Граф Орлов, техасский рейнджер - Евгений Костюченко

Весна дурманила его запахом ожившей земли, блеском теплой реки за стволами деревьев. Хотелось забыть обо всем, сорвать с себя одежду, и голым кинуться вниз по склону, чтобы упасть в ласковые волны и кружиться на течении, лежа на спине и глядя в серое бездонное небо.

Но даже эта невинная радость была ему недоступна. Всякий раз, когда он об этом вспоминал, его переполняла злоба. Там, внизу, по дороге катились повозки, проносились всадники, поднимая легкую пыль. Где-то в реке плескались мальчишки, и их звонкие крики и смех далеко разносились по воде…. Джерико не завидовал им. Как можно завидовать тем, кому ты готов перегрызть глотку?

Они перехватили дилижанс в таком месте, где этого меньше всего можно было ждать. Две мили от станции, полторы мили до придорожной таверны. Обычно, нападая на пустынных дорогах, Джерико стрелял в кучера, Индус — в охранника, а остальные били по окнам дилижанса. После хорошей пальбы люди становятся очень послушными, если остаются в живых.

Но здесь нельзя было стрелять, потому что на звук выстрелов наверняка примчались бы и люди со станции, и те, кто был в таверне. Потому-то место и считалось безопасным, хотя дорога здесь вплотную прижималась к лесистому склону горы.

Надо было придумать что-то такое, чтобы кони остановились сами. И Индус придумал.

На дороге лицом вниз лежала женщина. Дорожная шляпка с вуалью сбилась на затылок, рядом валялся распахнутый саквояж. Кучер остановил лошадей и привстал, оглядываясь. Охранник рядом с ним вставил ружье в гнездо и тоже поднялся, готовый соскочить, чтобы оказать женщине помощь.

Но женщина зашевелилась и медленно поднялась с земли, встав на одно колено и опираясь на какую-то изогнутую ветку, которую она до этого прятала под собой. Кучер разинул рот от изумления, потому что в руках у женщины был лук!

Туго щелкнула тетива, и стрела с хрустом пробила грудь охранника. Кучер растерянно повернулся к товарищу. Тот был еще жив, он стоял, шатаясь, с вытаращенными глазами, а из уголков рта уже сбегали две полоски крови — и тут же вторая стрела воткнулась самому кучеру в горло. Он свалился под колеса дилижанса, а охранник упал между лошадьми, запутавшись в постромках.

Джерико вскочил с земли, срывая с себя женское платье. Его люди, выбежавшие из-за деревьев, уже подложили под дилижанс заранее приготовленные пучки сухой травы и подожгли их. Удушливый сизый дым окутал карету. Внизу он был густой и плотный, как сметана, у окон уже становился прозрачным, и совершенно таял, когда поднимался над крышей. Такой дым не увидят издалека, да и здесь он продержится недолго, но этих минут хватит, чтобы напугать удушьем несчастных пассажиров.

— Выбрасывайте оружие! И не дергаться! — скомандовал Джерико тем, кто сидел внутри.

Они уже начали кашлять.

— Если кто-то попытается выстрелить, все сгорите живьем! Выбрасывайте оружие!

Из окна вылетели пара револьверов и карманный «деринджер».

Дверца кареты распахнулась, и на дорогу вывалился седой толстяк, прижимая к багровому лицу кружевной платок. За ним из кареты повалил дым. Слышался женский плач.

Пабло Гомес схватил стоящего на четвереньках толстяка за шиворот и поволок к лесу. Там его перехватил Уолли. Он оттолкнул Пабло, коротко взмахнул дубиной и с треском опустил ее на затылок толстяка. Тот уткнулся лицом в траву и завалился набок, а в дилижансе завизжала женщина.

— Выходите! — крикнул Джерико.

Их осталось четверо — пара мужчин и пара женщин. Джерико сразу решил, что молоденькую в зеленом платье он оставит себе и, схватив ее за руку, оттащил в сторону, пока Индус и Канисеро связывали остальных.

Пабло, обыскав убитого толстяка, радостно потряс над головой широким кожаным поясом, туго набитым деньгами. Уолли выволок из багажного ящика саквояжи, связал их ручки и навьючил на себя.

— Пошли, — скомандовал Джерико, и они принялись подниматься по склону между деревьями, а Хью задержался, чтобы загасить огонь. Дым стелился по дороге, не поднимаясь кверху.

Ограбленных нельзя было отпускать. Они добежали бы до таверны раньше, чем шайка могла уйти на безопасное расстояние. Поэтому, углубившись в лес, Джерико остановился у расщелины между скалами.

— Дальше не пойдем, — объявил он. — Есть тут пещерка, небольшая, но уютная. Вам придется посидеть там. А потом за вами придут.

Уолли взял за шиворот мужчину в синем костюме и подтолкнул вперед. Они скрылись в расщелине, и Джерико заговорил громче, чтобы никто не услышал пугающих звуков.

— Леди и джентльмены, у вас нет никаких причин для тревоги. Перед вами не убийцы. Мы честные грабители. А вы не обеднеете, если лишитесь сережек или часиков, верно?

Он говорил с ними на городской манер, весело и дружелюбно, поигрывая револьвером и жадно разглядывая девушку. Он всегда говорил одно и то же, пока Уолли забивал пленников по одиночке. Главное, чтоб они не волновались. Чтобы кровь не ударила в голову. Чтобы подчинялись безропотно, парализованные страхом.

Второй мужчина, молодой белобрысый здоровяк, казался совершенно спокойным. Но Джерико видел, как мечутся его глаза.

Та женщина, что была постарше, тоже пока держалась нормально. Правда, она побелела, как снег. И смотрела в небо, молясь шепотом.

Молоденькая сидела в стороне, зажав лицо ладонями. Джерико решил, что она останется жить.

Она легкая. Лошадь и не заметит такой прибавки к обычному грузу. Молчит, значит, понимает, что кричать бесполезно. Она будет послушной девочкой. На пальчике — колечко. Значит, замужем. Наверно, совсем недавно. Молоденькая, еще свежая, чистая. Какой чистый у нее белый воротничок над зеленым платьем… Наверно, такая же чистая сорочка под платьем. И там, под сорочкой, ее грудь…. Такая маленькая, умещается в ладонь, с розовыми полупрозрачными сосками…. Была у него однажды малолетка, хныкала все время. А эта держится.

Она ему нравилась так, как давно никто не нравился, хотя он почти не видел ее лица. Она сидела, наклонившись и закрывая лицо. И сейчас он видел только ее тонкую розовую шею между белым воротничком и каштановыми волосами, зачесанными кверху под шляпку. Но именно эта шейка ему нравилась больше всего на свете. Он не отпустит девчонку. Он будет возить ее с собой, сколько это будет возможно. Они уедут в Мемфис, он покажет ей, что такое красивая жизнь…

Он все любовался ее шейкой, и вдруг белобрысый здоровяк связанными руками оттолкнул Индуса, ногой врезал Пабло по яйцам, а потом кинулся на Джерико. Они оба повалились, и парень все тянулся зубами к горлу, пока не подоспел Канисеро со своим тесаком. Белобрысый обмяк, и Джерико смог выбраться из-под него — и тут он услышал хруст веток, топот ног, а потом два выстрела.