Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Старик сделал чай, я предложил ему окурок, а он настоял, чтобы я вместо окурка взял у него сигару. Скажу тебе, Эми, что тебя посещают хорошие идеи. Он, наверное, единственный капрал на Западном Фронте, которого жена снабжает «Короной Империи»! В следующий раз пришли коробку и мне. В общем, я передал старику сообщение Теда, от которого он заметно смутился. Затем я спросил его, давно ли он работает полевым санитаром, и он ответил, затем он спросил, где базируюсь я, и я ответил, а после этого нам, кажется, стало не о чем разговаривать друг с другом.
Там был один офицер медицинской службы, шотландец – приличный парень, хотя выглядел совершенно измотанным, и я начал болтать с ним о том, как идут дела и тому подобное. На самом деле мне хотелось поговорить со стариком, но я не мог придумать, о чем. В конце концов, я спросил его, как поживают дети, а он ответил, что обе чувствовали себя превосходно, по последним известиям. Затем он добавил: «Если ты переписываешься с моей женой, то дай слово, что не упомянешь ей об этой встрече. Она считает, что я в базовом госпитале, и я бы предпочел, чтобы она и дальше так считала. Она такая мягкосердечная, что может расстроиться, если узнает». Я дал ему слово и в то время был уверен, что сдержу его. Думаю, старик почувствовал это, потому что выглядел удовлетворенным. Затем он сказал, что должен собрать свою команду, которая была где-то поблизости в укрытиях, – а я все еще не сказал ему ничего – и в следующее мгновение заковылял по ступенькам и вышел.
Доктор спросил меня: «Вы знакомы с капралом Ворминстером?», и я ответил: «Он – мой отец». Я впервые назвал его отцом с тех пор, как умерла маман, и даже с более ранних времен – я всегда скрывал это родство, если мог. Когда доктор пришел в себя от удивления, то рассказал мне, какой мой отец стойкий парень – их сержант был убит две недели назад, и доктор сказал, что не справился бы с вывозом раненых, если бы не старик. Я хотел пожать старику руку на прощание, но, когда я вышел оттуда, команда санитаров уже ушла.
Фрэнк ненадолго замолчал.
– Знаешь, – наконец добавил он, – если бы старик хотел просто надеть военную форму, то мог бы выпросить канцелярскую работу в Лондоне, связей у него достаточно. Но он выбрал тяжелый путь. Вот мы с ним и засели в этом богомерзком секторе, оба по уши в грязи. И это я подтолкнул его на такое – хотя, видит Бог, у меня и в мыслях не было отправить его на передовую, – он запнулся на мгновение и тихо добавил: – Знаешь, я не хотел рассказывать тебе это – не потому, что он меня просил, а потому, что мне не хотелось, чтобы ты восхищалась им. Но потом подумал – почему бы ей не восхищаться им? И рассказал.
Я ничего не сказала – я не могла говорить. Фрэнк тоже замолчал. Вдруг его глаза сузились:
– Тебе не пришло в голову, Эми, что Аннабел собирается развестись со мной, – он запнулся и осторожно добавил, – а старика может разорвать на куски в любую минуту?
– Нет!
– Подумай, Эми, ведь и тебе свойственна человеческая слабость. Эта мысль должна была появиться у тебя.
– Нет! – мой голос упал до шепота, когда я упрекнула его: – Ты же сказал... ты же сказал, что восхищаешься им.
– Да, но это не мешает мне желать, чтобы он никогда не женился на тебе. – Фрэнк снова замолчал, а когда наконец заговорил, его голос звучал добродушно. – Вытри глаза, и пойдем, посмотрим, как дети принимают ванну. Мне хотелось бы посидеть перед огнем в теплой детской, глядя, как плещутся в воде их крепкие, гладкие тельца. В конце концов, я сражаюсь за них – за их будущее. Конечно, не за свое же. Идем.
Подойдя ко мне, Фрэнк взял меня за руки и притянул к себе. Затем он сжал мои холодные пальцы своими, теплыми и сильными, и отпустил меня.
– Не будем давать повода для пересудов слуг? Теперь идем.
Мы сидели в теплой детской и слушали болтовню Флоры, пока Роза плескалась в ванной. Затем я унесла Розу в другую комнату, а Элен стала купать Флору. Когда Роза заснула у моей груди, я услышала голос Фрэнка сквозь прикрытую дверь детской спальни – он читал своей дочери сказку на ночь.
Когда Флора закуталась в одеяло, Фрэнк поцеловал ее на ночь, и мы вышли в коридор.
– Я вернусь в город и постараюсь урвать, несколько дней для охоты перед возвращением в армию, – сказал он мне. – До свидания, Эми, – его голос стал ласковым, – моя золотая девочка, та, что могла бы быть моей.
Мы спустились в холл и молча подождали, пока не подадут лошадь Фрэнка. Когда послышался стук ее копыт, Фрэнк нагнулся и по французскому обычаю поцеловал мне руку.
– Аи revoir, милочка. Не стой на ступеньках, простудишься.
Мистер Тимс закрыл за ним дверь, а я вернулась в свою гостиную и подошла прямо к Клитии. Фрэнк уехал. Через неделю он снова вернется во Францию, к опасностям войны – а я, казалось, все еще слышала его голос: «Я люблю тебя, Эми, и буду любить всегда». Но, стоя перед картиной, я слышала и другой голос, заикающийся, нерешительный: «Эми, я никогда не видел твоих волос распущенными – может быть, ты покажешь их мне сейчас?» Моя рука все еще пылала от теплоты поцелуя Фрэнка, но я словно бы чувствовала и то легчайшее прикосновение к моим волосам, напоминающее мне о другом мужчине, тоже любившем меня – и он тоже был в опасности. Мой муж. А затем в моей памяти всплыли другие слова Фрэнка: «Тебе не пришло в голову, Эми...»
Я снова вскрикнула: «Нет!» Но голос не замолкал: «И тебе свойственна человеческая слабость. Эта мысль должна была появиться у тебя».
Была ли она? Была ли у меня эта мысль – хотя бы на мгновение? Пол раскачивался и плыл под моими ногами. Была ли? Была ли? Я глядела на Клитию, но та не могла подсказать мне ответ, ведь она никогда не была замужем. Отвернувшись от нее, я выбежала из комнаты и спустилась в холл. Потянув дверь за ручку, я бросилась в библиотеку. На мгновение мне показалось, что Лео сидит за письменным столом, затем я погрузилась в его кресло, мои ноги дрожали. В этот миг я поняла, поняла, что за жизнь с любимым человеком, ценой была бы смерть моего мужа, и эта цена была слишком высока. Я скорчилась в кресле Лео, всхлипывая от облегчения, а слова Фрэнка снова ушли в грязь, к которой они принадлежали.
Глава тридцать первая
Вытерев глаза, я вышла в холл, к портрету у подножия лестницы – Артура, шестого графа Ворминстерского. Я посмотрела на высокий, крутой лоб, надменную переносицу и сурово сжатые губы, а затем сказала, глядя прямо ему в глаза:
– Ваш сын отважный человек. Вы должны гордиться им.
Вернувшись в свою гостиную, я почувствовала, что тоже горжусь Лео. У него не было необходимости уходить в армию, а тем более – на линию фронта, к смертельной опасности, но он пошел. Однако, при всей гордости, я не переставала огорчаться, и была недовольна собой – мне следовало бы догадаться об этом. Лео был не худосочным художником, он был сильным, крепким мужчиной. Возраст не препятствовал службе во Франции, ведь дядя Альф был старше Лео, но служил на передовой и был там не единственным. Мне следовало бы догадаться по письмам, написанным карандашом – такой скрупулезный человек, как Лео, ни за что не стал бы писать карандашом, если бы был выбор. Затем я слегка подосадовала и на Лео. Почему бы ему не сообщить мне правду вместо того, чтобы вводить в заблуждение?
- Неугасимый огонь - Биверли Бирн - Исторические любовные романы
- Зимняя свадьба - Джоан Смит - Исторические любовные романы
- от любви до ненависти... - Людмила Сурская - Исторические любовные романы
- Кольца Афродиты - Аманда Квик - Исторические любовные романы
- Танцуя с Кларой - Мэри Бэлоу - Исторические любовные романы
- В добрый час - Эльза Вернер - Исторические любовные романы
- Колдунья - Филиппа Грегори - Исторические любовные романы
- Влюбленная герцогиня - Элоиза Джеймс - Исторические любовные романы
- Бедная Настя. Книга 6. Час Звезды - Елена Езерская - Исторические любовные романы
- Его запрет - Лана Легкая - Исторические любовные романы / Остросюжетные любовные романы / Современные любовные романы