Анархизм: история и ментальность русского бунта - А. Давыдов

Одной из важнейших мер для достижения справедливости-уравнения Бакунин считал отмену права наследования, которое он почему-то считал порождением государства и одним из основных условий существования «принудительного и божественно установленного государства». Право наследования порождает, по его мнению, наследственное искусственное экономическое неравенство классов, которое, в свою очередь, порождает наследственное неравенство в развитии и образовании индивидов и «будет продолжать быть источником и освящением всех политических и социальных неравенств». Поэтому для достижения абсолютной справедливости-уравнения необходимо введение равенства с самого рождения человека, чтобы все оказывались в равных исходных условиях и различались бы только природными качествами, а всё нажитое человеком должно передаваться в общественный фонд для образования, обучения и содержания всех детей от рождения до совершеннолетия.34

Право наследования для Бакунина было неразрывно связано с существованием семьи и по этой причине анархист требовал ликвидации самого института семьи.

Связь возникновения и развития семьи с правом наследования была определена Бакуниным совершенно верно, но требовать их безусловного разрушения было уже ошибкой. Ведь именно семья постепенно стала основной ячейкой общества, в семье происходит первичная (и основная) социализация человека. Без общения, без обучения, без человеческого окружения невозможно превращение ребёнка (потенциального человека) в члена общества и наилучшим образом социализация ребёнка проходит именно в семье. Семья также на протяжении тысячелетий способствовала накоплению, сохранению и передаче от поколения к поколению знаний, навыков, материальных средств для обеспечения жизни и заменить её в этой функции практически невозможно. Поэтому не только уничтожение семьи как ячейки общества, но даже её ослабление наносит обществу огромный ущерб.

Бакунин признавал природное разнообразие индивидов, заявлял, что равенство не означает интеллектуального, морального и физического тождества людей, что разнообразие людей является богатством человечества, что экономическое и социальное равенство не означает равенства личных состояний, поскольку они являются результатом деятельности отдельных лиц. Но при этом требовал, чтобы при рождении каждый человек имел одинаковые материальные и социальные средства для развития в детстве и юношестве, т.е. те, которые зависят от общества, а не от природы. Таким образом, теоретик анархизма считал необходимым установления равенства в исходной точке, что невозможно при праве наследования.35

Но такое равенство в «исходной точке» неизбежно привело бы к замедлению развития общества, к снижению стимулов к более напряжённой деятельности, к производству и накоплению материальных и духовных ценностей, знаний и умений.

Бакунин был приверженцем коллективных ценностей и идеалов, категорически осуждал стремление к личной выгоде. Подчинение своей деятельности личной выгоде он считал главным недостатком буржуазии, причиной её разложения и коррупции, т.е. полного безразличия к «общественной пользе и солидарности». При этом в своём осуждении заботы о личной выгоде и восхвалении общественных интересов анархист доходил до абсурда.

Какой-либо класс или сообщество людей (церковь, религиозный орден, аристократия, буржуазия, бюрократия, армия, полиция, банды разбойников), по мнению Бакунина, могут быть глубоко аморальны из-за своих привилегий, своих целей и пр., но при этом не коррумпированы, «пока не распадутся под нажимом частных интересов их членов». И чем больше интересы класса противостоят общественным интересам, тем более облегчается коррупция его членам, «что обусловлено аморальностью принципа, лежащего в основе его существования: если только эта безнравственность не прикрывается в их глазах каким-либо вымышленным идеалом, например, патриотическим или религиозным», как это произошло с церковью и аристократией, которые поэтому были так могущественны в прошлом. По этой же причине легко разлагается, коррумпируется буржуазия в случае прихода к власти, так как она слишком реалистична по своей сущности, чтобы «искать опоры в великих идеалах патриотизма и религии». А «сомнительными и спорными идеалами метафизики и юридического права» буржуазии «никогда не удаётся скрыть, даже от самой себя, свою низкую сущность».36

В результате у Бакунина получается, что эксплуатация и грабёж народа вполне допустимы, не являются разложением и упадком, если прикрываются идеалами, хотя бы и ложными. А при сохранении внутри групп коллективной солидарности и занятие грабежом из-за бедности вполне может считаться достаточно моральными. Бакунин откровенно писал: «Итак, до тех пор, пока индивид сохраняет верность и страстную преданность общим и более или менее идеализированным интересам какого-либо коллектива, как бы ни были аморальны поступки, которые он совершает ради этого сообщества или совместно с ним, нельзя сказать, что он коррумпирован».37

Получается, что если буржуазия стремится к личной выгоде и создаёт рабочие места, способствует увеличению общественного богатства, но при этом не прикрывается какими-либо «более или менее идеализированным интересам какого-либо коллектива», то она однозначно коррумпирована, она разлагается и её надо уничтожать. А грабить и воровать во имя даже фальшивых идеалов коллектива вполне морально и простительно.

Некоторую проблему для Бакунина представляли физические различия индивидов: один больше, другой меньше, одни сильнее других, соответственно, разными были и материальные потребности люди – в пище, одежде. Разными являются и способности людей к занятиям наукой, музыкой, живописью и т. д. Признавая разнообразие людей богатством человечества, Бакунин, тем не менее, надеялся, что после ликвидации неравенства, порождаемого правом наследования, неравенство, вытекающее из различия природных способностей, сил и энергии индивидов, будет, по крайней мере, ослабевать под воздействием равенства в воспитании и социальной организации.38

Но уменьшение разнообразия людей должно привести к снижению творческого потенциала человечества, к уменьшению его возможностей отвечать на вызовы природы и общественного развития. Как обычно, на эти проблемы, вытекающие из его идей, Бакунин не обращал внимания, он или не видел противоречий в своих высказываниях, или не хотел их замечать.

Большое значение для будущего общества справедливости-уравнения Бакунин придавал преодолению различий между умственным и физическим трудом. Он исходил из того, что труд является основой достоинства человека и его права, «свободным разумным трудом творит человек цивилизованный мир», благодаря труду человек отвоёвывает у животной природы своё человеческое достоинство. Но на идее труда лежит «клеймо бесчестия». Во-первых, потому что с древности существует мнение, что для гуманистического развития посредством науки, искусства, законотворчества, управления меньшей части человечества, большинство должно заниматься физическим трудом в качестве рабов или пролетариев. Во-вторых, из-за разделения труда на умственный и физический, причём первый считается более почётным, доступным только для привилегированного меньшинства. Эта привилегия – умственный труд – закрепляется за меньшинством не законом, а обладанием капиталом, богатством.

Поэтому для Бакунина было недостаточно провозгласить формальную свободу труда, провести, как он говорил, правовую реабилитацию, что сделала уже Французская революция. Необходимо было также ликвидировать разделение на умственный и физический труд.

Бакунин считал настоящим, благородным, трудом только физический труд, заявлял, что уже античные рабы были более нравственными, благодаря «спасительным действиям труда» (физического, естественно). В то же время античная городская община была развращена «привилегированной праздностью граждан», а мир дворянства был обессилен и деморализован «привилегией праздности».

В современном Бакунину мире теоретически признаётся достоинство труда и в глазах общественного мнения позорно не трудиться, писал он. Но разделение на умственный и физический труд, при котором занятие первым достаётся меньшинству в качестве привилегии по рождению, а не за личные способности, порождает «три великих зла»: «для привилегированных капиталов», для народных масс и, вытекающее из двух предыдущих, для «продукции, благосостояния, справедливости и умственного и морального развития всего общества».

Привилегированные классы страдают от того, что «взяв себе при распределении социальных функций наиболее удобную их часть, они начинают занимать в умственном и моральном мире все менее и менее значительное место». Необходимый для развития ума, науки и искусства досуг надо заслужить «дневным трудом», он должен быть заслуженным отдыхом, зависящим «лишь от большей или меньшей степени энергии, способности и доброй воли отдельного лица и быть предоставлен обществом всем без исключения и в равной мере». А свободное время, предоставляемое по привилегии, только расслабляет, деморализует и убивает ум. История учит, что, за редкими исключениями, привилегированные классы всегда были «наименее продуктивными в умственном отношении, а величайшие открытия в области науки, искусства и промышленности были в большинстве случаев сделаны людьми, которые в юном возрасте были вынуждены зарабатывать себе тяжёлым трудом».