Интересные истории - Людмила Вячеславовна Федорова

о той жизни в детстве, которую, много лет уже не вспоминала, и казалось, должна была уже напрочь забыть…

Она вспоминала, как шестилетней милой девчушкой Юля жила в Тюмени с доброй набожной мамой, православной христианкой, по инициативе которой и крестили в детстве Юлю, такой же ласковой мягкой бабушкой и строгим замкнутым отцом, которого всегда раздражала славянская русская внешность дочери, так как сам он был узбек. Даже отчество дочери дал не своё, а её дедушки по материнской линии, которого звали Афанасием. И в доме всегда был уют и тепло, Юлю любили, мама благословляла на сон и красиво напевала «Отче Наш»…

А потом, когда мама Юлии отошла ко Господу, отец Юлии отдал свою тёщу в дом престарелых по её немощности в девяносто лет, а дочь увёз в Москву, чтобы та занялась учёбой и дополнительными занятиями, он жаждал, чтобы у дочери была какая-то престижная успешная карьера в будущем, и Юля попала в секцию фигурного катания, где её спортивностью и выносливость восхищались все тренера…

… И у Юлии засияли благостным светом её зелёные глаза, она поняла, где её ждёт какое-то утешение, надежда, какие-то хорошие перемены и новшества в жизни, толчок для преодоления апатии, глоток свежего воздуха: только в церкви, у Господа нашего Христа в доме. Всю жизнь, поражая авторитетному отцу, Юля с насмешливостью и большим недоверием и скептицизмом относилась к церковной жизни, а тут поняла, как была не права! Как она всю жизнь ошибалась! Сейчас она видела свой свет в жизни только в походе в церковь…

… И так, ранним утром двенадцатого марта Юлия приготовилась в поход в церковь, надела тёплую тёмно-фиолетовую макси-юбку, любимый бирюзовый свитер, серебряный пуховик и теплый нежно-розовый палантин, и тихим шагом направилась к церкви…

… Весна только-только начинала входить в свои права, она ещё не стала полноправной королевой, поэтому кругом лежали сугробы снега, которые ещё явно не скоро полностью растают, мороз был несильный, но бодрящий, и, благо, без ветра, а по сверкающему белоснежному снегу шаловливо играли в догонялки с мелкими пичужками солнечные лучи. Погода, хоть и была прохладной, зато солнце украшало, озаряло красоту бледно-голубого Небесного покрывала, как никогда раньше…

Наконец Юлия пришла с православной белокаменной церкви, синие купола с золотыми крестами которой так царственно и красиво, врывались в Небеса, хотя, дома, что стояли рядом, были в шестнадцать этажей, но такого впечатления не производили, они казались на фоне красоты церкви, слишком, примитивными.

Юля долго топталась у резных красивых чугунных дверей, не решаясь сделать самый главный и самый сложный первый шаг, а потом страх быть осуждённой был повержен желанием приблизиться к Богу, и Юлия с испугом в огромных зелёных глазах тихо вошла в храм, где шла утренняя воскресная литургия…

… Батюшка размеренно приятным голосом пел утреннюю литургию, кругом приятно рассеялся аромат ладана, тихо мерцали восковые сечи, на удивление, в храме было не много людей, кто-то слушал вдумчиво службу, кто-то сам шёпотом молился, кто-то ставил свечи в золотые подставки у больших икон…

… Юлия тоже послушала немного службу, помолилась у иконы Богородицы «Неувядаемый цвет чистоты», подумала обо всём тихо, а потом увидела, что один из двух батюшек направился в комнату для исповеди, и все, кто собирался исповедоваться, встали в очередь. Встала в очередь и Юля, немного волнуясь, и потирая от небольшого напряжения ручку об ручку.

Люди же между собой тихо перешёптывались:

– Сегодня исповедует батюшка Никифор…

… Очередь бала всего пять человек, и двое из них были детьми десяти-двенадцати лет, поэтому очень неожиданно для Юлии настала её очередь…

… Робко и тихо, с застывшими в распахнутых зелёных травянистых веждах слезами вошла Юлия…

… Батюшка Никифор был молодой священник, на вид лет тридцати-тридцати двух, достаточно высокий и стройный, с опрятной стрижкой из белокурых волос, и коротенькой опрятной бородкой того же белокурого цвета. Своим пронзительным мудрым запоминающимся взглядом голубых глаз и доброжелательной кроткой мягкой полуулыбкой он располагал к доверительному разговору.

– Вы на исповедь? Как ваше имя? – приятным добродушным голосом начал разговор батюшка Никифор.

Юлия смущённо опустила взгляд зелёных полных слёз глаз в пол, нервно убрала с лица мешающуюся длинную чёлку и протянула в ответ:

– Да, на исповедь. Юлия…

– Хорошо, раба Божия Юлия, в чём покаяться хотите? – тем же приятным голосом спросил батюшка Никифор, внимательно посмотрев на Юлию пронзительным мудрым взглядом голубых глаз…

– В первую очередь в блуде: я жила с мужчиной без брака, так называемом «гражданском браке», не вела духовную жизнь, грешила унынием и роптанием на Бога, потому что я сейчас потеряла всё, что имела: работу, любовь, и моё дитя: у меня случился выкидыш… – рассказала Юлия и не сдержалась, расплакалась. Рыдание так и вырвалось слезами из исстрадавшейся больной души молодой женщины…

– А ты не хотела делать аборта, да, и не проецировала выкидыш искусственно, ты хотела рожать ребёнка? – с искренним сочувствием уточнил батюшка Никифор.

– Да, я очень любила своего будущего малыша, я не только не собиралась избавляться от него, я жаждала, чтобы он родился, у меня были деньги, чтобы вырастить его в заботе, любви и уходе даже когда рассталась со своим сожителем, но он захотел отомстить мне, испортить мне карьеру. Мы были очень успешной парой в фигурном катании, и на мировом первенстве он, чтобы меня исключили из спорта, специально уронил со всей силы об лёд, но я не сказала ему, что я беременна, и у меня получился выкидыш. Я сейчас одинока, у меня нет ни семьи, ни работы никакой, даже это долгожданное дитя я потеряла, поэтому и пришла в уныние и растерянность, и решила в первую очередь искать помощь от Господа… – со слезами рассказывала молодая женщина, и уже испытывала первые едва заметные намёки на облегчение.

С искренним соболезнованием в голубых пронзительных веждах батюшка Никифор изрёк:

– Не плачь, грехи тебе я отпущу, на причастие благословлю, я понимаю, как тебе сейчас тяжело, что у тебя получился тяжёлый крест: потерять всё, что радовало. Но я только одно не понял: почему тебя так расстроила потеря работы, карьеры в фигурном катании. Что оно значило для тебя? Неужели эта работа, доставляя тебе такое сильное удовольствие или такой большой заработок? Или ты считала это своим предназначением от Бога, считала, что правильно используя те таланты, что он тебе дал, ты поступаешь по-христиански? Или фигурное катание было всегда твое мечтой?

Тут Юлия от внезапности выпрямилась с огорошенным видом и округлившимися до ёлочных шариков зелёными глазками, потому что вопрос был слишком неожиданным…

Поэтому молодая женщина честно призналась, убрав за ухо уже надоевшую длинную чёлку своих светло-русых волос:

– Знаете, батюшка, я отвечу вам честно, потому