР, отказываясь от официальных контактов и обменов. Общественное возмущение расправой над «хельсинцами» было столь огромно, что, как мы помним, даже коммунистические партии не могли его игнорировать. Не только партии покрупнее, как французская или итальянская, но даже помельче, гораздо более от Москвы зависимые, открыто выражали свое несогласие. И одни социал-демократы да социалисты, которые возглавляли тогда большинство правительств в Европе, отделывались выражением «озабоченности»:

«В связи с недавними приговорами советским гражданам, наблюдавшим за выполнением Заключительного акта, подписанного в Хельсинки, включая дело Юрия Орлова, правительства девяти стран — членов Европейского сообщества желают заявить следующее:

Эти девять стран объединили усилия в настойчивом стремлении способствовать разрядке в Европе. Они продемонстрировали свою решимость активным участием в Совещании по безопасности и сотрудничеству в Европе и после этого совещания.

Эти девять стран, считающие, что Заключительный акт Совещания в Хельсинки является программой действий для достижения разрядки, напоминают, что в этом документе, подписанном главами стран или правительств, страны-участницы обязались уважать права человека и фундаментальные свободы и подтвердили право личности знать свои права и обязанности и действовать в соответствии с ними.

Именно поэтому правительства девяти стран находят несовместимым с Заключительным актом и разрядкой то, что человек может быть преследуем и приговорен за требование выполнения Заключительного акта в своей собственной стране».

Даже лейбористское правительство Великобритании, считавшееся среди своих социалистических коллег наиболее консервативным, не пошло далее словоблудия. Министр иностранных дел Оуэн сказал, «что приговор Орлову „суров и необоснован“ и что это ставит под угрозу политику детанта» («Файнэншл таймс», 19 мая 1978 года).

«Осуждение общественностью приговора Юрию Орлову не должно расстроить отношения между британским и советским правительствами, — сказал вчера в Палате Общин премьер-министр.. — Приговору нет оправдания, — сказал он… но государственные отношении должны строиться на основе, отличной от той, которую занимают члены парламента и частные лица, выражающие, и вполне справедливо, свое отвращение по поводу того, что произошло. Это одно из двух великих государств в мире, и мы должны либо жить вместе, либо погибнуть вместе с ним».

Однако такая драматическая постановка вопроса никак не вязалась с реальностью. Войны вроде бы никто никому не объявлял. Напротив, как раз в это время в Англии была советская торговая делегация.

«Владимир Кириллин, заместитель председателя совета министров, находящийся сейчас в Британии с торговой делегацией, вчера обратился к премьеру Каллагану с предложением обсудить англо-советские торговые отношения и прогресс в разрядке, — сообщала „Дейли телеграф“ 20 мая, через три дня после приговора в Москве. — Каллаган выразил неодобрение обращением с д-ром Юрием Орловым и приговором ему, подтвердив, однако, необходимость нормальных торговых и государственных отношений с СССР».

Даже традиционно поддерживающая лейбористов «Санди миррор» не выдержала:

«Такова была жестокость и незаконность этого суда, что даже компартия Британии была шокирована. Она просила советские власти, отменить приговор. Это лучше, чем поступило британское правительство. Мы не заявили формального протеста, хотя мы участники Хельсинского соглашения и соглашения ООН о правах человека. Наша позиция ясна. Мы боимся Советского Союза и поэтому не решаемся оскорбить его. Мы полагаем, что официальные протесты не принесут ничего хорошего. Тут мы ошибаемся (…) Грубияны в Кремле не всегда так решительны, как кажется… Кремль уважает только силу и решительность. Умиротворять Кремль — то же самое, что умиротворять Гитлера. Нет разницы между диктаторами-варварами в Москве и фашистами».

И это, повторяю, английские лейбористы, считавшиеся умеренными социалистами. Чего было ждать от остальных? Конечно, они не преминули выразить «озабоченность» да намекнуть на «вред для дела разрядки», разумеется, в тонах исключительно просительных. Кое-кому даже ответили через совпослов, в зависимости от хорошего поведения в прошлом.

В адрес товарища Брежнева Л.И. получена телеграмма от председателя Норвежской рабочей (социал-демократической) партии Р.Стеена и генерального секретаря НРП И.Левероса с просьбой о пересмотре дела советского гражданина Ю.Орлова, осужденного за антисоветскую агитацию и пропаганду.

Р.Стеен принадлежит к умеренным кругам партии, которые выступили за установление официальных контактов с КПСС, за развитие добрососедских отношений и сотрудничества между Норвегией и СССР.

Считали бы целесообразным направить Р.Стеену и И.Леверосу ответ через совпосла в Норвегии по указанному вопросу, — рекомендовал Международный отдел ЦК.

И действительно, просителям направлялось несколько страниц откровенной, беззастенчивой лжи, чем они, видимо, и удовлетворялись.

Иные даже и этого не удостаивались, как, например, глава австрийских социалистов Бруно Крайский, обратившийся к Андропову с исключительно подобострастным письмом:

«Меня неоднократно просили и продолжают просить друзья и знакомые походатайствовать за советского гражданина Юрия Орлова, находящегося в заключении с начала 1977 года. (…) Я, разумеется, далек от намерения вмешиваться во внутренние дела СССР. И если я обращаюсь с подобной просьбой, то только исключительно из-за сочувствия и с твердой надеждой на Ваше великодушие. Я полагаю, что великодушный жест в этом деле именно в период возрастающей напряженности, в смягчении которой, как я знаю, мы оба очень заинтересованы, имел бы позитивное значение».

Юрий Владимирович, — пишет помощник. — Полагаю, что ходатайство Крайского за диссидента Орлова надо оставить без ответа. — И ниже, рукою Андропова: — Согласен. Андропов.

Честно сказать, и я бы такую верноподданническую просьбу «оставил без ответа» — просто из чувства омерзения. Объясните мне, и чего он так распинается, точно денег взаймы просит? Дескать, друзья замучили, я бы сам не осмелился. Уж вы простите великодушно, что потревожил своей никчемной просьбишкой. Мы, мол, с полным пониманием ваших «внутренних дел» и пр. Да разве так просят, тем более, когда международные соглашения предполагают требовать? Вот Андропов и обращается с ним, как с лакеем, сунувшимся было к барину в прихожей: «На чаек-с не изволите ль?»

«Пшол…»

И тот, ничуть не обидевшись, даже и глазом не сморгнув от неожиданности, пошел себе…

Недаром «детантисты» всегда с таким упорством настаивали именно на «тайной дипломатии» с Москвой в вопросах о правах человека: публично-то пришлось бы выражаться с большим достоинством, прикидываться равноправными партнерами в игре, чего Москва не стерпела бы. А так, надеялись они, никто не узнает лакейской сути их отношений; и в то же время, выпросив иногда чью-то голову в виде подачки, можно ею размахивать на людях, демонстрируя «успехи детанта». Чем-то же надо было оправдывать свои «особые отношения» с Кремлем.