Магнатъ - Алексей Кулаков

– Очистные сооружения на предприятиях химической и металлургической промышленности.

С последним дипломным проектом было хуже всего – в том плане, что имеющийся в ИМТУ зал категорически не вмещал всех желающих. Часть мест зарезервировали уважаемые профессоры, другую часть – еще более уважаемый Дмитрий Иванович Менделеев. Да не один, а с целым выводком своих учеников! За оставшиеся же (весьма немногочисленные) места соперничали промышленники, желающие как можно быстрее узнать – как превратить бесполезные отходы своего предприятия в стабильный ручеек прибыли.

– Эх-ха, начнем грызть гранит науки.

Поглядев на три папки, Александр вдруг решительнейшим образом восхотел чуть-чуть подремать. Никак не больше ста восьмидесяти минут… На каждое ухо.

– Да ну его к черту, попозже догрызу!..

* * *

Начав служить на новом месте, Гликерия Орлова уже к вечеру поняла, что – ни много, ни мало, обрела работу своей мечты. Потому что первым же делом его сиятельство отправил гувернантку в один из особняков Сестрорецка, приводить свой внешний вид в полное соответствие с положениями контракта. Мало того – еще и за его счет! Как он там выразился (довольно непонятно при этом улыбнувшись)?

– Обеспечение вас рабочей одеждой есть моя прямая обязанность как работодателя.

Особняк же оказался не просто каким-то там строением, а салоном дамской одежды, и встретили в нем девушку так, словно уже давно заждались: непрерывный хоровод полудюжины хорошеньких закройщиц и портних, короткие распоряжения властной женщины, представившейся Зинаидой Меркуловной – и настоящие водопады ткани. Да какой! Блестящий холод гладкого шелка, тончайшая английская шерсть, мягкое тепло хлопчатобумажных отрезов… А еще были черные и белые кружева, альбом с фотографиями шляпок, обуви, перчаток, нижнего белья и прочих, самых разных женских мелочей, постоянные примерки и мимолетные вопросы – отвечая на которые, она неожиданно рассказала чуть ли не всю свою немудреную биографию. Впрочем, и сама Гликерия тоже немало узнала. Например, откуда в Сестрорецке завелись на диво хорошие портнихи: как оказалось, начало их появлению положил управляющий Сестрорецкой оружейной фабрикой господин Герт, у которого во всей его многочисленной семье был только один мужчина. Он сам. И по магазинам Иммануил Викторович ходить крайне не любил, а еще больше ему не нравилось отрываться от любимой работы, уезжая куда-то из Сестрорецка. Зато на фабрике как раз был швейный цех, денег же у любимого мужа и обожаемого отца хватало, так что… А после первых же результатов этот почин подхватили и начальники цехов. За ними встрепенулись городские модницы, проявили интерес дамы, приезжающие с супругами отдохнуть в курортный городок – и как-то уж так получилось, что городское отделение швейного цеха потихоньку превратилось в полноценное ателье-салон дамской одежды и аксессуаров «Модница». Причем салон этот был далеко не рядовой, ибо за количеством клиентов не гнался, тем самым невольно создавая атмосферу некоей элитарности.

– Утром все будет готово.

Гликерия, с некоторым сожалением надевающая обратно свое довольно скромное (и неказистое, чего уж там!) платье, радостно поблагодарила. После чего она, находясь целиком и полностью в плену сладостного предвкушения ТАКИХ обновок, едва не прошла мимо поджидавшего ее экипажа. Легкий ужин в компании вполне пришедшей в себя подопечной и самого князя, усилившееся недовольство со стороны горничной по имени Дарья, крепкий сон – а утром целое море восторга. Потому что семнадцатилетней сироте никогда еще не дарили таких дорогих и красивых подарков!!! Причем без каких-либо условий. Вернее, условие как раз было, и даже не одно, ведь ее внешний вид определял именно ее работодатель. А ему почему-то захотелось видеть рядом со своей воспитанницей не скромно одетую гувернантку, а молодую барышню весьма состоятельного вида – против чего Гликерия совсем не протестовала, впервые в жизни покорно подчиняясь хозяйской (более того, мужской!) причуде. Кстати, странное дело – но вид горничной, увидевшей гувернантку в одном из ее новых платьев, доставил девушке просто удивительное наслаждение. Растерянность, чуть ли не ярость, жгучая ревность, переходящая в жаркую неприязнь… Воистину, некоторые мгновения просто бесценны! Правда, потом ей было очень стыдно за такую низменность чувств.

– Вас просят в Бежевую гостиную.

Думая, что знает о чем будет разговор, она прихватила с собой наброски учебного расписания и перечень предметов, которым будет учить свою милую подопечную – но вместо этого с удивлением увидела в гостиной явно взволнованную чем-то Глафиру Несторовну, ее дочь-горничную, и… И еще одну дочь? Присмотревшись внимательней, семнадцатилетняя учительница в этом полностью уверилась. Тем временем, в комнату вошла вторая горничная, затем какая-то стройная девица довольно невзрачного вида в компании с одним из сторожей, а затем пожаловал и сам Александр Яковлевич, тут же доставший из внутреннего кармана пиджака сложенный вдвое документ.

– Дарья, вы можете дать объяснение изложенным здесь фактам?

Поглядев на побледневшую служанку, а затем и на лист, выпавший из ее ослабевших пальцев и спланировавший на пол, хозяин дома выдержал небольшую паузу. После чего негромко, но как-то внушительно резюмировал:

– Вы уволены за нелояльность своему работодателю.

Бледность лица немедля дополнилась яркими красными пятнами на щеках, после чего горничная слегка пошатнулась и закрыла глаза.

– Глафира Несторовна?..

Время от времени поглядывая на свою теперь уже бывшую подчиненную, экономка-домоправительница познакомила всех с новой горничной по имени Устинья, после чего старая и новая прислуга вышла прочь, как-то незаметно прихватив с собой и вздумавшую во весь голос зарыдать Дарью.

– Гликерия Ильинична.

Встрепенувшись, гувернантка тут же подошла поближе, всем своим видом показывая готовность внимать.

– Позвольте представить вам госпожу Данилину, Ольгу Сергеевну.

Быстро, и вместе с тем очень внимательно оглядев друг друга вблизи, девушки почти одновременно обозначили легкое приветствие.

– В то время как вы будете преподавать вашей подопечной общеобразовательные предметы и иностранные языки, Ольга Сергеевна будет заниматься с Ульяной гимнастикой, верховой ездой и рядом других… Предметов. Так же она будет присутствовать на некоторых ваших занятиях – надеюсь, вы не откажетесь поделиться своими знаниями с еще одной ученицей?

– Разумеется, ваше сиятельство.

Появившееся было у статной красавицы недоумение и даже обида быстро прошли – потому что, хотя она в свое время и была в числе самых успевающих учениц Александровского женского института, некоторые предметы давались ей с большим трудом. Потому что некоторые особенности ее фигуры и совсем не воздушное телосложение отнюдь не способствовали выдающимся успехам в гимнастике – а иногда даже оным откровенно мешали… Вот как прикажете встать на тот же мостик, когда грудь сразу начинает выпирать, самым неприличным образом?!.. Разумеется, она не была совсем уж неуклюжей неумехой, и спокойно выполняла все упражнения институтского гимнастического курса (от матушки ей досталась не только красота, но и неплохая гибкость) – тем не менее, мысль передоверить подобное кому-то еще ей пришлась, что называется, по душе. Тем более, даже на беглый взгляд было видно, что новая… Гхм, гувернантка? Так вот – было видно, что эта Данилина обладает идеальной фигурой для разного рода активных игр и упражнений. Стройная (но совсем не тощая), с почти незаметной грудью, и сквозящей буквально в каждом движении уверенностью в своих силах.

– Тогда не буду стеснять вас своим присутствием.

Увы, но толком познакомиться со своей помощницей-ученицей и наладить учебный процесс у Гликерии не получилось – потому что ровно через пять дней князь Агренев решил навестить родителей своей воспитанницы. Честно говоря, до этого гувернантка думала что Ульяна, некоторым образом, полная сирота, но ее подопечная с вполне понятным возмущением опровергла эти домыслы – с жаром рассказав, какая у нее красивая и добрая мама, и какой хороший отчим.

– У меня еще и брат есть!

Само путешествие вышло относительно недолгим, и честно говоря, она откровенно наслаждалась каждым часом, проведенным в пути. Купе в вагонах первого класса были наполнены удивительным комфортом, еда и напитки выше всяческих похвал, кондуктора и вокзальная прислуга очень предупредительны… Еще она с удивлением поняла, что ее почти перестали задевать сальные мужские взгляды. Нет, сами-то взгляды никуда не исчезли, просто в них добавилось непонятное ей сожаление и какая-то опаска. Наверное, сказывалось то, что семнадцатилетняя гувернантка теперь почти всегда была в компании молчаливых, и очень серьезных мужчин – чьи внимательные взгляды лучше всяких слов отпугивали любителей уличных знакомств и двусмысленных шуток. Или то обстоятельство, что она в своем новом платье более всего походила на благовоспитанную и весьма обеспеченную девицу дворянского сословия? А у таких (тем более столь привлекательных) всегда и везде находились защитники. Попробуешь чего предложить, так ведь и перчатками по щекам не постесняются отхлестать, или тростью приложиться! А то и офицерским сапогом по филейной части!..