Зомби - Клайв Баркер

С объектами для экспериментов в Болтоне нам даже везло. Во всяком случае, ситуация складывалась куда лучше, нежели в Аркхеме. Не прошло и недели с новоселья, как в наши руки попала жертва несчастного случая. Тело удалось раздобыть в первую ночь после похорон. Мертвец даже успел открыть глаза, в которых засветилось что-то вполне осмысленное. Увы, подвел эликсир. Наверное, если бы мы располагали целым телом, успех был бы значительнее, но у бедняги недоставало руки. До начала января следующего года в наше распоряжение попали еще три экземпляра. С одним мы потерпели полный пропал. Второй порадовал ярко выраженными мышечными движениями. Поведение третьего подопытного довело нас до дрожи: он самостоятельно сел на столе и издал нечленораздельный звук.

Затем настал продолжительный период, когда удача, казалось, от нас отвернулась: похороны случались редко, а если и происходили, покойники были сильно изглоданы болезнями или искалечены, так что использовать их было нельзя. Мы с Вестом очень внимательно и систематически отслеживали все случаи смерти и наводили справки об обстоятельствах, при которых они имели место.

Но вот однажды мартовской ночью нам удалось получить тело для своих опытов совершенно иным способом, нежели с кладбища для бедняков. Пуританский дух, господствовавший в обществе Болтона, ставил некоторые виды спорта, например бокс, вне закона. И как это всегда происходит, запрет дал прямо противоположный результат: тайные и, как правило, нечестные боксерские бои между фабричными рабочими были обычным делом; время от времени для участия в них приглашались и профессионалы низшей категории. Именно такой поединок состоялся в один из последних зимних вечеров и закончился трагически, потому что к нам пришли двое поляков, которые робко прошептали свою просьбу, почти мольбу — помочь в одном чрезвычайно секретном и безотлагательном деле. Мы последовали за ними в брошенный сарай, где толпа жалких и напуганных иностранцев завороженно глядела на бесформенную черную массу, лежащую на полу.

Как оказалось, участниками поединка были Кид О'Брайен — неуклюжий и бестолковый увалень с совершенно не по-ирландски крючковатым носом, дрожащий теперь как осиновый лист, — и некто Бак Робинсон, по прозвищу Копоть Гарлема. Кид отправил негра в глубокий и, как показало медицинское обследование, занявшее не более пары секунд, и вечный нокаут. Это был омерзительный тип, похожий на гориллу, с непомерно длинными руками, о которых я не мог думать иначе, как только о "передних ногах". Выражение его лица наводило на мысли о тайнах долины Конго и о ритмичных звуках тамтамов под зловещим сиянием луны. Вероятно, при жизни это тело выглядело еще более зловещим, но земля носит и не таких уродов. Толпившиеся вокруг свидетели расправы трепетали от страха: они не знали, какую кару на них обрушит закон, если происшествие не удастся замять. Поэтому все были очень благодарны Весту, предложившему избавиться от трупа по-тихому. Уж я-то знал, о чем идет речь!

Окрестности, лишенные снежного покрова, освещал яркий лунный свет, когда мы вдвоем, одев мертвеца и закинув его руки себе на плечи, несли тело, поддерживая с двух сторон, по пустынным улицам и скверам к себе домой. Как это уже было одной ужасной ночью в Аркхеме. К дому мы подошли со стороны поля и втащили труп через черный ход. Затем спустили его по лестнице в подвал и сразу стали готовить к обычным опытам. Мы до нелепости боялись появления полиции, хотя специально выбрали для транспортировки трупа время, когда шансы натолкнуться на единственного патрульного, который обычно дежурил в этом районе города, были минимальны. Зато разочарование — безграничным: вдобавок к своему жуткому внешнему виду наша добыча оказалась совершенно невосприимчива ко всем растворам, которые мы вкалывали в чернокожую ручищу. Впрочем, все они готовились в расчете на белых мертвецов. Когда время стало близиться к рассвету, мы поступили с этим телом, как и с предыдущими, — оттащили его к лесистой полосе, отделяющей луг от кладбища, и похоронили, вырыв могилу ровно настолько, насколько позволяла смерзшаяся земля. Яма была не слишком глубокой, но ничуть не хуже предыдущих, например для экземпляра, который самостоятельно сел и что-то произнес. При свете тусклых фонарей мы аккуратно прикрыли свежую землю жухлой листвой и стеблями ползучих растений. Не оставалось почти никаких сомнений — полиция никогда не найдет труп.

На следующее утро я вновь занервничал, потому что один из пациентов принес слух о вчерашнем поединке и о том, что подозревают смертельный исход боя для одного из участников. У Веста появился еще один повод для беспокойства. Во второй половине дня ему пришлось отправиться по странному, весьма пугающему вызову. С одной итальянкой сделалась истерика в связи с пропажей пятилетнего сына, который рано утром отправился гулять и к обеду не вернулся. У матери проявились опасные симптомы, особенно учитывая ее слабое сердце. Поведение женщины казалась Весту нелепым: мальчик и прежде частенько убегал. Но итальянские крестьяне очень суеверны, они верят в приметы гораздо больше, чем в реальные факты. Около семи вечера мать умерла, а ее обезумевший муж устроил Весту жуткую сцену и даже попытался его убить, возлагая на врача вину за то, что тот не смог спасти его супругу. Друзья еле удержали безумца, когда тот выхватил стилет, а Весту пришлось удалиться под звуки нечеловеческих воплей, проклятий и обещаний отомстить. Внезапное горе заставило несчастного забыть о ребенке, который до сих нор не нашелся. Между тем близилась ночь. Кто-то предложил прочесать лес, но большинство друзей семьи хлопотали вокруг умершей женщины и скорбящего мужчины. Можно вообразить, какую эмоциональную нагрузку выдержал Вест — ведь на него одновременно давили мысли о полиции и о свихнувшемся итальянце.

Около одиннадцати мы разошлись по своим комнатам, но я не мог заснуть. Полиция Болтона была чересчур хороша для такого маленького городка, и меня мучил страх: что произойдет, если обстоятельства вчерашней ночи вдруг станут известны? Скорее всего, мы больше не сможем работать в этих краях, а то и вовсе попадем за решетку. Поэтому мною овладело невероятное чувство беспокойства, когда слухи о злополучном боксерском поединке стали расползаться по округе. Пробило три, и мне в глаза ударил яркий лунный свет. Я перевернулся на другой бок, не желая вставать и опускать шторы. Вдруг послышался настойчивый стук в заднюю дверь.

Я продолжал лежать неподвижно, будто в оцепенении, но вскоре в мою комнату тихонько постучался Вест. Одет он был в ночную сорочку и тапочки, а в руках держал револьвер и электрический фонарь. Наличие оружия говорило о том, что мой приятель опасается скорее свихнувшегося итальянца, чем полиции.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});