Истинно арийский попаданец. Книга 1_4 - Гера Греев

Ну, вот блин ‑ говорил же, без бардака не можем...

Глава 9Днестровский марш

Генерал‑лейтенант Затевахин не скрывая удовольствия следил как одна, из доставленных его десантниками, мотолебедка, плюясь бензиновой вонью, медленно вытягивала по стальным лентам, набранных из отдельных траков легких танков, пятнистую, длинноствольную, скребущую гусеницами, тушу танка.

Десантирование прошло на редкость успешно, несмотря на приземление в сплошной черный смог ‑ были конечно переломы и травмы; что уж греха таить были и пострадавшие от "дружественного огня"; много чего было ‑ но главное, бригада, свалившаяся как снег на голову, после массированного авиа налета, на стык венгерской и румынской армии понесла удивительно маленькие потери и, прежде чем немцы опомнились и смогли подтянуть к этим горе воякам свои войска, сумела, под прикрытием массированного арт огня с реки, окопаться и начать поднимать тяжелую технику.

Дурдом который в течение нескольких дней предшествовал десантированию не хотелось даже вспоминать.

Были конечно и приятные моменты ‑ ну например, когда прикрепленный к авиаполку координатор, услышав в ответ на вопрос о готовности к заправке транспортных машин многоэтажный мат в сторону снабженцев, посерел и молча укатил в сторону заправочной станции, вернувшись через полтора часа с длинной колонной разномастных бензовозов, во главе которых, пытаясь прикрыть ладонью фингал на пол лица ехал САМ Начальник Тылового Снабжения.

Мелочь конечно, но сколько паскуда тыловая успел перед этим крови попить... .

А ведь даже вякнуть не посмел, еще и легко отделался, могли и шлепнуть ‑ говорят операция под контролем самого Верховного.

Подошел командир четвертой танковой бригады полковник Катуков ‑ ну что, Иван Иванович, пока немцы не очухались, сади часть своих ребят мне на броню и будем помаленьку начинать выдвигаться вдоль реки на юг под прикрытием артиллерии самоходных барж.

Пока Лелюшенко своих мотопехов поднимет мы уже успеем провести разведку. А то ведь наступать придется всю ночь ‑ лучше сейчас разобраться кто перед нами и сколько!?

... А сил хватит, танков еще всего‑то ничего подняли!?

Хватит ‑ у немцев тут одни троечки, да румынские танкетки ‑ не ожидали они, что мы по такой крутизне сможем переправиться.

Вот и надо пока не очухались пройтись по ним. Тем более, что их артиллерию, если сунутся, морячки подавят.

И, смотря как десантура выкатывает из разбитого планера свою кургузую пушчонку, добавил ‑ Твои то как, справятся против венгров!? Не хотелось бы получить неприятности, пока мы по бережку гулять будем.

А ты не косись на наше чудо ‑ рассмеялся Затевахин ‑ ее тонкостенный снаряд по фугасному действию вашу танковую семидесяти пятку превосходит, а максимальный угол возвышения впору гаубице. Да, шрапнель и кумулятивные в укладке тоже есть.

На венгров хватит.

Да и не хотят те за немцев воевать ‑ ребята говорят немного на правом фланге мадьяр зацепили, так те сразу, штыки в землю и руки кверху...

Где кстати твоя громкая ирландка!?

Внизу с оператором снимает подъем танков ‑ восхищенно покрутил головой Катуков ‑ да уж, создал господь, одел в юбку, и сам, наверное, ошалел от получившегося...!!

И подумав добавил ‑ чудят наверху, где это видано что бы с РККА прямо во время операции иностранные корреспонденты шли, правда, около каждого, по одному‑два тихушника крутятся, под локотки подталкивают, но все равно чудно.

Джоан

Корреспондентка старейшей

Ирландской газеты в Северных Штатах

"Ириш Херолд"

Нет, черт побери, ну когда этот толстозадый Кухулин перестанет вздрагивать от каждого выстрела и займется работой!

Вот сейчас и надо делать фотографии ‑ Слышишь ты осел, вот отсюда...

Белобрысый, маленький толстячок Кухулин, морщась от своего крикливого начальства и уворачиваясь от непонятно куда спешащих русских военных, старался найти самый выигрышный ракурс пятнистой, зеленой туше танка, которая, плюясь прямо в лицо вонючим выхлопом и надсадно ревя мотором, ползла, с помощью толстенного троса вверх по откосу, высекая искры траками из железного коврика, растянутого сверху вниз.

Джоанна вытерла пот ‑ черт, как жарко и пыльно, никакой прохлады от реки. Надо будет потом получше обыграть эти фотографии ‑ громадная коробка танка, с сидящим на лобовой броне членами экипажа, рывком переваливающая через кромку обрыва.

Черт, когда этот русский сержант, с повязкой "пресс служба", приставленный к ней и Кухлину перестанет путаться под ногами и хватать за локти!? Хорошо бы заигрывал, так нет сволочь ‑ обязанности выполняет!

Знаем мы эти обязанности ‑ вон как русский военный корреспондент при нем тише воды становится.

Что же там, на равнине, до начало переправы произошло!?

Я у танкистов была, знакомилась с их командиром и остальными военными ‑ интересные мальчики... Потом откуда то сзади ударили дымные стремительные полосы. Закрыли небо и все вокруг завыло. А, потом долго и нудно грохотало, где то вдалеке. И так минут десять.

Русские на это действо с каким то религиозным восторгом смотрели, а потом выпустили красную и зеленую ракеты, заметались и бросились по своим машинам.

Меня в свою машину их полковник взял ‑ так ничего и не поняла, что произошло!?

Ехали часа полтора. Железная коробка ‑ она и есть железная коробка. Грохот, лязг, ни чего толком не видно, да и еще и никому до меня дела нет ‑ все, чем‑то непонятным, заняты. Полковник в свои трубки смотрит и орет по рации. Мне, сволочи, наушники, конечно забыли дать.

Выпустили меня и Кухлина из этого железного, колесно‑гусеничного гроба у самой воды. Там и встретила этих британских заносчивых свиней Бенджамина и Самуэля из "Трибюн".

Ну и видик у них был ‑ русский фельдшер их минут десять чем‑то отпаивал.

Сидят, губы трясутся. Бенджамина рвать постоянно тянет.

Ни чего от них добиться не смогла, только повторяют ‑ "боже мой ... боже мой...".

И вот что интересно, этот факин сержант пленочку с камеры у них явно засветил...

Что же там произошло!? Надо будет обязательно узнать.

....Ну, здесь больше делать нечего ‑ Кухлин, давай наверх.

Да не меня под локти хватай, а этому толстому уроду помоги, с его сумками.

Черт, ну и крутизна. Ну, хоть догадались руку подать.

А вид отсюда красивый.

....Кухлин! Вон те стреляющие корабли отсюда сфотографируй.

Ах, это не корабли а баржи!?

Ну и черт с ними ‑ все равно фотографируй. Подретушируем ‑ будут корабли. Пипл, под хороший текст, все съест. Только по горячей надо и крови побольше.

О! вот там пленных мадьяр в кучу согнали.

Кухлин! Выбери кто потрагичней выглядит.

Как это, нету!? Вот сволочи! И действительно, что‑то они не очень своим пленом расстроены ‑ стоят и курят с охранником, о чем‑то говорить пытаются.

А, все равно снимай! Вот как раз вместе с этим охранником и снимай.

Так! идем теперь вон туда!

...Как это туда нельзя!? Ах, убить могут! Тогда действительно не надо.

Кухлин! Иди сюда.

Фотографируй этих солдат прямо в окопах. Ах, это не солдаты а паратропы (парашютисты) ‑ все равно фотографируй. Потом объяснишь мне, что это такое....

Август 1941 года

Правобережье Днестра

Позиции 4ой румынской армии

Новый командующий четвертой армией генерал Константин Сэнэтеску мрачно смотрел в окно своей штаб квартиры, расположенной в пригороде Яссы.

Ситуация для него сложилась достаточно непростая ‑ потомственный дворянин; кадровый офицер, он не мог смириться с тем тяжелым положением, в которое все дальше и дальше скатывалась его страна. Офицер, прошедший с боями всю первую мировую войну и ярый монархист ‑ отречение царя и приход к власти Антонеску, который к тому же не смог стабилизировать ситуацию в стране, фактически, передав власть немцам и их ставленникам из "железной гвардии", воспринял крайне отрицательно.

В стране, в угоду немецким союзникам, разрушалась традиционная экономика; проводилась политика массового террора; цены поднялись в три‑четыре раза. По стране прокатилась волна политических убийств, в которой пострадали в основном сторонники старого правительства.

Особенно сильное недовольство происходящим чувствовалось в среде старого офицерства ‑ уроки первых месяцев войны заставили пересмотреть свои позиции очень многих.

Генерал нисколько не сомневался, что его неожиданное назначение командующим четвертой армии на место переведенного внутрь страны генерала Константинеско было частью тщательно подготавливаемого генералами армии плана по возврату к власти законного правительства и царя.

Нужно было принимать решение ‑ либо нарушить присягу, данную правительству и примкнуть к заговорщикам, причем, судя по тому положению, на которое его позиционировали, стать одной из ключевых фигур, или подчиниться присяге и идти, вместе со страной, в очень не нравящееся ему будущее.