Ребекка - Дафна дю Морье

— Где Фрэнк? — спросила я.

— Ему надо было поехать поговорить с приходским священником. Я бы тоже поехал, но я хотел вернуться поскорей к тебе. Я все думал, как ты сидишь тут одна, считая минуты, не зная, что нас ожидает.

— Зачем к священнику?

— Сегодня должно кое-что произойти, — сказал Максим. — В церкви.

Я тупо глядела на него. А потом поняла. Они собирались хоронить Ребекку. Собирались привезти ее из морга.

— Мы договорились на шесть тридцать, — сказал он. — Знают только Фрэнк, полковник Джулиан, священник и я. Никто не будет болтаться вокруг. Мы договорились об этом еще вчера. Решение суда ничего не изменило.

— Когда ты должен ехать?

— Я встречаюсь с ними у церкви в двадцать пять минут седьмого.

Я ничего не сказала. Продолжала пить чай. Максим положил обратно сандвич, даже не откусив.

— Все еще очень жарко, да? — сказал он.

— Будет гроза, — сказала я. — Но она никак не начнется. Только отдельные капли время от времени. Висит в воздухе. А начаться не может.

— Когда я выезжал из Лэньона, гремел гром, — сказал Максим. — Небо было черное, как чернила. Господи, хоть бы уж поскорей полил дождь!

Птицы на деревьях примолкли. По-прежнему было темно.

— Я так не хочу, чтобы ты снова уезжал, — сказала я.

Максим не ответил. Он выглядел усталым. Смертельно усталым.

— Мы обо всем поговорим вечером, когда я вернусь, — немного погодя сказал он. — Нам так много надо вместе сделать. Нам надо все начать сначала. Я был тебе очень плохим мужем, хуже нельзя.

— Нет, — сказала я. — Нет, хорошим, самым лучшим.

— Мы начнем с самого начала, когда все это будет позади. Мы справимся, ты и я. Нас будет двое. Прошлое не сможет причинить нам вреда, раз мы будем вместе. И у тебя родятся дети…

Но вот он взглянул на часы.

— Десять минут седьмого, — сказал он. — Мне надо ехать. Я скоро вернусь, это займет не более получаса. Нам надо только спуститься в фамильный склеп под нашей церковью.

Я задержала его руку.

— Я поеду с тобой. Мне все равно. Разреши мне поехать с тобой.

— Нет, — сказал он. — Нет, я этого не хочу.

И вышел из комнаты. Я услышала шум колес на подъездной аллее. Вскоре он затих вдали, и я поняла, что Максим уехал.

Вошел Роберт, чтобы убрать со стола. В точности, как в любой другой день. Привычный распорядок был не изменен. А если бы Максим не вернулся из Лэньона, все тоже осталось бы прежним? Стоял бы здесь Роберт, как всегда, без всякого выражения на бараньем лице, сметал бы крошки с белоснежной скатерти, складывал столик, выносил из комнаты?

Когда Роберт ушел, в библиотеке стало очень тихо. Я представила их в церкви, увидела, как они проходят в одну дверь, затем в другую, как спускаются по лестнице в склеп. Я никогда не была в фамильном склепе. Видела однажды только дверь. Интересно, как он выглядит, там что — гробы стоят в ряд или как? Гроб отца Максима и гроб его матери. Интересно, что сделают с гробом той, другой женщины, который поместили туда по ошибке. Кто она, эта бедная неприкаянная душа, никому не нужная женщина, выброшенная на берег ветром и приливом? Теперь там будет стоять другой гроб. Теперь в склепе будет лежать Ребекка. Может быть, в эту самую минуту священник служит панихиду, а Максим, Фрэнк и полковник Джулиан стоят рядом с ними? Ибо прах ты и в прах возвратишься. Ребекка потеряла для меня всякую реальность. Мне казалось, что она рассыпалась пылью, когда ее нашли на полу каюты. В том гробу, что стоял сейчас в склепе, ее не было. Там лежал ее прах. Всего лишь прах.

Сразу после семи началась гроза. Сперва тихо, еле слышный шелест капель по листьям — дождь был такой мелкий, что я не могла его разглядеть. Затем громче, быстрей — неистовый поток, низвергающийся наискось со свинцового неба, как вода, выпущенная через шлюз. Я распахнула окна во всю ширину. Встала перед ними, вдыхая свежий прохладный воздух. Капли брызгали мне в лицо, попадали на руки. Дальний конец лужаек скрылся за сплошной стеной, струи стремительно падали на землю. Я слышала, как вода булькает в сточных желобах под окном, с плеском падает на камни террасы. Гром прекратился. Дождь пахнул мхом, землёй и мокрой древесной корой.

Я не слышала, как в дверь вошел Фрис. Я стояла у окна, глядя на дождь. Я увидела его, когда он был уже совсем рядом.

— Прошу прощения, мадам, — сказал он, — вы не знаете, мистер де Уинтер скоро вернется?

— Да, — сказала я, — довольно скоро.

— Там его хочет видеть один джентльмен, мадам, — сказал Фрис после минутного колебания. — Я не совсем уверен, что ему сказать. Он так настаивает на том, чтобы повидаться с мистером де Уинтером.

— Кто это? — сказала я. — Вы его знаете?

Фрису явно было не по себе.

— Да, мадам, — сказал он, — это джентльмен, который одно время часто сюда приезжал. Когда была жива миссис де Уинтер. Его зовут мистер Фейвел.

Я забралась с коленями на диван и закрыла окно. Дождь заливал подушки. Затем обернулась и посмотрела на Фриса.

— Пожалуй, будет лучше, если я сама приму мистера Фейвела, — сказала я.

— Слушаюсь, мадам, — сказал Фрис.

Я отошла от окна, встала на коврике перед пустым камином. Кто знает, может быть, мне удастся избавиться от Фейвела до приезда Максима. Я понятия не имела, что буду ему говорить, но я не боялась.

Прошло несколько минут, и Фрис впустил Фейвела в библиотеку. Он мало изменился на вид, разве что стал еще неряшливее и вульгарней. Он был из тех людей, кто никогда не носит шляпы, и под солнцем последних дней волосы его выгорели, а лицо стало коричнево-красным. Глаза были воспалены. Наверное, пил все время.

— К сожалению, Максима нет дома, — сказала я. — И я не знаю, когда он вернется. Не лучше ли вам договориться о встрече с ним в конторе, завтра утром?

— Мне не трудно и подождать, — сказал Фейвел, — и не думаю, что мне придется ждать так уж долго. Я заглянул по пути в столовую и заметил, что там накрыто на двоих. Так что все в порядке.

— Наши планы изменились. Вполне возможно, Максим вообще не вернется сегодня.

— Сбежал, да? — сказал Фейвел, усмехнувшись уголком рта. Мне это не понравилось. — Вы это имеете в виду? Конечно, при сложившихся обстоятельствах это было бы самым разумным с его стороны. Некоторые люди не переносят толков. Куда лучше избежать их. Вы со мной согласны?

— Я не знаю, о чем вы говорите, — сказала я.

— Не знаете? Так я вам и поверил. Ну как, вам уже лучше? Так неудачно — упасть в обморок во время дознания. Я бы помог вам выйти, но увидел, что возле вас уже есть один рыцарь, этот донкихот Фрэнк Кроли. Спорю на что угодно, он был предоволен. Вы разрешили ему отвезти вас домой? Со мной вы не захотели проехать и пяти ярдов.

— Зачем вам нужен Максим? — сказала я.

Фейвел наклонился и взял со стола сигарету.

— Вы не возражаете, если я закурю? Вас не замутит? С молодыми женами никогда не знаешь.

Фейвел поглядел на меня поверх зажигалки.

— А вы немножко повзрослели с тех пор, как я вас видел, — сказал он. — Что вы делали тут все это время? Гуляли с Фрэнком Кроли по саду? — Он выпустил в воздух облако дыма. — Послушайте, прикажите старине Фрису принести мне виски с содовой.

Я ничего не сказала. Пошла и дернула колокольчик, Фейвел уселся на край дивана, болтая ногами все с той же кривой усмешкой на губах. Вошел Роберт.

— Виски с содовой для мистера Фейвела, — сказала я.

— А, Роберт, — сказал Фейвел. — Давненько я тебя не видел. Все еще разбиваешь сердца керритских девиц?

Роберт покраснел. Взглянул на меня в глубоком замешательстве.

— Ладно, старина. Я тебя не выдам. Топай и принеси мне двойной виски. Одна нога здесь, другая там.

Роберт исчез. Фейвел расхохотался, роняя вокруг себя пепел.

— Я один раз пригласил Роберта провести со мной его свободный день, — сказал он. — Ребекка поспорила со мной на пять фунтов, что я его не позову. Ну, я выиграл эту пятерку честь по чести. Один из самых веселых вечеров в моей жизни. Ну я и посмеялся! Роберту в загуле сам черт не брат, можете мне поверить. И, должен вам сказать, он в девочках знает толк и подцепил самую хорошенькую из всей компашки.

Вернулся Роберт с бутылкой виски и содовой водой на подносе. У него все еще был смущенный вид. Все то время, что он наливал виски в стакан, Фейвел, улыбаясь, глядел на него, а затем принялся хохотать, откинувшись на ручку дивана. Просвистел один такт какой-то песенки, по-прежнему не сводя с Роберта глаз.

— Это, верно? — сказал он. — Та самая песенка, да? Тебе все еще нравятся рыжие волосы, Роберт?

Роберт улыбнулся вымученной, слабой улыбкой. У него был несчастный вид. Фейвел захохотал еще громче. Роберт повернулся и вышел из комнаты.

— Бедный малый, — сказал Фейвел, — не думаю, что с тех пор ему хоть раз удалось покутить. Этот старый осел Фрис держит его на коротком поводке.