Собрание сочинений - Карлос Кастанеда

людей с некоторыми другими существами, — и что я выбрал эти аспекты с помощью намеревания этого. Он подчеркнул, что совершенное мной намеревание было не сознательным и не произвольным, что намеревался я на глубоком уровне и намерение было продиктовано необходимостью. Мне нужно было познакомиться с некоторыми из возможностей странствия по темному морю осознания, и мое внутреннее безмолвие направило намерение — извечную силу Вселенной — к удовлетворению этой потребности.

Глава 13. Неорганическое осознание

К данному моменту моего ученичества дон Хуан раскрыл мне запутанность его жизненной ситуации. Он заявил, вызвав у меня досаду и уныние, что он живет в хибарке в штате Сонора в Мексике потому, что эта хибарка отображает мое состояние осознания. Я не очень-то поверил, что он действительно считает меня настолько ограниченным, точно так же, как не верил и в то, что у него есть другие места для жительства, как он утверждал.

Оказалось, что он был прав и в том, и в другом. Мое состояние осознания было очень ограниченным, а у него действительно были другие места, где он мог жить, бесконечно более комфортабельные, чем хибарка, в которой я впервые его нашел. И он был не одиноким магом, каковым я его считал, а лидером группы пятнадцати других воинов-странников: десяти женщин и пяти мужчин. Мое удивление, когда он привез меня в свой огромный дом в Центральной Мексике, где он жил вместе со своими магическими компаньонами, было огромным.

— Ты жил в Соноре только из-за меня, дон Хуан? — спросил я его, не в силах нести эту ответственность, которая наполняла меня чувством вины, раскаяния и собственной ничтожности.

— Ну, на самом деле я там не жил, — сказал он, смеясь, — я только встречал тебя там.

— Но как… но как же так, дон Хуан, ты ведь никогда не знал, когда я приеду к тебе, — сказал я. — Я никак не мог предупреждать тебя об этом!

— Ну, если ты точно помнишь, — сказал он, — множество раз ты меня не находил. Тебе приходилось терпеливо сидеть и ждать меня, иногда несколько дней.

— Ты летал отсюда в Гуаймас, дон Хуан? — искренне спросил я.

Я думал, что быстрее всего было лететь на самолете.

— Нет, я не летал в Гуаймас, — сказал он с широкой улыбкой. — Я летал прямо к хибарке, в которой ты ждал.

Я знал, что он специально говорит мне то, что мой линейный ум не может ни понять, ни принять, — то, что бесконечно сбивало меня с толку. В те дни я был на таком уровне осознания, что постоянно задавал себе роковой вопрос: «А что, если все, что говорит дон Хуан, — правда?»

Я не хотел больше задавать ему никаких вопросов, потому что безнадежно заблудился, пытаясь навести мост между нашими двумя способами мышления и действия.

В своем новом для меня окружении дон Хуан начал тщательно знакомить меня с более сложной гранью его знаний, гранью, которая требовала всего моего внимания, гранью, в которой просто воздерживаться от оценок было недостаточно. В этот раз мне действительно пришлось погрузиться в глубины его знаний. Мне пришлось перестать быть объективным, и в то же время — воздерживаться от субъективности.

Однажды я помогал дону Хуану заострить несколько бамбуковых кольев на заднем дворе его дома. Он попросил меня надеть какие-то рабочие перчатки, потому что щепки бамбука очень острые и легко вызывают инфекцию. Он научил меня, как использовать нож, чтобы зачищать бамбук. Я углубился в эту работу. Когда дон Хуан заговорил со мной, мне пришлось перестать работать, чтобы уделять ему все свое внимание. Он сказал, что я достаточно много сделал и что нам нужно зайти в дом.

Он попросил меня сесть в очень удобном кресле в его просторной, почти пустой гостиной. Он дал мне орехи, сушеные абрикосы и ломтики сыра, аккуратно разложенные на тарелке. Я возразил, что хочу закончить заострять бамбук. Я не хотел есть. Но он не обращал на меня внимания. Он посоветовал мне есть понемногу, медленно и внимательно, потому что мне понадобится достаточное количество пищи, чтобы быть алертным и внимательным к тому, что он собирается мне сказать.

— Ты уже знаешь, — начал он, — что во Вселенной существует извечная сила, которую маги Древней Мексики назвали темным морем осознания. Когда они были на максимуме своих способностей восприятия, они увидели то, из-за чего у них душа ушла в подштанники — конечно, если они носили подштанники. Они увидели, что темное море осознания отвечает не только за осознание организмов, но и за осознание сущностей, у которых нет организма.

— Что это такое, дон Хуан, что за существа без организма, обладающие осознанием? — спросил я удивленно, потому что он раньше никогда не упоминал ни о чем подобном.

— Древние шаманы обнаружили, что вся Вселенная состоит из двух сил-близнецов, — начал он, — сил, которые противоположны и дополняют друг друга. Наш мир неизбежно имеет двойника. Его противоположный и взаимодополняющий мир населен существами, которые обладают осознанием, но не имеют организма. Поэтому древние шаманы назвали их неорганическими существами.

— А где находится этот мир, дон Хуан? — спросил я, бессознательно жуя кусочек сушеного абрикоса.

— Здесь, где мы с тобой сидим, — ответил он как ни в чем не бывало, но сразу же засмеялся над моей нервозностью. — Я сказал тебе, что это наш мир-близнец, так что он тесно связан с нами. Маги Древней Мексики не думали так, как ты, в терминах пространства и времени. Они думали исключительно в терминах осознания. Два типа осознания сосуществуют вместе, никогда не сталкиваясь друг с другом, потому что каждый из них совершенно отличается от другого. Древние шаманы встретились с этой проблемой сосуществования, не касаясь понятий времени и пространства. Они сделали вывод, что уровни осознания органических существ и неорганических существ настолько разные, что они могут сосуществовать с минимальным взаимным вмешательством.

— А мы можем воспринимать эти неорганические существа, дон Хуан? — спросил я.

— Конечно, можем, — ответил он. — Маги делают это по своей воле. Обычные люди тоже делают это, но не понимают, что они это делают, поскольку не сознают существования мира-двойника. Когда они думают о мире-двойнике, они начинают заниматься разнообразной умственной мастурбацией, но им никогда не приходило в голову, что источник их фантазий находится в подсознательном