Знак F: Фантомас в книгах и на экране - Андрей Шарый

Говоря современным языком, Фейяд без устали снимал коммерческое народное кино и весьма в этом преуспел, особенно если принять во внимание условия, в которых ему, как и другим кинематографистам, приходилось творить, скажем, в годы Первой мировой войны. Одни актеры уходили на фронт (самого режиссера в 1915 году тоже на несколько месяцев призвали в действующую армию, где он вскоре был ранен), в следующих сериях их роли брали на себя другие исполнители; слепленный наспех сценарий отказывался следовать логике; нехватка денег не отменяла необходимости разворачивать сюжет в самых экзотических странах…

После выхода в 1919 году на экраны очередного масштабного сериала «Баррабас» Фейяд снизил обороты. Критики винят в этом неумение режиссера приноровиться к требованиям нового времени: Европу мучил послевоенный синдром, прежние представления о буржуазном уюте не состыковывались с реальностью. В начале 20-х годов режиссер отважился замкнуть жизненный цикл: переехал из французской столицы в южную Ниццу, где организовал новое производство ставшей для него родной киностудии. В Ницце Фейяд и умер, в 1925 году, от последствий перитонита. Последней его работой стала мистическая лента «Стигматы».

Премьера первого из фильмов о Фантомасе, «Фантомас» (в некоторых копиях серия имеет подзаголовок «В тени гильотины»), «драмы в трех частях и тридцати сценах», состоялась 9 мая 1913 года в парижском Gaumont-Palace на площади Клиши, в ту пору — самом большом в мире кинотеатре и одном из самых современных общественных зданий. 3400 зрителей, электрические лампы на го тысяч свечей, два киноаппарата для демонстрации фильмов без перерывов, система звукоусиления, позволявшая в самом дальнем уголке огромного многоярусного зала слышать игру музыкантов оркестра, расположившегося на сцене за экраном. Самой мощной в мире была в начале хх века и производственная база студии Gaumont в парижском пригороде Виллет.

© Europresse/Sygma/Corbis/РФГ

Gaumont-Palace — крупнейший в мире кинозал начала XX века. В мае 1913 г. здесь с триумфом прошла премьера «Фантомаса».

Первому в истории кино Фантомасу, Рене Наварру, к началу съемок исполнилось тридцать лет, и он считался одним из самых успешных французских актеров. У Фейяда Наварр работал с 1911 года, параллельно со съемками «Фантомаса» успев поучаствовать в фильмах «Шери-Биби», экранизации цикла детективных романов Гастона Леру. После кинотриумфа Фантомаса блестящего продолжения карьеры Наварра не последовало, эта роль осталась лучшей в его творческой биографии. Актер работал в кино до середины сороковых годов, снимаясь преимущественно в приключенческих и исторических фильмах.

Помимо Наварра в «Фантомасе» были заняты и другие популярные актеры той поры: инспектора Жюва играл Эдмон Бреон, журналиста Жерома Фандора — Жорж Мельшиор. Главные женские роли (леди Бэлтхем и княгини Данидофф) достались Рене Карл и актрисе театра Comédie Française Джейн Фабер. В 54 минуты экранного времени Фейяд и не собирался вмещать весь объемистый роман: он выбрал три ключевых эпизода, и этого хватило с лихвой. Режиссер-сценарист переписал финал, превратив концовку из трагической в драматическую. Самонадеянному актеру Вальграну Фейяд сохранил жизнь, с помощью инспектора Жюва избавив беднягу от ножа гильотины. Леди Бэлтхем и Соня Данидофф предстали в облике статных брюнеток, а Фандору режиссер отвел невеликую роль, по большей части немногословного советчика Жюва. Серия оканчивается страшными грезами Жюва: в собственном кабинете ему чудится Фантомас в черной полумаске, но стоит инспектору схватить злодея, как тот растворяется в воздухе…

Успех фильма был ошеломляющим. Газета Comœdia писала после премьеры: «Месье Наварр — это великолепный Фантомас. Его убедительность граничит с полным господством над образом. Что же касается его сообщницы, леди Бэлтхем, то она просто превосходна». За неделю фильм посмотрели 80 тысяч зрителей. Вот цитата из мемуаров Рене Наварра: «Поздравления приходили из всех уголков земного шара. От нас требовали немедленного продолжения, съемок второго фильма. В продаже появились миллионы моих статуэток. Фабрика манекенов начала выпуск моей фигуры в натуральную величину. Имя Фантомаса присваивали кораблям, ресторанам и даже скаковым лошадям». В сентябре 1913 года вышел новый фильм, «Жюв против Фантомаса», за которым через два месяца последовал «Мертвец-убийца», а в феврале и в мае 1914-го — «Фантомас против Фантомаса» и «Мнимый судья». Всюду Фантомас был неуловим, потому что умел перевоплощаться в своих жертв; у него, как и у книжного героя Сувестра и Аллена, несколько имен, множество лиц, даже чужие отпечатки пальцев. Увлечение Фантомасом во Франции мало кого миновало. Любитель синематографа Пабло Пикассо смотрел фильмы Фейяда в кинозале «Тысяча колонн» на бульваре Монпарнас. Сериал у студии Леона Гомона охотно покупали иностранные прокатчики, в том числе и российские. В ателье Александра Ханжонкова перевели титры всех пяти серий о Фантомасе, и картины с успехом демонстрировались в петербургских, московских, рижских кинотеатрах.

Триумфальное шествие Гения Зла по экранам остановила мировая война. Премьера пятого эпизода сериала состоялась за три месяца до первых боев с немцами на севере Франции. Париж стремительно менялся. Апаши сменили свои знаменитые кепи и рубашки с открытым воротом на солдатские мундиры. В решении проблемы молодежной преступности массовая мобилизация оказалась куда эффективнее полиции. Вот как описывает французскую столицу той поры историк Жан-Поль Креспель: «Здесь тоже замерла жизнь; война заморозила бурные творческие процессы: поэтические ассамблеи в Closerie de Lilas, вечера баронессы д’Эттинген, представления кафешантанов на улице Веселья. В домах уехавших на фронт расположились семьи беженцев вместе со своими невзгодами. Улицы оставались опустевшими, еще более зловещими по ночам из-за фиолетового цвета фонарей, затемненных для того, чтобы цеппелины не могли по ним ориентироваться. В кафе La Maison и La Rotonde собирались обездоленные представители богемы, чтобы согреться и обменяться новостями; в благополучные дни их ужин состоял из бутерброда». Где оно, очарование бульвара Капуцинов, первой в мире киноулицы?

Но стоило закончиться войне, как в Париже наступило новое безумное время, принесшее с собой и новую реальность, и расцвет сюрреализма. «Мир измученный, доведенный до крайности, утративший за четыре года свое лицо, остался в прошлом, — писал парижский художник Фернан Леже. — Человек наконец поднимает голову, открывает глаза, смотрит, начинает дышать и ощущать вкус жизни: неудержимая жажда танцевать, тратить деньги, ходить наконец-то во весь рост, орать, вопить, разбазаривать все подряд. Всплеск жизненных сил захлестнул людей. Ни законов, ни управы, чтобы остудить накаленную до предела атмосферу, бьющую по глазам, ослепляющую, сводящую с ума: что ждет нас впереди?» Закрутились красные крылья мельницы Moulin Rouge: знаменитое кабаре отстроили после пожара 1915 года. И в Moulin Rouge, и в Moulin de la Galette, и в Elisée-Montmartre, и в десятках подобных им заведений, на сценах которых творили чудеса танцовщицы с очаровательными прозвищами вроде «Крошка Фромаж», «Нини — воздушная лапка», «Золотой лучик», забился пульс парижской жизни. Деятельным персонажем этого шикарного времяпровождения был литературный и кинематографический Гений Преступлений. Фантомас не погиб на полях под Верденом. А вот французский кинопорыв иссяк, у обескровленной экономики не хватало сил на технологический рывок. И следующую попытку экранизации романов Сувестра и Аллена предприняли в Соединенных Штатах, в новом центре мировой кинопромышленности.

Вскоре после окончания войны режиссер Эдвард Седжвик затеял на деньги компании Fox съемки 20-серийного цикла фильмов о Фантомасе с Эдвардом Роузманом в главной роли. Американизированная эпопея не имела большого сходства с оригиналом, за неуловимым преступником гонялся вполне нью-йоркский детектив Фред Дирксон (актер Джон Уиллард). Во Франции вышли в прокат 12 эпизодов этого сериала под названием «Приключения дьявола». Несколько лет назад романизацией этого сериала занялся литератор Дэвид Уайт, книги которого выходят в цикле «Фантомас в Америке». Перо Уайта лишило Фантомаса некоторых мелодраматических черт, свойственных герою начала минувшего столетия, но главных своих характеристик Гений Преступлений не утратил: он по-прежнему жесток и неукротим, он по-прежнему вселяет ужас, теперь по ту сторону Атлантики.

Фантомас — один такой в преступном мире, один на все континенты, один на все времена. Вот что писал о кинематографическом Фантомасе через пятнадцать лет после его появления на экранах критик La Revue du Cinéma: «Никогда прежде и нигде больше преступник не бывал столь неуязвимым. Фантомас — это герой простого зрителя, которому по нраву револьвер, смерть, свобода преступлений, погоня». Вот она, рецептура коктейля массовой культуры: злодей исчезает, чтобы вернуться. И парижский поэт, в те же тридцатые годы предсказавший бессмертие герою, имел все основания вопрошать: