Межсезонье (Сборник) - Павел Корнев

– В «Черной ладье», – подсказал я.

– В «Черной ладье», – повторил вслед за мной рыжий. – И шевелись, в тюрьму надо успеть засветло. Да! Фургон и полдюжины охранников отправить не забудь.

– Останови, – стукнул я в стенку, когда колеса кареты застучали по булыжной мостовой.

– Ты куда? – удивился Джек.

– Скоро буду. – Мне пришла в голову идея заскочить к обитавшему неподалеку старому знакомому. – Закажи что-нибудь перекусить.

– Не пропадай! – предупредил рыжий.

– Постараюсь. – Я выскочил из кареты и бросился бежать к размещавшейся на первом этаже углового дома бакалейной лавке. Привели меня сюда, разумеется, вовсе не покупки, а желание пообщаться с хозяином этого скромного заведения. Надеюсь, со времени нашей последней встречи он успел остыть и не станет хвататься за нож. Если уж на то пошло – пусть спасибо скажет, что сломанной ногой отделался. При другом раскладе запросто мог на корм рыбам пойти.

– Привет, Сурок, – поздоровался я, прикрыв звякнувшую колокольчиком входную дверь.

– Здравствуй, Себастьян, – мельком глянул в сторону подсобки хозяин лавки. Высокий, нескладный, лысоватый с давно уже наметившимся брюшком. Когда-то – не самый удачливый уличный головорез. Теперь – добропорядочный буржуа. И весьма заметный деятель столичного преступного сообщества. – Давно вернулся?

– Пару дней назад. – Я уселся на стоявший перед прилавком стул. – Все сидишь в своей норе?

– Ногу, знаешь ли, в такую погоду ломит. Просто сил никаких нет! – выразительно уставился на меня Сурок.

– Да, погодка ни к черту… Дождь этот. Так и кажется, будто уже утонул, – не остался в долгу я.

– По делу? – понял намек хозяин.

– Есть немного. – Я наклонился к Сурку и, понизив голос, попросил: – Пусть твой мальчик выйдет из подсобки и погуляет на улице.

– В такую погоду?

– За пять минут не растает. – Я облокотился о прилавок. – Мы же серьезные вещи обсуждать будем, еще узнает кто. Греха не оберешься.

– Пика, пройдись до мясной лавки, – распорядился Сурок и, когда за низкорослым крепышом захлопнулась дверь, нахмурился: – Тебя Мешок Костей прислал?

– Успокойся, – невольно скривился я. – Знаешь ведь, с господином Ошем я больше дел не веду. Никаких. Никогда.

– Да кто вас знает, – поежился хозяин лавки. Как ни прочно было его положение, но ссориться с моим бывшим нанимателем он себе позволить не мог. Тут уже сломанной ногой не отделаешься. – С чем пожаловал?

– У тебя есть люди в «Ржавой кирке»? – перешел к сути дела я. – Те, которым лучше оказаться на свободе?

– Допустим, – насторожился Сурок. – И что?

– Если они поделятся кое-какой информацией, позабочусь об их досрочном освобождении. Но люди нужны надежные. Из тех, которые потом языком трепать не будут.

– Большим человеком стал?

– Никогда маленьким человеком не был. Ну?

– Какая информация нужна? – решился Сурок.

– Сам с ними пообщаюсь, – покачал головой я. – Меньше знаешь, крепче спишь.

– Помнишь Рыбака? – ухмыльнулся ненадолго задумавшийся хозяин лавки. – Который с Голубиного переулка?

– Помню, – кивнул я.

– Если вытащишь его – за мной не заржавеет.

– Ты не понял. – Я поднялся со стула и накинул на голову мокрый капюшон. – Его вытащат, если он окажется полезен. Так что будь добр, передай ему весточку. Прямо сейчас.

– Договорились.

– Да! – остановился я уже в дверях. – Если потом он начнет болтать лишнего – неприятности будут не только у него и меня. Ну, ты понял…

От лавки Сурка до «Черной ладьи» – пять минут быстрым шагом. За пять минут ходьбы по залитым дождем улицам я вымок до нитки. К таверне подошел замерзший, усталый, голодный и злой. Так что когда из проулка выскочил какой-то парень, реакция у меня была соответствующая.

– Господин Ош хочет погово… – Закончить фразу схвативший меня за рукав посыльный не успел.

С разворота основанием открытой ладони в нос. Связка коротких ударов в подбородок и солнечное сплетение. И, уже придерживая за руку оседающего на землю парня, – ребром ладони по шее.

Больше никто остановить меня не пытался.

– Старый знакомый? – хмыкнул стоявший на крыльце Джек.

– Типа того. – Я распахнул дверь. – Перекусить заказал?

– А как же! – Рыжий указал на стол в углу зала. – Кстати, если у тебя проблемы, лучше бы мне о них знать.

– Никаких проблем. – Я скинул промокший насквозь плащ на лавку и уселся на ближайшее к растопленному очагу место. – Бывший наниматель изъявил желание пообщаться.

– И чего ты так резко? – Пратт поднял крышку со стоявшего на столе подноса.

Жаркое? Это хорошо. И рыбный пирог. И сырные булки. И запеченная кукуруза. Про кувшин с подогретым вином – вообще молчу. Без него точно насморк обеспечен. Промок же насквозь.

– После четырех лет работы на него я загремел в тюрьму. Работая на него, загремел. А он палец о палец не ударил, чтобы вытащить меня из кутузки.

– И сколько отсидел? – Джек принялся разделывать молочного поросенка.

– Нисколько. Завербовался в пехоту.

– Лихо! Там люди Малькольма тебя и приметили?

– Ага. – Я наполнил кружку и хлебнул подогретого вина. Хорошо! Но пока хватит. – Сам понимаешь, от таких предложений не отказываются.

– Так ты на него сколько, лет пять отработал?

– Угу.

– Надо же! Думал, столько не живут.

– Слушай, чего ты пристал? – Я вновь отпил вина. – Сам-то сколько пар сапог на королевской службе сносил?

– Да уж не меньше твоего, – рассмеялся Джек. – О! Вон и посыльный. Быстро они.

– Еще бы что-нибудь толковое разузнали, – пробурчал я с набитым ртом.

Впрочем, мой рыжий напарник этих сомнений не разделил – и оказался прав. В переданном посыльном пакете обнаружились патенты адмиралтейства, предписание начальнику тюрьмы предоставить на нужды флота полтора десятка заключенных и исписанный только-только подсохшими чернилами листок. Докладная по связям убитых с каторгой.

– Чего пишут? – наевшись, развалился на стуле я.

– Надзиратель работал в «Ржавой кирке», ожидаемо, да? – ухмыльнулся мне Джек. – Хм… а вот это уже интересней. Ревизор из казначейства последние несколько лет проверял отчетность тюрьмы. Землевладелецу выделяли заключенных на сезонные работы. Судья не только отправлял туда плохих парней вроде тебя, но и рассматривал ходатайства о досрочном освобождении. Не он один, но вообще – округ его. По таможеннику – ничего.

– Большинство жертв и подозреваемый имеют непосредственное отношение к «Ржавой кирке», – задумался я. – Дело нечисто.

– Да уж куда нечище, если пятеро трупов нарисовались. – Джек осушил кружку остывшего вина и поднялся из-за стола. – Рыба, как известно, с головы гниет.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});