Замок ледяной розы (СИ) - Снегова Анна

А потом слегка прихватывает зубами косточку возле ладони.

Моя кожа теперь будет пахнуть яблоком.

Когда стрелки часов возобновляют ход, а Рон отрывает губы от моей руки с напряжённым выдохом – я твёрдо знаю одно. Я никогда больше не буду прежней.

- Кажется, она ушла.

Его голос хриплый, а в глазах притаился смех.

- К-кто?...

- Моя мать.

- К-куда?..

- Откуда мне знать, куда.

Он чуть наклоняет голову вбок и с любопытством рассматривает моё лицо. Кажется, ему нравится то, что он видит, потому что улыбка у этого несносного человека становится как у кота, объевшегося сметаны.

- А я… я не заметила.

Рон сжимает мою ладонь крепче.

- Вот именно. Теперь ты понимаешь, что я пытаюсь тебе объяснить?

И под его смеющимся взглядом я снова возвращаю себе способность дышать.

Да. Теперь я, кажется, понимаю.

Не важно, кто вокруг и какими глазами смотрит на нас. Если мы смотрим друг на друга – остальное не имеет значения.

Я улыбаюсь в ответ и опускаю лицо, смутившись.

Моя ладонь так и остаётся в его руке.

- Впрочем, если тебе интересно, могу сообщить, что, судя по виду моей маменьки, она направилась прямиком в свои покои. За нашатырём. И в этой ситуации мне больше всех жалко её собачку – бедняжку сдавили так, что она могла только слабо тявкнуть.

- Это несправедливо, что ты, оказывается, находил время глазеть по сторонам, в то время как я… - прикусываю язык, но поздно.

Рон смеётся.

- Значит, мой дар убеждения на тебя отлично действует! Это хорошо.

- Мог бы и словами объяснить, я не такая уж тупица… - ворчу, чтобы спрятать смущение.

Он подмигивает в ответ.

- Что поделать – до вас, женщин, почему-то словами дольше доходит. До матушки моей, кстати, тоже только сейчас дошло. Надеюсь. А если нет… Что ж, придётся провести ей демонстрацию поубедительнее – что скажешь?

Я вспыхиваю и пытаюсь забрать у него ладонь, но тщетно.

- А теперь… Эх, так и быть, Черепашка! Раз уж твоя рука и так в моей руке, то почему бы нам и в самом деле…

Высокие тяжёлые двери распахиваются и человек в стальном доспехе с гербом Винтерстоунов на груди чеканным шагом входит в бальный зал. Он неуместен здесь, как пятно на белом платье. Не задерживаясь, подходит к нам и останавливается напротив Рона, отдавая ему честь.

Рон оставляет мою руку – осторожно и мягко кладёт её мне на колени, а я во все глаза смотрю, поражаясь мгновенной перемене в его лице. Оно сосредоточенное, собранное, настороженное. Это совершенно другой человек – и острый блеск в его глазах под нахмуренными бровями напоминает мне, что у него есть другая жизнь, о которой я по-прежнему почти ничего не знаю. Что выражение тепла и нежности на его лице, которое так согревает меня и от которого так светло на душе – по-прежнему только мне одной. А сейчас граф Винтерстоун, наследник Замка ледяной розы, снова должен вернуться туда – за пределы нашего маленького обережного круга.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Он встаёт, и стражник говорит ему что-то вполголоса. Рон коротко кивает.

- Рин, прости. Я должен встретить гонца из столицы.

Я понимающе улыбаюсь. Слов не находится – все провалились в дыру у меня в груди.

Не тратя больше времени, Рон уходит вслед за стражником, и я остаюсь одна.

(6.12)

И я больше не вижу бала вокруг. Звуки мертвы, а краски тусклы.

Выдерживаю ровно несколько минут и иду за ним, хотя это возможно глупо и быть может, он на меня рассердится.

Осторожно как мышка спускаюсь по парадной лестнице. Здесь прохладно и тихо. И кажется, Замок замирает в тревожном ожидании вместе со мной.

Выхожу на крыльцо и вижу Рона чуть в отдалении. Он беседует вполголоса с невысоким человеком в чёрном, что держит под уздцы вороного коня. В вечернем сумраке мне не видно лица. Я не решаюсь приблизиться, но развернуться и уйти обратно тоже просто не могу. Остаётся торчать бледной тенью на пороге, вцепившись в тонкую ткань бального платья. Кажется, пошить целых два было большой ошибкой – ни в одном из них мне так и не выпадет потанцевать.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Рон берёт из рук гонца белый конверт без надписей и кладет себе в карман. Мужчина в чёрном взлетает в седло и растворяется в фиолетовых тенях старого парка.

Мой друг разворачивается и медленно идёт ко мне.

Я понимаю всё по глазам.

Делаю шаг назад.

- Ты уезжаешь?

Он хмурится и не отрывает от моего лица напряжённого взгляда.

- Да.

- Надолго?

- Я не знаю точно. Надеюсь, не больше чем на три-четыре дня. Но не хочу давать обещаний, которые могу не сдержать.

Делаю вдох… другой… открываю глаза и улыбаюсь самой нежной улыбкой, которую только могу подарить в таком состоянии. Я вижу, как ему тяжело. Вижу, как трудно ему сейчас уехать – еще труднее, чем мне остаться. И не хочу становиться камнем, тянущим его назад. Я хочу быть его крыльями.

- Тогда возвращайся скорее! Я тебя буду ждать. Очень.

Разворачиваюсь и хочу сбежать обратно в Замок – раньше, чем на мою улыбку прольются жгучие слёзы.

Не успеваю – меня ловят за руку и тянут обратно.

Рон разворачивает меня, хватает одной рукой за талию и поднимает – высоко-высоко, так, что мои ноги уже не чувствуют земли под собой. А второй осторожно берёт моё лицо за подбородок.

- Ты куда это собралась? Я не дал тебе последние наставления.

- Это какие ещё? – закусываю губы, чтобы не дрожали.

Он осторожно стирает пальцами слёзы с моих ресниц.

- Ну, во-первых, чтоб не вздумала мне больше бродить по тёмным закоулкам со всякими подозрительными личностями с непонятными намерениями.

- А с тобой бродить можно? – отвечаю совсем невпопад. Просто так захотелось.

- Со мной можно. Я – не подозрительная личность. – Улыбается одними губами. Глаза убийственно серьёзны. – И мои намерения предельно ясны.

Вздыхаю и протягиваю руку к его лицу.

Они колкие и щекотные, до сладкой-сладкой дрожи где-то в животе – эти колючки на его щеке. И кажется, кончики моих пальцев только что сказали мне по секрету, что это самое приятное, чего они касались в своей жизни.

- Да, и ещё одно, Рин… насчёт танцев…

Близко. Так близко, что я чувствую запах его кожи на своих губах.

- Я поняла… все оставшиеся вечера, пока ты не приедешь, у меня будет жутко болеть голова…

Его рука в моих волосах. Пальцы бережно обхватывают затылок, тянут, подсказывают, как открыться ему навстречу.

А потом ненароком дотрагиваются до заколки – той самой, что подарил мне Замок ледяной розы.

И тогда за мгновение до последнего, самого нежного прикосновения, которое мне сейчас нужнее воздуха, на меня вдруг опускается темнота и тело сотрясает беззвучный гром.

Перед закрытыми глазами проносится видение.

…чёрные клубы дыма уносит прочь ветер с привкусом тлена.

Догорают розы у подножия Башни.

Я спускаюсь с крепостных стен и выхожу через распахнутые настежь ворота.

Чёрные изломанные тела убитых зверей медленно истаивают, рассыпаются ворохом синих искр. Растерзанные тела людей остаются лежать в окровавленной траве.

Он идёт мне навстречу – неумолимо, как предопределение. Высокая фигура в стальном доспехе, лицо скрывает забрало шлема. Но я знаю, что он смотрит только на меня. Он всегда смотрел только на меня, в каждом из тысячи снов, что приходили в мои одинокие ночи задолго до того, как случилась эта встреча – на острие умирающей Эпохи.

Кровь на его мече. Как мог он сотворить то, что сотворил? Ужас растекается у меня внутри. Снова и снова встает в перед глазами то, что увидела только что с крепостных стен Замка ледяной розы. У меня нет названия такому преступлению. Это хуже, чем убийство защитников Замка. После такого человек не может остаться прежним. Мне не терпится увидеть, наконец, его лицо. Быть может, тогда я пойму.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})