Не люблю поддавки - Светлана Алешина

— Что еще? — спросила я, подозревая какую-то гадость, и не ошиблась в предчувствии.

— Когда решишь… того, суицидной практикой побаловаться, — громким шепотом проговорила Маринка, — то я тебя очень прошу: не оставляй никакой записки про меня, а то твой Фима начнет за мной бегать и… — Маринка замолчала, обдумывая то, что она только что сказала.

— А, впрочем, пусть бегает, — подумав, с напускным равнодушием сказала она.

— А почему же Фима мой? — завозмущалась я. — Он не мой, он свой собственный и своей жены.

— Ага, — кивнула Маринка, — рассказывай, как будто я ничего не вижу, ничего не слышу, и так каждый день!

Виктор кашлянул, взглянул на меня через зеркало заднего обзора и спросил:

— Куда?

— В редакцию, — сказала я.

— Ну и правильно, — мерзким ехидным тоном одобрила мое решение Маринка, — как раз к окончанию рабочего дня и успеваем. Все люди как люди, уже с работы собираются уходить, а мы на работу, как рыжие. Правильно, молодец, Ольга Юрьевна!

— Если хочешь домой, можешь выходить прямо сейчас, — резко бросила я.

Мне уже начали надоедать Маринкины замечания. И с Фимой она вела себя слишком уж бесцеремонно. Как говорится: на чужой… но не буду об этом.

— Короче, я попрошу Виктора остановиться, — сказала я.

— Ты что, шуток не понимаешь, что ли? — засуетилась Маринка, поняв, что немного перегнула. — Я просто так сказала. А зачем мы едем на работу?

— Я хочу узнать подробности про фирму «Скат», и если получится, то, может быть, уже сегодня встречусь с директором.

— С директором «Ската»? — переспросила Маринка. — Ну ты даешь!

— А что такое?

— Да ничего, ничего. — Маринка решила больше не давить и стала разговаривать со мною ласково, как с дурочкой. — Ты, похоже, до того прониклась всей этой херью, что решила заняться расследованием причин самоубийства этой истерички?

Тебе самой не смешно, Оль?

— Не смешно, — сухо ответила я.

— Ну-у давай, флаг тебе в руки. То есть я имею в виду — успехов тебе! — пожелала мне Маринка, отворачиваясь к своему окну.

В это время Виктор, снова поймав мой взгляд в зеркале заднего обзора, качнул головой. Давно уже привыкшая к его языку, даже не жестов, а, точнее было бы сказать, трех жестов: кивку, пожиманию плечами и еще раз кивку, я внимательно посмотрела на него и тут же повернулась к заднему стеклу.

— Что ты там увидела? — Маринка лениво покосилась на меня. — Разминаешься? Профилактика остеохондроза? Не поможет, если шея скрипит и заклинивает, это навсегда. Мне так по ящику доктор Брандт объяснил. Правда, он классный?

Такой пухленький…

— Виктор, — не обращая внимания на Маринкины вялые приколы, позвала я, — ты имеешь в виду вон ту белую «девятку» или бежевую «десятку»?

— Слежка? — встрепенулась Маринка и тоже повернулась.

Виктор снова сделал малоуловимый жест головой, и я поняла, что его интересует вторая из названных мною машин.

— Слежка или нет? — Маринка потребовала от нас ясности, да где ж мы ее возьмем?

— Дожили! — сказала она. — Вот теперь и глюки уже пошли! Поздравляю, господа! Когда вешаться начнете, не забудьте предупредить! Я срочно возьму отгулы, чтобы не видеть вас.

— Прекрати немедленно! — не выдержала я. — Человек погиб, а ты так легко об этом говоришь!

— Она сделала свой свободный выбор! — крикнула Маринка. — Ее только уважать за это нужно!

Не всякий решится, между прочим, не всякий!

Мы повернули направо, потом снова направо.

Бежевая «десятка» не отставала, и сомнений больше не оставалось — точно следят. Но кто?

— Самоубийство — это ведь такая сложная штука, — начала развивать свою мысль Маринка, — думать об этом можно, а вот когда действительно дойдет до дела, то тут ты и… озябнешь.

А ведь, похоже, и на самом деле следит, сволочь! — заметила она, прерывая саму себя.

Виктор, плавно увеличивая скорость, резко свернул под запрещающий знак, въехал на какую-то строительную площадку и развернулся на ней.

Не теряя времени, он сразу же выехал обратно на дорогу.

Теперь мы уже ехали навстречу бежевой «десятке». Стекла у нее были тонированные, и как я ни старалась рассмотреть того, кто в ней ехал, но, увы, увидела только, как за окном водителя мелькнул мужской силуэт, но кто это был, я не поняла.

— Пузанов, — убежденно сказала Маринка, — больше просто некому. Точно, он.

— Ты разглядела? — засомневалась я.

— А что мне глядеть? Делать, что ли, больше нечего, как только высматривать этого полудурка? — гордо заявила Маринка. — Точно, этот псих сидел за рулем, я тебе говорю. Точно. Больше некому.

Мы переглянулись с Виктором. Было ясно, что он, как и я, не успел узнать водителя. Виктор свернул еще раз, убеждаясь, что мы оторвались от хвоста, и повел «Ладу» к редакции.

Не доезжая до нее нескольких кварталов, я позвонила по сотовому и спросила у Сергея Ивановича, все ли нормально.

— Все в порядке, Ольга Юрьевна, — сказал он, — никто не приходил, никто не звонил, все тихо. Вот сейчас собираемся с Ромкой кофе пить.

Вы нам разрешаете это? — в шутку спросил он, голосом имитируя неуверенность.

— Пока нет, — серьезно сказала я, принимая игру, — мы будем через несколько минут, вот тогда вместе и попьем.

Виктор поставил «Ладу» на обычное место, и мы поднялись в редакцию.

Пройдя в свой кабинет, я подошла к окну и выглянула. Так и есть. Получилось то, что я и ожидала. Вычисленная нами бежевая «десятка» проехала мимо здания редакции и, прижавшись к бордюру, остановилась у перекрестка.

В это время открылась дверь кабинета сзади меня, и я оглянулась. Зашла Маринка.

— Ну что, вумен-босс, кофе пить будем? — спросила она.

— Будем, — сказала я, снова поворачиваясь к окну. Рядом с «десяткой» стоял Николай Пузанов и смотрел на дорогу перед собой. Пропустив мимо себя несколько машин, он перешел дорогу и направился к зданию редакции.

— Зови Виктора! — в панике крикнула я Маринке. — Он снова сюда идет!

Маринка уже почти вышла из кабинета, но при этих словах словно подпрыгнула и вцепилась обеими руками в косяк.

— Кто идет? Псих?! — взвизгнула она.

— А кто же еще! — разозлилась я. Тут снова намечается встреча с сумасшедшим, а она еще информацию скачивает в полном объеме! — А ты думала, Санта-Клаус?! Где Виктор?!

— Он здесь! В редакции! — ответила Маринка и крикнула, оборачиваясь:

— Виктор! Псих опять идет! Мы его из окна увидели!

Я услышала торопливые шаги по комнате редакции, потом хлопок закрывающейся входной двери. Это Виктор вышел на перехват.

Я подошла к столу, взяла из сумки сотовик и, развернув его, вышла из кабинета. Мне навстречу снова попалась Маринка с кофеваркой в руках.

— Куда это ты собралась, мать? — спросила она и загородила мне дорогу. — Оставь, пусть мужики сами между собой разбираются, нечего туда лезть!

— А вдруг он Виктора ударит чем-нибудь или выстрелит? — спросила я. — Пусти! Посмотрю, что там, и вызову милицию, если будет нужно.

Обойдя Маринку, я направилась к выходу, чувствуя, что моя решимость заколебалась. Однако виду я не подала.

— Подожди меня, Оль! — крикнула Маринка, поставила кофеварку на стол и скомандовала Ромке:

— Ты, сын полка, все ставь в кабинет, мы сейчас придем!

— И я с вами! — Ромка выпрыгнул из-за своего стола и подбежал ко мне. — И я с вами, Ольга Юрьевна!

— Я сказала: все ставь в кабинет и жди руководство! — совсем по-офицерски рявкнула Маринка и, наверное, даже сама растерялась от того, как это у нее грозно получилось.

— Извини, Ромка, — пробормотала она, — но ходить никуда не нужно. Сергей Иванович, проследите за подростками! — и побежала вслед за мной.

Я уже успела выйти в коридор и быстро шла к лестнице. Виктора здесь не было.

Маринка мчалась за мной, для чего-то вооружившись длинной линейкой, словно она собиралась здесь устроить ристалище, сиречь побоище или, как сейчас говорят, мочилово.

Дождавшись Маринку, я крепко взяла ее за руку и спустилась вниз. Виктор стоял в тамбуре около закрытой двери, ведущей на улицу, и курили — Ну что? — спросили мы у него одновременно. — Где он?

Виктор сделал знак, означающий, что ничего не произошло и все пока тихо.

Мы помолчали и попереминались рядом с ним.

— Ну его к черту! — наконец сказала я. — Пойдемте обратно. Если он пока не пришел, значит, или не придет, или придет позже. Так и будем, что ли, его ждать? Запремся у себя в редакции, и пусть дверь сокрушает, а мы тем временем милицию вызовем.

— Правильно, — одобрила меня Маринка, — перспективное предложение, точно говоришь. — Она взяла Виктора под руку и потянула его к лестнице. — Пошли, пошли, нечего здесь торчать тополем на Плющихе. Может, он и не придет еще, а там у нас кофе остывает.