Выдумщик (Сочинитель-2) - Андрей Константинов

Некоторые слова Андрею приходилось повторять помногу раз, пока Антибиотик наконец не понимал их… Виктор Палыч замучился вслушиваться в мало разборчивую речь, и когда Обнорский затих, старик раздраженно повернулся к Черепу:

— На хера вы ему зубы-то выбили, а? Не понять же ничего! Как парню говорить-то теперь? А?!

Череп спокойно пожал плечами:

— Он Мюллера кончил… Вот ребята и перестарались…

— «Перестарались»! — раздраженно передразнил Антибиотик начальника «контрразведки». — Они перестарались, а не уследил — ты… Вы ж пацаненка всего перекалечили, а нам с ним еще, может быть, работать! О, Господи, ну все, ну все везде самому приходится… М-да… Давай, думай теперь — надо Андрюшу-то как-то подкрепить, он же исстрадался уже весь… И захочет нам помочь — да сил не хватит… Давай, давай, соображай!

Череп еле заметно улыбнулся. В принципе, старик все делал правильно: шла типичная «разводка» по схеме «добрый — злой», где Антибиотику отводилась роль «доброго», а бывшему комитетчику — «злого». Вообще, конечно, Череп не любил, когда кто-то влезал в процесс его «работы», но с «начальством» не поспоришь… Да и вел свою партию Виктор Палыч достаточно грамотно… Обнорский, похоже, и впрямь — «потек». А куда ему деваться, с другой-то стороны? Ничего, потом «химическая» проверка все на свои места расставит. Если журналист не врет, то он, действительно, может еще понадобиться для поисков Званцевой… Ишь, как «обставились», паскуды, прямо разведчики-нелегалы.

— Ты руки-то ему раскуй, — отдал между тем распоряжение Антибиотик. — Глянь, они уже у него синие совсем…

Казалось, что Виктору Палычу вдруг пришла в голову хорошая идея — он вскочил со стула и наклонился к Серегину:

— Слышь, Андрюша… Ежели тебе говорить трудно — так, может, ты написать попробуешь, а? Дело-то тебе привычное, ты же у нас человек пишущий, так сказать… А? Сейчас тебе для подкрепления сил попить чего-нибудь принесут, оклемаешься чуток — и опишешь потихоньку, как оно так вышло все… Как тебя эта стерва к блудням своим подтащила… А? Может, оно все и быстрее пойдет, чего время-то зря терять… А я потом подъеду, через денек, посмотрю, чего да как… Дел-то у меня, Андрюша, невпроворот…

Антибиотик напряженно всматривался в лицо Обнорского — тот вздохнул несколько раз и еле заметно кивнул.

— Вот и славно! — обрадовался старик. — Правильное решение, Андрюша…

Через несколько минут в бункер вошли люди Черепа.

Пыха снял наручники с Андрея, а Грач, поддерживая журналиста за плечи, начал осторожно поить его из большой кружки — просто как мать заботливая… Обнорскому пить было очень больно, у него весь рот представлял собой одну большую рану, но в питье, видимо, добавили какие-то тонизирующие и обезболивающие средства… Спустя некоторое время Серегин смог даже сесть самостоятельно, привалясь спиной к стене. Андрей начал осторожно разминать кисти рук. Рядом с ним Пыха положил блок листов для записей машинописного формата и хорошую шариковую ручку фирмы «Паркер».

— Ну и ладно, — кивнул Обнорскому Антибиотик. — Давай, Андрюша, работай… Увидимся попозже… Особо не торопись, но и не затягивай с писаниями… Лады?

Андрей медленно кивнул, и Антибиотик вышел из бункера в сопровождении Черепа и его людей — с Обнорским остался только Пыха, назначенный на «просмотр». На свежем воздухе Виктор Палыч подставил лицо легкому ветерку, зажмурился сладко, потянулся, а потом сказал начальнику своей «контрразведки»:

— Ты вот что… Поработай с «писателем» как следует, но уродовать его не торопись… Вдруг гаденыш не врет насчет Катьки… Где твои «эскулапы»-то?

— Подтягиваются, — невозмутимо ответил Череп, не желавший посвящать Антибиотика в проблемы с врачами. — Решаем вопрос.

— Решай-решай, — усмехнулся старик. — Побыстрее бы надо… Тем более, что «орешек»-то не такой уж и твердый… Я, вон, хоть и не обучался в ваших спеццентрах, а «развел» его на разговоре…

Череп кивнул и, разумеется, не стал ничего говорить про большую «подготовительную работу», предшествующую «расколу». Хочется Антибиотику свою «крутость» подчеркнуть — так ради Бога… К стариковским слабостям надо с пониманием относиться. По крайней мере — до поры…

— Если что, держи меня в курсе, я сегодня в Репино поеду, а завтра к тебе снова заскочу… Порадуй старика результатами, уважь… Дожми этого писаря…

Виктор Палыч хохотнул на прощание и направился к своей машине. Череп молча смотрел ему вслед. Наверное, они оба очень удивились бы, если узнали, что им уже не суждено будет встретиться вновь — по крайней мере — на этом свете…

* * *

Чем дальше отъезжал Антибиотик от «бункера» по направлению к Петербургу, тем больше портилось у него настроение. И основания для этого были, причем основания серьезные… Журналист-гаденыш создал-таки проблемы Виктору Палычу!

Оно ведь как вышло-то: после попытки покушения на Антибиотика 12 мая старик психанул и, не зная, что покушение организовывал его верный подручный Валера Ледогоров, решил срочно «гасить» генерального директора фирмы «ТКК» Дмитрия Максимовича Бурцева. Разозлившись на Черепа — такого же бывшего «комитетчика», как и Бурцев, — Виктор Палыч вызвал из Воркуты своего «личного исполнителя», некого Симоненко Николая Захаровича, известного когда-то в блатной среде по «погонялу» Туз. Этого Симоненко Антибиотик знал еще по зоне, доверял ему (насколько вообще был способен на доверие), но использовал крайне редко — всего четыре раза за последние десять лет. Собственно говоря, Туз находился на «пенсионном обеспечении» у Виктора Палыча — жил Симоненко тихо, мало с кем общался, а занимался, в основном, охотой и рыбалкой…Симоненко прибыл в Питер 22 мая — раньше просто не получилось. Поселился Туз в Веселом поселке, на личной конспиративной квартире Виктора Палыча — старик совсем не хотел как-то афишировать свои контакты с Симоненко… Но тут снова подлянка Антибиотику вылетела оттуда, откуда он ее и ожидать-то не мог… Дело в том, что в свое время ремонт конспиративной хаты в Веселом поселке осуществляла одна строительная фирма, платившая «крышные» не кому-нибудь, а Валерию Ледогорову, который на всякий случай посадил в квартире «клопа»[34]. Валера давно уже вел на всякий случай осторожные наблюдения за многими своими «соратниками» — в том числе и за самим Антибиотиком. Валера-Бабуин был парнем честолюбивым и энергичным, мысль о том, чтобы убрать при случае Виктора Палыча (старым он стал и душным, достал уже своим занудством), приходила не раз и не два на ум Ледогорову… Да вот только случаи все никак не подворачивались — а слишком сильно рисковать башкой Бабуину не хотелось.

После прибытия Туза в Питер, Антибиотик навестил его в конспиративной хате — Ледогоров узнал об этом от своего человека в личной охране Виктора Палыча. Нет, охранник вовсе не стучал на принципала[35], он просто обмолвился Ледогорову, с которым был в хороших отношениях, что старик в Веселый поселок ездил — и Валера тут же насторожился. Насторожился и отдал распоряжение своим людям из охранной фирмы «Офицерский союз» активизировать «клопа» в нужной квартире… Распоряжение было выполнено, и чутье Валеру не подвело — днем позже удалось записать разговор Туза и Антибиотика, приехавшего на еще одну встречу. Виктору Палычу необходимо было передать Симоненко результаты наблюдения за Бурцевым — наблюдение это осуществляло (негласно, естественно), детище покойного Гены Ващанова — охранная фирма «ОРБ-сервис»…

Так в руках Ледогорова оказалась пленка с записью крайне любопытного разговора, в ходе которого обсуждалось не что-нибудь, а убийство… Причем — что самое главное — в разговоре звучали необходимые имена: и жертвы, и заказчика, и даже кличка исполнителя.

Валера очень обрадовался — с такой пленкой можно было попробовать отправить Антибиотика за «колючку», а в зоне, глядишь, со стариком и еще какое-нибудь несчастье приключилось бы… И все — в этом случае Валера-Бабуин стал бы самым реальным претендентом на «императорский трон»: Ильдар с Мухой сами в тюрьме сидели, Иваныч — тот высовываться не любит, Сазона убили в самом начале девяносто четвертого года, а Вова-Однорукий — у него, по мнению «братвы», после ранения что-то с головой случилось… Все… Получается, что Бабуин — чуть ли не единственный наследник из тех, кого признают… Другой настолько же реальной фигуры в Питере не было…

Стремался Ледогоров, конечно, но — глаза, как известно, боятся, а руки делают. Двадцать пятого мая, сразу после того, как по городу разнеслась новость об убийстве в Летнем саду Дмитрия Максимовича Бурцева, пленка с записью разговора Антибиотика с Тузом попала в РУОП. Попала она туда путем довольно сложным, через некого Вадика-Пучика, имевшего в последнее время большое влияние на заместителя начальника РУОПа полковника милиции Даниила Серафимовича Лейкина. Лейкин, кстати говоря, вовсе не был предателем или впрямую коррумпированным сотрудником — но он, к сожалению, не очень хорошо разбирался в оперативном процессе, потому что почти всю жизнь занимался исключительно «политическими» и «воспитательными» вопросами.