Императоры Византии - Сергей Борисович Дашков

Феодоры, причем, по словам Пселла, на ее сторону встал не только простой народ, но и «лучшие люди» и «все тогда отвернулись от тирана [Михаила V. — С.Д.] и в славословиях стали провозглашать Феодору царицей» [53, с. 64].

Император и новелисим бежали из дворца, захваченного и разграбленного чернью, в Студийский монастырь и там пытались найти убежище в церкви, но их буквально оторвали от алтаря, выволокли на улицу и ослепили, на чем настояла Феодора. Константин при этом держался с возможным мужеством, Калафат, напротив, обезумел от страха и, вопя, умолял о сострадании, обращаясь к злой и насмешливой толпе.

Год смерти Михаила V, которого Константин IX Мономах сослал на Хиос, неизвестен.

Константин IX Мономах

Константин Мономах отличался тремя достоинствами — родовитостью, богатством и красотой не только внешней, но и душевной. Вдовец, вторым браком он был женат на племяннице Романа Аргира. Зоя симпатизировала ему столь явно, что Михаил IV сослал его на остров Лесбос. После низложения Калафата Константин был возвращен из ссылки и назначен судьей фемы Эллада. 12 июня 1042 г. Мономах стал третьим мужем 64-летней Зои и василевсом.

Правление Константина IX является в каком-то смысле переломным в ходе византийской истории XI столетия. Именно на этот период пришлись начало агрессии турок-сельджуков, разворачивание наступления норманнов, церковный раскол Запада и Востока и невиданные ранее по силе мятежи знати. Центральная власть ослабла, империя стремительно катилась в пропасть кризиса. В такое тревожное время у руля государства оказался человек хотя и неплохой, но совершенно недостойный императорской власти — по крайней мере таким изображают Мономаха современники[90]. Константин IX прославил себя удивительной несерьезностью и невоздержанностью. Он «передал другим попечение о казне, право суда и заботы о войске, а своим законным жребием счел жизнь, полную удовольствий и радостей… Император, который редко думал о делах, но часто… о развлечениях, стал причиной многих болезней в то время еще здорового государства» (Пселл, [53, с. 83]). Должности василевс раздавал направо и налево, «чуть ли не весь рыночный сброд причислил к синклиту… В то время как у ромейской державы есть два стража: чины и деньги, а кроме того, еще и третий — разумное о них попечение и раздачи со смыслом, он сразу принялся опустошать казну и подчистил ее до последней монетки» (Пселл, [53, с.79]). Но народ любил беспутного императора.»Дело в том, — сокрушался по этому поводу Пселл, — что у людей, ведущих изнеженную жизнь в столице, мало понятия об общем благе, да и те, у кого такое понятие есть, забывают о долге, когда получают то, что им любо» [53, с. 79].

Константин IX был человеком, свободным от высокомерия, доброжелательным и улыбчивым, большим шутником. Оценивая императора спустя много лет после его смерти, Пселл писал, что он оказался «… наделен… даром завоевывать сердца подданных, умел найти подход к каждому, всякий раз использовал средства, пригодные, по его мнению, именно для этого человека, и действовал с большим искусством, при этом не морочил людей, не разыгрывал перед ними комедий, но искренне старался доставить им приятное и таким образом привлечь их к себе… Я никогда не знал раньше, да и не вижу и сейчас… человека более сострадательного, более щедрого и царственного, нежели Константин… он даже царем себя не считал в тот день, когда не выказывал человеколюбия или не проявлял щедрость своей души… [однако] во все свои деяния [Константин IX] привносил напряжение, резкость и крайности. Если он пылал страстью, то страсть его не знала границ, если на кого-нибудь гневался, то трагическим тоном живописал пороки предмета своей ненависти, при этом многие из них выдумывал, а если уж любил, то сильнее его привязанности нельзя было и вообразить… возвышал он [друзей. — С.Д.] постепенно, а низвергал сразу и тогда уже все делал наоборот; впрочем, иногда, словно в кости играя, он возвращал людей на прежние их должности… он совершенно не заботился о своей безопасности, во время сна его спальня не запиралась, и никакая стража не несла охраны у его дверей… Когда его за это порицали, он не обижался, но упреки отводил, как несообразные с Божьей волей. Он хотел этим сказать, что царство его от Бога и им оберегается, а сподобившись высшей стражи, он пренебрегает человеческой и низшей… Ни в чем не желая отступить от исторической истины… хотя правдиво и без утайки рассказываю о пороках Константина, не меркнет его сияющая добродетель, и, как на весах, под грузом его благих деяний клонится книзу чаша добра… Какой человек (я говорю это в оправдание его слабостей), особенно из числа сподобившихся царской участи, мог бы быть украшен венком похвал за все без исключения свои деяния?» [53, с. 79 — 124]

Не очень сведущий в науках сам, ученость император уважал. При нем произошло разделение константинопольской высшей школы: при церкви св. Петра открылось философское ее отделение под руководством Михаила Пселла, а при церкви св. Георгия — юридический лицей во главе с номофилаксом Иоанном Ксифилином. Доступ туда был открыт всем желающим, без ограничения сословий, единственным условием для поступающего был некий начальный уровень образованности и, разумеется, способность к обучению.

Долгое время при Мономахе государственными делами заправляли три выдающихся человека — Константин Лихуд и упоминавшиеся ранее Ксифилин и Пселл. Первые два впоследствии занимали патриарший престол, а последний своими трудами прославил византийскую философию и историческую науку. Однако все они, люди сами по себе талантливые, не являлись хорошими правителями и не смогли укрепить зашатавшуюся Империю ромеев.

Восстания против Константина IX начались сразу после его воцарения. Знаменитый Георгий Маниак, получив из столицы вызов ко двору и подозревая, что император, позавидовав его успехам, надумал его сместить, высадился с войском у Диррахия. Против него василевс выставил армию под началом евнуха Стефана Севастофора. В начале 1043 г. под Фессалоникой Севастофор, вступив в битву с Маниаком, уже почти проиграл сражение, но в конце боя катепан получил смертельную рану копьем и его отряды разбежались. Не успел император порадоваться победе, как Стефан сам поднял мятеж в пользу лесбосского стратига Льва Лампроса. Летом с возмущением удалось справиться, а его вождей ослепить.

Константин IX Мономах (слева), Иисус Христос