Андроид 2.0 - Сергей Горбачев

– Ребята, почти весь отряд уже в Ботлихе, скоро офицерскую смену повезу туда же, давайте что-нибудь замутим бойцам в подарок…

Так уж повелось ещё с первой чеченской кампании, что редакция часто договаривалась с бизнесменами о какой-нибудь благотворительной акции и регулярно отправляла в Чечню подарки. Вот и на этот раз без труда уговорили табачную фабрику. Тогда же договорились и с Куликом, что он возьмёт Алексея с собой. Так в начале сентября 1999 года он и появился в расположении отряда с двумя огромными коробками сигарет.

– Алексей Барышев, журналист, редактор отдела расследований «Аргументов», – коротко представил его офицерам Кулик и, покосившись на своего особиста, добавил: – Язык держать за зубами, что с нами пресса.

Потом одобрительно осмотрел Алексея. В чёрных джинсах с накладными карманами в стиле милитари и чёрной же джинсовой рубашке он издали почти не выделялся среди офицеров, одетых в чёрную полевую форму спецназа, только берета не хватало. Даже возраста они все были примерно одного – около тридцати или чуть больше.

– Старшина, выдать журналисту куртку спецназовскую, – и уже ему: – Наденешь, если кто любопытствовать станет на твой счёт. Так будет правильно. Так быстрее до отряда доберёмся.

Однако до отряда, расположившегося в средней школе дагестанского селения Ботлих, быстро им добраться не удалось…

* * *

– Ну что ты так переживаешь, сколько можно?

Два бойца срочной службы сидели в курилке за казармой воинской части на окраине Армавира. Один из них был явно чем-то раздосадован.

– Ну не получилось у тебя в этот раз на краповый берет сдать, так ведь по-пацански не сдал, даже командир в пример всем поставил… Да не журись ты, Леший! – дружески толкнув приятеля плечом, второй солдат рассмеялся над этой популярной в их взводе присказкой. – Зато кореш твой, Серёга Журкин, до дембеля теперь должен тебя в чайную водить, зря, что ли, ты его на себе тащил столько…

К экзамену по сдаче нормативов на получение краповых беретов готовился весь армавирский отряд специального назначения №15, хотя к самой сдаче допускалось не больше двух десятков человек. Но двое закадычных товарищей – Лёха Барышев и Серёга Журкин – просто спали и видели себя в этих беретах.

Журкин призывался из Екатеринбурга, Барышев – из уральского же городка Дегтярск. Весь первый год службы в спецназе они как земляки держались вместе и сильно сдружились. Оба крепкие и высокие, за метр восемьдесят, их даже путали поначалу офицеры из-за внешнего сходства.

Вообще, сдача на краповый берет – как праздник в отряде. К некоторым пацанам родители, а порой и барышни приезжали. Но разве с Урала на Юг наездишься… К тому же Лёха и не заикался матери в письмах, что значит служить в спецназе, оберегая от переживаний. Сам же он больше переживал, что не сдаст нормативы, поэтому остервенело готовился. Тон Серёга Журкин задавал, кандидат в мастера спорта по биатлону, постоянно тащил друга на спортивную площадку:

– Лёха, то, что ты два десятка раз под настроение подтянуться можешь, это ничего не значит. С твоей дыхалкой ты и 15 километров пробежишь, и перекрёстный мордобой со своей упёртостью выдержишь. Но перекладина – твоё слабое место, тут не настроение, тут стабильность нужна.

Как в воду глядел…

Сдача уже давно шла по заведённым кем-то правилам, из года в год они не менялись, только становились всё строже и строже. Сначала, понятное дело, надо было теорию сдать, и на этом мало кто из соискателей проваливался. Затем оружие – знание матчасти и огневая подготовка. На стрельбище-то и начинался первый отсев. Но всё равно большинство выходило после огневой на марш-бросок. Этот этап всегда был самым сложным – 15 километров по пересечённой местности, где главная задача инструктора – усложнить твою жизнь, неважно чем – криком, брошенным под ноги взрывпакетом, автоматной очередью над головой или бегом в противогазе; где на десятом километре придётся переходить вброд местную речушку, но так как мала и мелка она, всего по пояс, то кто-то придумал переходить её вдоль, а не поперёк, да ещё и против течения. А последние два километра, самые тяжёлые, надо бежать в горку, которая становится всё круче к финишу. Собственно-то после речки, по отрядной статистике, половина и «умирает». Остальные ломаются на последних километрах.

Ну а дальше совсем просто – нужно незатейливо подтянуться на перекладине. Всего 10 раз. Правда, в полной боевой выкладке и с оружием, в общем, со всем тем, с чем бежал. И затем, проверив оружие холостым выстрелом, быстрым шагом на рукопашный бой. Здесь, слава богу, надо переодеваться, поэтому у тебя будет несколько минут отдыха перед поединком, в котором главное – продержаться 12 минут на ногах, когда меняющиеся инструкторы, не те, что бежали с тобой марш-бросок, а свежие, будут безбожно лупить и валить тебя с ног. Главное – устоять. Устоял – берет твой, и ты навечно вступил в краповое братство.

Вот из-за этой романтики и вышли на испытание Лёха Барышев и Серёга Журкин в полной уверенности, что пройдут его до конца, зря, что ли, так измывались над собой постоянными тренировками.

– Слышь, Серый, я тут подумал, главное, чтобы тебе передние зубы в конце не выбили, – толкнул друга в бок Барышев на старте марш-броска. – А то перед строем «Шлужу шпецнажу» как ляпнешь, так у тебя берет и отберут. Хотя фикса золотая тебе бы пошла.

– Ты, Леший, о своих зубах позаботься, сдохнешь, небось, на первом километре, тащи тебя потом, – беззлобно огрызнулся Серёга.

И опять как в воду глядел…

Особых правил в пятнадцатикилометровом марш-броске не было. Бежали группой, темп не давали снизить инструкторы-«краповики», постоянно взвинчивая его. Устал, остановился передохнуть – сошёл с дистанции. Отстал от группы на сотню метров – сошёл с дистанции. Уронил оружие – сошёл с дистанции. Не выполнил команду или не сразу надел противогаз – сошёл с дистанции. И у тебя лишь одно право – самому сказать, что ты сходишь, если больше нет сил держать этот безумный темп. Обязательно надо сказать. Если не сможешь, то ты – «раненый», а спецназ своих не бросает, и тебя будут тащить до самого финиша.

Они бежали, помогая друг другу по заранее оговорённой схеме: то Серёга первым и тянет за собой Лёху, то наоборот. И речку они как-то споро прошли. И дымовые завесы с противогазами пережили, хотя, скорее всего, это тогда Серёга дыхание сбил. И оставалось-то уже не так много – те самые последние километры в горку. И добежало их сюда всего трое из двенадцати замахнувшихся на берет, когда Сергей внезапно рухнул, потеряв сознание.

– Стоять! – гаркнул инструктор и склонился над Журкиным. – Сходи с дистанции, салага, сам сходи, говорю тебе! – орал он, но тот после нескольких шлепков по щекам лишь смог открыть глаза и бездумно водил ими, ничего не понимая.

– Мать твою… – в который раз выругался инструктор, уставился на тяжело дышащих Барышева и сержанта из второго взвода, единственных, кто остался на дистанции, и заорал: – Что стоим?! Раненый в спецназе! Схватили этот мешок с говном и побежали! Быстро! Быстро!

Так и бежали они, вдвоём таща третьего. Бежали в безумную гору, которой не было конца. Откуда силы взялись? Никто не знает этого, даже Барышев помнил лишь занемевшие пальцы на ремне друга. Главное, что они всё-таки добежали до финиша. Вдвоём, таща третьего. Даже инструктор не орал, понимая, что они в том состоянии, где слова уже не имеют смысла. Но правила-то никто не отменял. И впереди ждала перекладина.

Пять раз. Лёха Барышев смог подтянуться всего пять раз. Он всё понял, повиснув на турнике. Он хрипел и тянулся, но не оставалось больше никаких сил, и когда занемевшие пальцы начали медленно разжиматься, он закричал. Закричал от отчаяния и собственного бессилия…

– Рядовой Барышев, выйти из строя!

Отряд стоял на плацу. Уже вручили краповый берет сержанту из второго взвода, с которым они тащили Журкина. Тот сержант подтянулся, устоял в поединке, и теперь лишь счастливо улыбался разбитыми губами. А Барышев смотрел поверх голов, чтобы случайно не встретиться с кем-нибудь взглядом, отвечал, как положено, на благодарность командира. И очень хотел плакать…

5 сентября 1999 года – первый день второй чеченской войны, день указа о начале контртеррористической операции. Уже отбито нападение на Ботлих, но боевики сумели занять село Новолакское, где в райотделе милиции заблокировали липецкий ОМОН. Милиционеров надо было спасать, и ночью, 5 сентября, в Армавире был поднят по тревоге спецназ внутренних войск. Утром следующего дня отряд уже приземлялся на военном аэродроме в Осетии, оттуда – на вертушках – в горный Дагестан, и с марша отряд вышел на подступы к селу Новолакскому.