Гелен: шпион века - Кукридж Эдвард

Гелен сделал для себя вывод, что советская разновидность марксизма, новое общественное устройство — коммунизм, — провозглашенное с мессианским пафосом, зиждилось на варварском основании — порабощении и терроре былых времен, хотя властители России и пытались, перенять кое-что у западной цивилизации. Возможно, именно тогда этот никому не известный лейтенант-артиллерист дал себе слово: он сделает все возможное, чтобы спасти от коммунистической заразы если не весь мир, то хотя бы свое отечество. Но тогда Рейнхард был молод и полон сил, и как бы ни занимала его эта тема, главным для него оставалась карьера, а в свободное время — активный отдых для укрепления души и тела. Усердие Гелена не прошло незамеченным. Командир полка назначил его заместителем командира второй батареи. Появилось у Гелена и еще одно увлечение, которое помогло ему обрести силу и ловкость и наконец избавиться от болезненных воспоминаний о своей нескладности и хилости в школьные годы.

Верховая езда входила в обязательную боевую подготовку артиллеристов. Но для Гелена она стала настоящей страстью. Каждую свободную минуту, если, конечно, ему удавалось оторваться от книг, Гелен проводил в седле. Недоросток-лейтенант вскоре стал лучшим наездником в полку. Он блистал в ежегодных заездах в честь святой Барбары (она считалась заступницей и покровительницей артиллеристов), а в осенних заездах, на которые командир полка приглашал местных помещиков, выиграл немалое количество призов. Конный спорт остался его главным увлечением на всю жизнь. Даже уйдя на пенсию в 69 лет, он мог без труда показать класс верховой езды, хотя в более поздние годы приобрел еще одно хобби — гонять на автомобиле с сумасшедшей скоростью.

В 1926 году, когда президентом Веймарской республики был избран фельдмаршал фон Гинденбург, Гелена перевели в кавалерийскую школу в Ганновере. Среди учебных дисциплин основное место отводилось верховой езде, однако это учебное заведение для молодых офицеров-кавалеристов представляло собой нечто большее, чем обычный центр подготовки. На самом деле это было одно из тех законспирированных учебных заведений, созданных генералом фон Сектом как своего рода вызов мирному договору, — здесь предполагалось готовить лучших молодых офицеров к работе в якобы несуществующем германском Генштабе. Пройдя курс обучения, Гелен был повышен в звании до старшего лейтенанта и вернулся в родной гарнизон в Швейднитц. Однако на сей раз его откомандировали в штаб полка. Он занял там одну из младших должностей, но так или иначе был вовлечен в разведдеятельность, главным образом в том, что касалось обстановки в приграничной Польше. Назначение в штаб стало для Гелена своего рода трамплином для перехода в Генштаб в Берлин.

В свободное время он продолжил изучение Восточной Европы, однако крайне маловероятно, что в ту пору ему было что-либо известно о связях, существовавших между командованием рейхсвера с военным и кремлевским руководством СССР.

Тайное соглашение между рейхсвером и Москвой

Связи между германскими генералами и Кремлем имеют давнюю историю. Как мы уже знаем, Сект и другие высокопоставленные чины рейхсвера высказывались за союз с Москвой еще в 1920 году. Советское руководство отвечало им взаимностью, полагая, что совместными усилиями две «молодые нации» сумеют не только уничтожить Польшу, но, в конце концов, покончить с империализмом и капитализмом на Западе. За этой философией стояла, по всей видимости, идея, что после победы над врагом на Западе немцы тотчас же согласятся принять коммунизм и господство Советов в Европе станет шагом навстречу мировой революции.

Русские нуждались в современном вооружении и авиатехнике для победы над Польшей. Рейхсвер был готов обеспечить поставки вооружения из Германии и третьих стран, однако ему мешали наложенные Антантой ограничения на производство боеприпасов. По завершении первого раунда переговоров между генералом фон Сектом и советским посланником в Берлине Николаем Крестинским в германскую столицу тайно прибыл председатель Совета обороны Л.Б. Красин. В конечном итоге в январе 1923 года на свет появилось соглашение между Москвой и командованием рейхсвера. В нем оговаривались взаимные поставки вооружения, развертывание в России немецких оборонных и авиазаводов, а также подготовка офицеров рейхсвера в качестве пилотов, лоцманов и авиаинженеров. С этой целью создавались специальные школы — хотя они и находились в России, но контролировались рейхсвером.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Самым удивительным в этом соглашении было то, что немецкое правительство пребывало в полном неведении о его реальных целях. Русские обратились в ряд министерств и к руководству ряда компаний с предложением заключить торговые договора на поставку тренировочных и спортивных самолетов, авиадвигателей, а также заявили о своем желании пригласить в качестве военных советников офицеров рейхсвера. И хотя германской армии все еще запрещалось иметь собственную боевую авиатехнику, какое-то количество самолетов можно было производить на экспорт. Генерал фон Сёкт учредил «Специальную группу «Р» («Р» обозначало «Россия»), и кое-кто из его офицеров — вскоре их имена будут у всех на слуху — выступил в роли советников при покупке русскими боевой техники. Это были полковники Вильгельм Хейе и Вернер фон Бломберг и моложавый майор Курт фон Шлейхер.

Близкий приятель сына самого Гинденбурга, с которым вместе он в 1918 году служил в императорской гвардии, майор фон Шлейхер был типичным военным политиком. И друзья, и недруги сходились на том, что его довольно странная фамилия — дословно она означает «тот, кто подкрадывается исподтишка» — весьма точно соответствует его натуре. Одно время Шлейхер занимался вербовкой добровольцев в ряды фрейкора и защищал заговорщиков капповского путча, что не мешало ему, однако, вступить в тайное соглашение с социал-демократами. Галантный, с безукоризненными манерами, он располагал широкими связями среди политиков, промышленников, богатых торговцев и банкиров. Фон Шлейхер легко втерся в доверие к генералу фон Секту. Где он только не успевал — и в Министерстве обороны, и в Министерстве иностранных дел, и в Дворянском собрании, где он знал всех до единого, но не доверял никому. Именно Шлейхер может по праву считаться крестным отцом пакта, заключенного между Кремлем и Берлином. Самые секретные переговоры происходили у него дома.

Пожалуй, именно он, а не фон Сект, убедил канцлера Вирта предоставить группе «Р» секретный заём в размере 150 миллионов марок. Эти деньги частично пошли на строительство в России завода по производству улучшенной модели прекрасно зарекомендовавшего себя в годы войны «Альбатроса III». Заводы фирмы «Юнкере» в Дессау сначала получили 40 миллионов марок, а затем, после переговоров Шлейхера с Гуго Стиннесом, еще 100 миллионов марок «безвозвратного кредита» для производства боевого самолета G-24. На специально построенном заводе в Филях, под Москвой, была налажена сборка машин. Заводы Круппа получили заказ на выпуск артиллерийских установок и боеприпасов. На гамбургской судоверфи «Блом унд Фосс» по заказу России начали производить подводные лодки. В договоре оговаривалось, что часть произведенной боевой техники получит и рейхсвер, поскольку предполагалось создание специальных школ и учебных центров боевой подготовки, в которых немецкие офицеры будут овладевать навыками обращения с современным оружием.

Для этих целей рейхсвер — при содействии советского правительства и Генштаба Красной Армии — получил также аэродром в Липецке, при котором была организована летная школа. Пока российский филиал заводов фирмы «Юнкере» не наладил серийное производство боевых машин, в СССР поставлялись изготовленные в Голландии «Фолькеры». Сначала в Советскую Россию отправили только 26 немецких офицеров, однако вскоре их ряды значительно пополнились — считается, что за все время существования летной школы ее окончило около 500 немецких офицеров.

Под Казанью была создана школа танкистов и артиллеристов. Там также проходили подготовку офицеры и сержантский состав Красной Армии. Теоретические занятия проводились раздельно для немцев и русских — якобы по причине языкового барьера, — учения же как правило были совместными. В 1928 году Вернер фон Бломберг, в ту пору генерал-майор и глава «труппен-амт», нанес в Москву визит с военной делегацией, имел беседу с Ворошиловым, а также посетил с инспекторской проверкой учебные лагеря и школы рейхсвера. Было решено ускорить темпы подготовки. С 1929 года начали проводиться' эксперименты по использованию боевых отравляющих веществ. Для этого в Россию из Германии отправили группу немецких исследователей и техперсонал.