Секреты, скрытые в шрамах - Estrella Rose

этим делом все в порядке, раз ты весь светишься от радости.

— Не твоего ума дела, друг мой.

— Ох… — скрещивает руки на груди Питер. — Да, парни, вижу, вы неплохо спелись тут без меня…

— Если честно, он уже утомил меня, — проведя рукой по своим волосам, признается Терренс. — Так что, Роуз, забирай-ка ты это чудо себе. Понятия не имею, как ты терпишь его больше четырех лет, но меня он задолбал уже за месяц.

— Пф, ты-то любого за две минуты задолбаешь, — усмехается Даниэль. — Ты должен поблагодарить меня за то, что я так долго терплю тебя и еще не настучал тебе по башке.

— Однако если я отдаю тебя блондину, это не значит, что вы не будете под моим чутким присмотром. Я уже сказал, что буду очень внимательно наблюдать за вами и не позволю вам снова пособачиться.

— Спокойно, папочка, такого больше не повторится.

— Посмотрим, Даниэль, посмотрим.

Питер тихонько усмехается, слегка покачивая головой.

— Эй, я забыл спросить… — задумчиво произносит Питер. — А Джордж знает, что я здесь?

— Да, знает, — спокойно подтверждает Даниэль. — И обещал приехать сюда. Мы уже разговаривали с ним насчет тебя, и Смит сказал, что приедет поговорить с тобой.

— Вы рассказали ему о том, что произошло?

— Рассказали, — кивает Терренс. — Джордж узнал об этом из какого-то журнала и потребовал объяснить это. Ну мы и рассказали всю правду. А после этого Смит попросил держать нас в курсе всех событий и сообщать любую информацию.

— Ясно… А наши поклонники?

— Тоже знают, — отвечает Даниэль. — Они очень переживают за тебя и хотят, чтобы ты поскорее пошел на поправку. Я лично читал все, что они пишут в социальных сетях. Все поклонники групп ждут не дождутся, когда ты снова начнешь зажигать и порадуешь их своим пением.

— О да, девчонки всегда визжали во всю глотку, когда ты пел, — бодро отмечает Терренс.

— И… — неуверенно произносит Питер. — Не было… Плохих комментариев?

— Ты что! — восклицает Даниэль. — Вообще ни одного! Не знаю, где ты умудрился выискать негативные комментарии, но мы с МакКлайфом видели лишь положительные.

— Ну а пока они ждут новостей про тебя, наши фанаты во всю обсуждают видео, на котором Эдвард поет под гитару в подземном переходе, — говорит Терренс. — Все буквально очарованы этим мелким засранцем и до сих пор делают все, чтобы видео оставалось в списке популярных как можно дольше.

— Точно! — щелкает пальцами руки Даниэль, указав на Терренса. — Я смотрел то видео! Хоть я ни черта не понял, о чем он там пел, та песня реально классная, а Эдвард спел шикарно.

— Эй, за что видео, черт возьми? — слегка хмурится Питер. — Где поет Эдвард?

— О, ты обязан увидеть и услышать это! Сейчас… Если я смогу зайти в Интернет с телефона, то покажу тебе это видео.

Даниэль лезет в карман куртки за своим телефоном и начинает водить пальцами по большому сенсорному экрану.

— Эй, Терренс, а из-за чего ты поругался с Эдвардом? — интересуется Питер. — Вы же всегда прекрасно ладили и были хорошими друзьями!

— Просто он сказал кое-что, что меня сильно оскорбило… — неуверенно признается Терренс. — Наговорил много плохого, когда он ссорился с Наталией. Эдвард сам напросился на неприятности. Вот я и вспылил и разругался с ним.

— Ох, чего же он такого наговорил, раз ты не смог сдержать себя?

— Честно говоря, я бы не очень хотел говорить об этом. Да и все это очень долго рассказывать. Может, чуть позже я и расскажу обо всем подробно, но пока что будет достаточно того, что я уже сказал.

— Ладно… — пожимает плечами Питер. — Я не буду ни о чем спрашивать, если тебе неприятно об этом говорить. Ведь самое главное — вам удалось помириться.

— Ты прав, я и сам рад. Не только потому, что скучал по Эдварду и продолжал беспокоиться о нем даже после такой ссоры. Просто я думал, что нам с Ракель и Наталией было бы очень тяжело пережить судебный процесс, ибо мы разругались с Эдвардом и не хотели видеть его. Конечно, со временем мы немного успокоились, но думали, что после окончания суда у нас уже не будет желания и причины общаться с моим братом.

— Я понимаю. Но даже если бы вы прекратили общаться с ним, то все равно не перестали бы быть семьей и близкими людьми. Даже Наталия — в какой-то степени тоже часть вашей семьи, а не просто ваша близкая подруга.

— Согласен. Мы с Ракель считаем Наталию своей сестрой, и она относится к нам точно также. Эта девушка столько раз помогала нам и всегда оказывала свою поддержку в трудные времена. Мы оба безумно благодарны ей за все, что она сделала. Я люблю эту девчонку как свою подругу и сестру.

— Наталия — классная девчонка. Мне очень жаль, что ей пришлось пережить такой ужас.

— Мы сделали все, чтобы помочь ей. Теперь настало время Эдварда сделать все, чтобы она раз и навсегда забыла о том, что произошло. Хотя я уверен, что так и будет, ибо вижу, что они по уши влюблены друг в друга. Им не хватало друг друга.

— Они очень милая пара, — с легкой улыбкой говорит Питер. — Только мне кажется, что либо эти двое, либо кто-то из них сдерживает свои чувства и выражает их как-то… Слабовато. Не знаю… Вроде такие милашки, когда находятся вместе, но чего-то не хватает. Вот между тобой и Ракель есть очень сильные чувства, и вы открыто их выражайте. А эти двое…

— Думаю, именно Наталия боялась выразить свои эмоции из-за того страха, который ей внушило то насилие. Она сама призналась, что боялась подпустить Эдварда к себе и стать более раскрепощенной.

— После такого случая это неудивительно.

— Жаль, что Эдвард раньше не знал о попытке изнасилования. Хотя не исключаю, что в глубине души он боялся причинить ей вред и старался относиться к ней очень трепетно.

— А сейчас они ведут себя так же сдержанно?

— Нет, не думаю. Мне кажется, Наталия поняла, что Эдвард не причинит ей вред и будет рядом. Научилась доверять ему и знает, что он не будет делать ничего, если что-то не нравится. Не спорю, что мой братец причинил ей огромную боль, но согласись, что ревность — ужасное чувство.

— Я все понимаю, но все-таки ему не следовало доводить все до расставания. Это глупо бросать девушку, не попытавшись узнать, правда ли то, что он ей не нужен.

— Мы все так считали, да и он сам жалел, что не смог додуматься до такого, — с грустью во взгляде