Крылатое приключение - Наталия Кузнецова

Внезапно рядом послышались чьи-то торопливые шаги. Девчонки подняли головы. С большим биноклем на груди к ним приближался Алексей Петрович.

– Куда путь держим? – спросил ученый. Судя по выражению его лица и блеску в глазах, он пребывал в отличнейшем расположении духа.

– К конюшне, – ответил Артем.

– Жаль. А я хотел позвать вас с собой.

– А куда?

– Взглянуть на гнездо канюка. Оно недалеко отсюда, ближе всех других гнезд.

– Зачем? А, поняла. Вы, должно быть, подложили туда соколиные яйца, и теперь там растут балобаны? – догадалась Лешка.

– Я вижу, вас уже просветили, как мы разводим этих птиц, – улыбнулся орнитолог.

– А разве птенцы еще не разлетелись? – удивился Ромка. – Что-то поздновато для выводка.

– Птенцы давно оперились и из гнездарей превратились в слетков, то есть пока летают недалеко от своего гнезда, но родители их еще подкармливают, – пояснил Алексей Петрович. – Я сам туда яйца подкладывал, поэтому они мне как дети.

– Еще успеем на конюшню, давайте лучше пойдем с ним, – попросил друзей Ромка.

Никто и не думал возражать. И по веселой полевой тропинке все дружно зашагали к зеленеющему вдали лесу.

– Мы прямо к гнезду подойдем? – спросила Лешка у Алексея Петровича.

– Нет, ни в коем случае. Близко к гнездам приближаться ни к чему – зачем пугать птиц? И вообще к ним нельзя подходить близко. А если бы вы знали, с какими предосторожностями мы подкладываем к канюкам соколиные яйца! Самое страшное – привлечь к ним куниц. Эти зверюги такие хитрые – находят гнезда по следам человека и разоряют их. Сейчас мы с вами взберемся на пригорок и будем наблюдать оттуда за птенцами и их родителями.

– А кто такие канюки? – забежала вперед, наморщив лоб, Катька. – Я об этом еще вчера у Никиты хотела спросить, но так и не решилась.

– Могла бы у меня спросить, я б тебе объяснил, – вмешался Ромка и полувопросительно сказал: – Ведь это сарычи. Верно, Алексей Петрович?

Однако остальным и это название мало о чем говорило. И орнитолог пояснил:

– Канюки, или сарычи, – это род хищных птиц семейства ястребиных. Вы их могли видеть вдоль дорог на деревьях. У них более пестрое, чем у сокола, оперение, а маховые перья и хвост – полосатые. Питаются они мелкими млекопитающими, птичками, насекомыми, не брезгуют и падалью.

– Что-то я таких птиц никогда не встречала, – покачала головой Катька.

– Еще встретишь. Сарычи – большие птицы, с размахом крыльев до ста двадцати сантиметров.

Лешка развела в стороны руки, прикинула, сколько это будет – метр двадцать, и нашла, что очень много.

– А у сокола какой размах крыльев?

– У балобана – сто десять сантиметров или чуть поменьше. Да вы сейчас сами увидите и соколят, и канюков.

Алексей Петрович легко взбежал на пригорок и приставил к глазам бинокль. Ромка сделал то же самое – вместе с инструментами сыщика бинокль лежал в его сумке, которую он всегда носил с собой: ведь неожиданное преступление, требующее расследования, может случиться где угодно и в любой момент.

Но никаких канюков-сарычей, равно как и соколов, они не увидели.

– Так где же ваши птенцы? – нетерпеливо спросил Ромка. – Что-то я ни одного не вижу. Или они насовсем разлетелись?

По лицу орнитолога скользнуло беспокойство. Он снял очки, протер их, снова вернул на переносицу, но не помогло и это: ни соколят, ни канюков он не увидел.

– Вон один подлетел, кажется. Хотя нет, это не птенец, а другая птица. Странно, ведь еще вчера в это самое время они все были здесь. Не могли они вот так, в одночасье, сорваться с места, это самый поздний выводок. А гнездо-то! – вдруг вскричал Алексей Петрович.

– Что – гнездо?

– Что-то с ним не так. Какое-то оно… ободранное. Очертания другие, не такие, как вчера. А ну, пошли туда!

Опередив своих юных спутников, Алексей Петрович проворно сбежал с пригорка и вскоре привел их к той самой большой поляне, на которой высилось дерево с гнездом на вершине. Это был старый ясень, и гнездо тоже было старым и оттого огромным. На стволе дерева виднелись глубокие свежие царапины, словно совсем недавно в него впивались чьи-то огромные острые когти.

Ромка поддел ногтем ободранную кору, повертел в руках.

– Вы говорили, что за птенцами охотятся куницы. Неужели это их следы? Что-то они чересчур большие. Скорее, здесь побывал какой-то леопард. Или пантера. Но ведь леопарды и пантеры здесь не водятся? Или водятся? – С удивленным лицом Ромка обернулся к орнитологу. – У вас же здесь много всяких редких зверей, может, есть и экзотические?

Не отрывая глаз от ствола, Алексей Петрович медленно покачал головой:

– Зверей здесь много, но таких, к сожалению, нет. Нет, братцы, это никакая не пантера и тем паче не леопард, а всего лишь наш с вами собрат по отряду и виду.

– Неужели человек? – воскликнула Катька.

– Человек, – печально кивнул ученый. – Он будет пострашнее любого дикого зверя. А следы эти остались от металлических «кошек», таких, какими пользуются монтажники при высотных работах. Мы, орнитологи, тоже с ними по деревьям лазаем.

Алексей Петрович поднял голову вверх, изучая следы, затем наклонился и нашел в траве несколько спутанных вместе сухих веток.

– По-видимому, он взобрался наверх, чтобы накрыть птенца сачком или сетью, но потерял равновесие и, чтобы удержаться, вцепился в гнездо и повредил его. А других птенцов он ловил при помощи ящика-приманки. Вот здесь, на поляне, есть следы от этого приспособления, видите?

– И кто это мог быть? – спросил Ромка, разглядывая смятую траву.

Алексей Петрович тяжело вздохнул:

– Да кто угодно. Путь сюда открыт всем, на дороге заслон не поставишь. Подъехал днем, поставил ловушку, приготовил сеть и к вечеру их всех переловил… Вот только странно, почему он не сделал этого раньше, когда птенцы еще в гнезде сидели? Тогда бы у него было меньше хлопот с их поимкой.

Назад возвращались совсем с другим настроением. Ромка хотел о многом расспросить орнитолога, но так и не решился оторвать его от грустных мыслей. А Лешка всю дорогу искала слова, чтобы утешить ученого, но не находила. И никто не знал, как можно помочь.

Алексей Петрович нарушил молчание первым.

– Незаконный отлов хищных птиц, и особенно соколов, – теперь не редкость, – грустно сказал он. – А ведь сокол – это птица-легенда. У наших прародителей, древних славян, он олицетворял начало жизни. По одному из преданий, именно самка сокола снесла то самое яйцо, из которого произошел весь мир, и его золотое оперение осветило вечную тьму.

– Выходит, что сказочная жар-птица – тоже сокол? – спросила Лешка.

– Возможно. – Алексей Петрович помолчал, а потом вслух подумал: – Пожалуй, стоит проверить остальные гнезда. Да предупредить ребят, чтобы лучше охраняли гнездовые ящики. Эх, будь моя воля, я бы ужесточил наказание для браконьеров, а то ж они, как правило, отделываются легкими штрафами и опять берутся за свое грязное дело.

– И понятно почему, – в тон ему закивал Ромка. – Я читал, что на таких птенцах можно быстро разбогатеть. В Интернете сказано, что в прежние времена в Туркмении за хорошего ловчего сокола-балобана надо было отдать верхового верблюда. А сейчас в Арабских Эмиратах за такую птицу дают породистого скакуна, или машину, или много-много тысяч долларов.

Алексей Петрович через силу улыбнулся:

– Да нет, к сожалению, это всего лишь миф, многократно приукрашенный журналистами. А происхождение его таково: однажды у одного шейха улетел его любимый сокол, и он пообещал за его поимку «Мерседес», а когда ему вернули птицу, то слово свое сдержал. Но это вовсе не значит, что за каждого птенца там дают по машине, иначе бы мы здесь все давно миллионерами были. У нас имеются птенцы на продажу, стоят они не очень дорого, правда, продаем мы их далеко не всем, а только, как говорится, в хорошие руки. В арабских странах, кстати, им обеспечен прекрасный уход. Но сами знаете, за морем телушка полушка, да рубль перевоз. И правила сейчас на таможне ужесточились. И этих шейхов еще отыскать надо.

– Ну, значит, тогда их заказывают браконьерам наши богачи, так как соколиная охота в России возрождается, а отлов соколов запрещен.

– Да если бы их брали для охоты! Так ведь нет. Сейчас пошла гнусная мода украшать загородные дома птичьими чучелами, – с возмущением сказал ученый. – Кстати, может, слышали, что после выхода книг и фильмов о Гарри Поттере в Воронежской области началась охота на сов, их чуть ли не всех переловили?

– И понаделали из них чучел? – ужаснулась Катька.

– В том-то и дело. Об этих безобразиях, вернее сказать, омерзительных преступлениях, даже в программе «Время» говорилось. Но они не прекратились, о чем свидетельствует такой факт: если несколько лет назад на весь Воронеж насчитывалось всего три или четыре таксидермиста, то теперь на базе одного из институтов создана целая школа по их обучению.