Энерган-22 - Х Оливер

- Да.

- А что дальше?

- Дальше? Не знаю... Надо жить.

- Без ненависти? Без жажды мести? Без новой цели?

- Наверно, это будет нелегко. Двадцать с лишним лет я жил и работал, подхлестываемый одним - единственным желанием. Двадцать с лишним лет я не занимался ничем, кроме энергана. Но сейчас мне предстоит другая работа, причем трудная. Располагая богатствами "Альбатроса", мы должны возродить Кампо Верде и Теоктан, превратить пустыни в сады. Да, работы предстоит много... - Он помолчал. - Знаете, Хельга, Искров однажды спросил меня, кем бы я хотел стать, если бы не был химиком. Я ответил: "Художником или кинооператором". Это была шутка, конечно, но, поверьте, будь у меня такая возможность, я бы завтра же бросил химию, гремучий песок, энерган... И посвятил себя какому-нибудь скромному занятию. Пахал бы землю, например, как мой дед, поселился бы в возрожденном Кампо Верде, взращивал бы какао, кукурузу, цветы...

- Один?

- Почему один? Женился бы, завел детей. Я уж не так молод...

- Завидую той, кто станет твоей женой.

Агвилла промолчал. Я почти воочию видел зеленые глаза женщины, обволакивавшие его своим гипнотическим сиянием. Паутина опутывала его все крепче, но он не чувствовал этого, не понимал...

- Хельга... - прошептал он.

- Да?

Агвилла снова затих.

- Хельга, быть может, в Кампо Верде найдется местечко и для тебя? немного погодя, сказал он. - В белом домике с зелеными дверями и окнами, с колодцем во дворе?

- Как в твоем фильме?

- Да... Тебе это покажется странным, но такой дом и красивая любящая женщина в нем - для меня цель даже более высокая, чем победа над "Альбатросом". Об этом я мечтал всю жизнь.

Она печально засмеялась.

- Поздно, Агвилла.

- Почему ты так думаешь?

- Потому что мне не позволят.

- Кто может тебе помешать?

- Командор, Князь, союзники... Ты забываешь, что я Рыжая Хельга, что я тоже связана клятвой. До тех пор, пока они не исчезнут с лица земли, обыкновенная человеческая жизнь для меня невозможна...

- Справимся и с ними! Мы ведь союзники, правда? А энерган всемогущ. Не чета вашему динамиту или какому там еще у вас оружию. Справимся!

- Славный, милый... - прошептала она. - Почему я не встретила тебя раньше? До меня донесся звук поцелуя.

- Тебе хорошо? - немного погодя спросила Хельга.

- Да. Потому что ты со мной. Снова тишина, полная томления.

- Неужели ты никогда не любил? Никогда?

Пели птицы, луна серебрила джунгли, упоительно благоухали цветы. Агвилла Бланка, Белый Орел, последний вождь толтеков, впервые открывал для себя, что такое любовь к женщине.

- Люблю, люблю... - твердил он, и в его словах таилась нежность тысячелетий.

- Я тоже, дурачок ты мой... - отвечала она, и я мысленно видел, как она взмахивает ресницами, как ее волосы рассыпаются по его лицу. - Я тоже...

"Лжет она, лжет!" - подумал я. А может, во мне и впрямь говорила ревность?

Снова послышалось гудение самолета.

- Ищут... - шепнула она. - Никак не уймутся. Ищут нас.

- Не нас. Они ищут Ясимьенто.

- Ясимьенто? Ах да, месторождение, о котором говорится в надписи на вазе. Искров сегодня показал мне ее. Какая прелесть!

- "Песня" еще лучше.

- Прочти мне ее!

- Не могу, не имею права.

- Прошу тебя!

Эта просьба была сильнее приказа, вряд ли перед ней устоял бы хоть один мужчина. Мне хотелось вскочить, крикнуть в открытое окно: "Остановись, Агвилла! Не делай этого!" Но я не вскочил и не крикнул. Ибо все происходящее казалось мне нереальным. И еще потому, что сам жаждал услышать "Песню".

- Будь по-твоему, - снова долетел ко мне шепот Агвиллы. - Все равно незачем дольше хранить эту тайну, через несколько дней мы оповестим об Ясимьенто весь мир... Слушай, любовь моя!

Я песок, что гремит, и горит, и летит.

Я там, где я есть,

где испокон веков

сплю под Эль Волканом.

У истоков голубой реки,

за высоким камнем,

поставленным богом Кетцалькоатлем,

Вступи в ночную темь земли,

пройди без отдыха

тысячу двести два шага,

взгляни перед собой:

я - там, я черный песок,

что гремит,

и горит,

и летит.

Разбуди меня и возьми!

Луна на небе застыла. Птицы смолкли. Джунгли затаили дыхание...

- Какая прелесть! Как поэтично, - проговорила Хельга. - Изумительно.

- Это всего лишь скверный, буквальный перевод. Оригинал гораздо лучше...

- "У истоков голубой реки, за высоким камнем..." - нараспев повторила она. - И что же? Вы нашли этот камень и обнаружили Ясимьенто?

- Представь себе! Проникли под землю, отсчитали положенные тысяча двести два шага и наткнулись на залежи гремучего песка.

- "Разбуди меня и возьми!" Невероятно!

- Не так уже невероятно. Конечно, гремучий песок - редко встречающееся образование, но все же оно существует в природе и может быть найдено и в других вулканических областях. Видишь ли, на процессы образования и скопления углеводородных соединений в земной коре огромное влияние оказывает вулканическая деятельность. Химические реакции, в результате которых образуются углеводороды, многократно ускоряются под воздействием тепла и вибрационных процессов - я имею в виду тепло земных недр во время извержения вулканов и землетрясений.

- Ничего в этом не смыслю. Всегда была тупицей в химии.

Агвилла рассмеялся.

- Не так уж все это и сложно. Ясимьенто - месторождение гремучего песка можно обнаружить почти всюду поблизости от действующих вулканов.

- Как бы мне хотелось хоть краешком глаза взглянуть на это ваше пресловутое Ясимьенто!

Я не успел крикнуть: "Агвилла, остановись!", как услышал его голос:

- Ты умеешь ездить верхом?

- Немножко.

...Через несколько минут топот двух лошадей потонул в густой листве.

Возбужденное воображение рисовало мне, как они продираются сквозь лианы, как подъезжают к реке, отыскивают "высокий камень", погружаются в "ночную темь земли", зажигают фонарь и оказываются у вагонетки над черным провалом. Вот Хельга наклоняется, берет в руки черный порошок, смеется и произносит нараспев:

Я песок, что гремит,

и горит,

и летит...

Наконец сон сморил меня.

Проснулся я от негромкого жужжания. За окном было светло.

Непонятное жужжание проникло сквозь толстые каменные стены, и от этого оконные стекла неприятно дребезжали. Послышались чьи-то торопливые шаги, возбужденные голоса, захлопали двери.

Я вскочил с кровати и кинулся в комнату связи, где уже находились Анди и Педро Коломбо. У двери топтался Дуг Кассиди, еще не совсем оправившийся от вечерних возлияний. Не обращая на него внимания и не постучавшись, я вошел в комнату.

- Что случилось? Почему шум?

- Тревога! - отозвался Анди.

- Какая тревога? - по-дурацки воскликнул я и мгновенно вспомнил ночную любовную сцену под моими окнами. - Где Агвилла?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});