Воины Карфагена. Первая полная энциклопедия Пунических войн - Евгений Родионов

Утика, Коссура, Гадес и другие города в Испании формально считались равноправными с пунийской столицей. Гадес, к примеру, выпускал собственную монету, располагал флотом и ополчением. Для них ограничения касались только ведения внешней политики. На практике, впрочем, о политической самостоятельности говорить не приходилось, что же касается внешней торговли, то, исходя из договоров карфагенян с Римом, реальным правом на нее обладал только сам Карфаген и города и общины Сицилии, стратегическое значение которых было особенно важным.

Следом за ними шли общины и города как финикийского, так и местного происхождения, будь то в Африке или на островах, Сицилия, Сардиния и т. д., считающиеся подчиненными Карфагену и имеющие с ним равные законы (например, Гадрумет, Лептис, Панорм). Их политическая организация строилась по образцу карфагенской; так, известно, что во многих из них существовала должность суффета. Жители таких городов имели определенные привилегии, в частности, могли вступать в брак с гражданами Карфагена, что давало право их детям участвовать в политической жизни.

Кроме этого, существовали города и общины, находящиеся в подданстве у карфагенян. Это были племена Испании и Сардинии, а также Ливии, проживавшие вне пределов карфагенской хоры. Хотя пунийское правительство обычно непосредственно не вмешивалось в их внутренние дела, их положение было достаточно тяжелым и, по-видимому, варьировалось в зависимости от конкретных условий. Чаще всего это касалось норм взимаемого налога, который распределялся не по конкретным лицам, а по целым городам и общинам и мог произвольно повышаться (до половины урожая, как было в годы Первой Пунической войны). Их лояльность обеспечивалась выдачей заложников, а кроме того, обязательной поставкой воинских контингентов для пунийской армии, воины которой тоже становились своеобразными заложниками. Все это вместе, усугубленное произволом сборщиков податей, создавало благодатную почву для восстаний, которые нередко вспыхивали на землях карфагенской державы, особенно когда в ее пределах появлялись вражеские войска.

Сходное положение с подданными карфагенян было у их «союзников» – племен и государств, находящихся по соседству с карфагенским. Они тоже давали воинов, заложников, платили подати и, очевидно, в вопросах внешней политики занимали подчиненное положение, но конкретные формы и размеры зависимости определялись в каждом случае отдельно.

Таким образом, основная масса местного населения карфагенского государства находилась под тяжелым гнетом пришлого меньшинства. Различия в положении их групп в значительной степени помогали правительству осуществлять управление и не допускать возникновения всеобщего восстания. Вместе с тем государственная система, представляющая собой конгломерат областей, чье население было объединено только силой наемных войск и (не всегда) общими торговыми интересами, была весьма непрочной, и несколько раз на протяжении истории казалось, что только какое-то чудо спасало Карфаген от неминуемой гибели под ударами внешних и внутренних врагов.

Армия Карфагена

Потомки финикийцев, карфагеняне никогда не считались народом-воином. Великие мореплаватели и прагматичные торговцы, они, как правило, не стремились принимать личного участия в войнах. Тем не менее армия Карфагена по праву считалась одной из сильнейших на Средиземном море и могла решать практически любые задачи, известные античному военному искусству.

Достигалось это широким использованием наемного способа комплектования войск. Подавляющую часть карфагенской армии составляли искатели приключений из других стран – испанцы, греки (среди них особенно много было беглых рабов и дезертиров), кельты, лигуры, но в первую очередь, конечно, жители Северной Африки из подвластных Карфагену областей. Сами пунийцы тоже не брезговали службой в армии, однако к рассматриваемому периоду их доля в общем количестве воинов сухопутного войска еще уменьшилась по сравнению с прежними временами. Так, неудачная битва на реке Кримиссе в 341 г. до н. э. стала последней, в которой принимал участие расформированный вскоре после этого так называемый Священный Отряд, где проходили службу сыновья из самых знатных и богатых семей Карфагена. Отныне пунийцы занимали почти исключительно высшие должности в армии, так как есть основания полагать, что непосредственными командирами наемников были люди одного с ними происхождения. Но когда над Карфагеном нависала серьезная опасность, будь то неприятельское вторжение или восстание местных племен, рабов или тех же наемных солдат, граждане города формировали народное ополчение, изыскивая в то же время возможности для найма новых бойцов из других стран. И, конечно, карфагеняне служили во флоте. Кроме наемников, пунийское правительство привлекало к службе в армии и контингенты из подвластных ему ливийских племен.

В отличие от римлян, карфагеняне не стремились навязать своим воинам единый стиль вооружения и способа боя. Представитель любой национальности был вправе пользоваться тем оружием, к какому привык у себя на родине. Так, например, жители Балеарских островов, в совершенстве владевшие пращей, составляли элитные подразделения стрелков, а нумидийцы поставляли лучшую для того региона конницу.

Именно конница была главным козырем карфагенских полководцев, что особенно ярко проявилось во время Второй Пунической войны. Прекрасные боевые качества нумидийских всадников были следствием всего того образа жизни, который вели эти североафриканские кочевники. Проводя всю жизнь верхом (верблюд в тех местах не водился и был заведен позже), они не использовали седел, стремян и уздечек, управляя лошадью исключительно ногами. Доспехов нумидийцы не носили, ограничиваясь круглыми щитами. Вследствие этого они мало подходили для прямых столкновений с неприятелем, но зато являлись непревзойденными мастерами всевозможных ложных отступлений, отвлекающих маневров и внезапных нападений. Основным оружием нумидийцев были дротики, которые те предпочитали бросить в строй противника и, не вступая в рукопашную, отступить, чтобы приготовиться к новой атаке. Впрочем, как показали последующие сражения Пунических войн, в случае ближнего боя нумидийцы тоже, как правило, выходили победителями, особенно если им противостояли собственно римские всадники.

О вооружении карфагенской пехоты достоверно известно немногое, однако оно, по-видимому, соответствовало требованиям, предъявляемым используемым ею боевым построением – фалангой. Оно, естественно, должно было включать доспехи, шлем, копье и сравнительно короткий меч. Некоторое представление о защитном вооружении карфагенян дают фрагменты рельефа, найденные в Хемту, в Тунисе. Там изображены круглые щиты и кольчужные панцири. Ими, вероятно, были вооружены воины ливо-финикийского происхождения.

Терракотовый диск с изображением карфагенского всадника. VI в. до н. э. Музей Карфагена, Тунис.

Рельеф с изображением доспеха и щита. Шемту (Тунис), II в. до н. э.

Несколько больше сведений сохранилось о внешнем облике иберов, которых в армии карфагенян, особенно во Вторую Пуническую войну, было немало. Судя по рельефу из Осуны в Южной Испании и изображениям на вазе из Лирии, иберские воины носили большие овальные щиты, похожие на те, что использовали кельты, а для защиты головы применяли своеобразные облегающие колпаки, возможно, из жил, если принимать во внимание упоминание Страбона. Головные уборы некоторых воинов с Осунского рельефа дополнены гребнями. В качестве доспехов они могли носить кольчужные или чешуйчатые панцири, как это показано на вазе из Лирии. Наступательное вооружение иберов было достаточно разнообразным. Это копья, дротики, особый вид которых – саунион – изготовлялся целиком из железа. Оружием ближнего боя были кинжалы, прямые мечи с длиной клинка около сорока пяти сантиметров, пригодные для рубящих и колющих ударов, – их в ходе Второй Пунической войны взяли на вооружение римские легионеры. Наряду с прямыми мечами на вооружении иберов были фалькаты. Их клинки имели одно лезвие и обратный изгиб, по форме напоминающий махайру греков и национальные ножи непальских горцев. Ими можно было колоть, а благодаря особой форме лезвия при ударе рубящий эффект дополнялся режущим. Иберийские всадники имели в целом такое же вооружение, как и у пехотинцев, тем более что в бою они нередко спешивались, но щиты их были круглыми и меньших размеров.

Кельты Трансальпинской и Цизальпинской Галлии составляли в иные периоды больше половины личного состава пунийских армий, особенно Ганнибаловой. Они были вооружены копьями, дротиками, кинжалами и мечами. Поскольку кельты не использовали плотных построений, подобно греческой фаланге или римским манипулам, их мечи больше подходили для поединков, чем для тесных схваток, когда удар надо наносить с минимальной дистанции. Их клинки были более длинными, чем у римских мечей, и предназначались прежде всего для рубящего удара. Вожди и наиболее богатые кельтские воины носили кольчуги и шлемы, но основная масса защитного вооружения не имела. О щитах информация различна. Из многочисленных римских изображений известны большие щиты овальной формы, в то же время Полибий неоднократно говорит о том, что щиты кельтов были небольшими и не могли защищать от метательных снарядов.