i 90c04fe5f626ac82 - Admin

  - Если найдется дурак, готовый свиснуть переката, то компания не разорится - они требуют с клиента сумму, эквивалентную стоимости животного, и только потом выдают его в пользование. Оу! - нас резко накренило вправо - это мы так повернули за угол дома. - Что-то перестарался... Просят залог, значит. А это, сам понимаешь, не для бедных. Вот люд и смотрит - мало кто может такое позволить себе даже из жителей Энкс-Немаро.

  - Ты, стало быть, зажиточный помещик?

  - Я выпустившийся студент с честно заслуженной премией, авансом, собственными сбережениями и дальновидностью!

  - Почему твоя дальновидность не ограничилась стандартной повозкой с обыкновенными лошадьми, раз тебе не под стать пешком топать. К чему излишний китч?

  - Это не китч, - возразил маг. - Просто на Привокзальной очень тесно, везде народ и их ужасные грузовые тележки. Они повсюду. Баррикады то тут, то там. Они строят лабиринты из своей поклажи, а ты идешь-идешь и попадаешь в тупик. И молись Лебесте или Уконе, чтобы не нарваться на группу троллей. Молись всем Семи, нет, Восьми, чтобы они в этот момент не трапезничали, ибо тогда несдобровать. Тролли и без того нервные и вечно ходят недовольными. В правах, бедняг, ущемляют.

  - Трэго! - одернул я начавшего заговариваться собеседника.

  - Да все я, все, - проворчал маг. - Наличие переката дает нам неоспоримое преимущество - бесплатный проезд по грузовой дороге. Пешие там не ходят, кроме тех, кто запанибрата с администрацией вокзала. Бывают еще особо щедрые, сумевшие подкупить бдительную стражу. Остальные же предпочтут подавить друг дружке ноги, нежели заплатить за въезд на дорогу. Перекатная сеть удобна, спору нет, но дорогущая... Пользоваться популярностью будет среди состоятельных горожан и тех, кто предпочитает красоваться. Редкий дурак выйдет на улицу с такими наличными - уж лучше суммы подобного размера хранить в банке на счете.

  - Тогда у меня для тебя плохая новость... - подколол я Трэго, понявшего, что он сморозил глупость. - Тут дело не столько в больших суммах, сколько в больших рисках - сам подумай, если кувырки эти влетают в копеечку, то наездник, считай, прямая мишень, окрашенная в яркие и броские тона. Как раз для разбойников.

  - Кто о чем, а шелудивый о корыте. Для тебя все в мире - враги? Как так можно?

  - Когда научишь меня воспринимать мир по-иному - проси что хочешь. И не из-за воришек ли взимается залоговая сумма, эквивалентная стоимости переката?

  Вопрос, как и ожидалось, остался без ответа.

  - И почему, интересно, грузовая дорога открывается тем, кто с перекатом? Это справедливо? Или засыпанная вьюками лошадь не основание для проезда? К чему создавать пробки?

  - К тому, что королевство хочет развить сеть перекатов. Сделать их популярными, а там, глядишь, менее дорогими. Ну и должен же быть путь, за проезд по которому можно получить медяк, а то и серебряный! Не только пассажиры создают застой - на подступах полно торговцев. Кто ж откажется от такой отличной возможности подзаработать?

  Мой спутник не кривил душой - у вокзала и впрямь было не протолкнуться. Огромные обозы, многочисленные телеги с мыслимой и не очень поклажей стояли на обочине, охраняемые чуткими хозяевами или спокойными троллями, иные из которых в виду отсутствия движений вполне могли сойти за статую. Припаркованные ожидали поезд. Некоторые воровато оглядывались и проворно шныряли по толпе, предлагая тот или иной товар - в основном напитки покрепче, чтобы смягчить поездку душевным благосостоянием. Оказалось, что на самом вокзале крепкие напитки запрещены. Стояли в ожидании прибывающих пустые экипажи, а возницы скучающе перебрасывались фразами. Дважды нам попадались всадники верхом на перекатах. Запряжены они были из расчета двух мест, но понятно, что место на седле сзади было временно вакантно. Тяжело груженые существа - помесь коровы, слона и неполучившегося оригами - занимали всю ширину далеко не узкой дороги.

  По неоправданным мотивам к зданию вокзала примыкали всего два запруженных народом пути, ближе ко входу сливавшихся воедино. У первого входа, куда, в свою очередь, вели две дороги: грузовая и "для простых смертных". Стояла номинальная охрана - массовка, призванная просто быть. На наших глазах завязалась драка между двумя "тепленькими", не сумевшими поделить последнюю, еще не купленную у торгаша бутылку. Так два охранника-болвана не то что попытались предотвратить скандал - они повытаскивали документы, рассказывающие об их положении, сунули под нос ближайшему лавочнику на колесах и забрались повыше, чтобы не пропустить набравшего обороты действа. Народ повел себя типично - движение остановилось, зеваки сбежались к месту веселья, сразу же позабыв о скарбе, чем воспользовались довольные щипачи и ворюги посерьезнее. Учиненный беспорядок принял на себя основное внимание толпы, так что мы беспрепятственно прошли первый этап протискивания. Второй этап начинался около места встречи двух дорог, рядом с постом, оборудованным посерьезнее. Тут-то скопление народа явило себя во всей красе. Плотность была до того высока, что кинь я в воздух грецкий орех, и он никогда бы не приземлился на утоптанную землю. Хорошо, что мы миновали и этот ад - для нас были открыты небольшие ворота несколько правее от второго входа. Пустынная одноколейка вселяла спокойствие и уверенность в собственных нервах.

  Что такое местный вокзал со стороны? Спорткомплекс "Олимпийский" и Колизей одновременно, но уступает по масштабу постройки. Выполнен он овалом, по расположению окон легко угадываются четыре этажа. Выяснилось, что их занимают торговые павильоны и конторы первой необходимости - пункт оказания медицинской помощи, подразделение неких мангустов - что-то типа секьюрити или полиции - и прочее.

  На сам вокзал мы заехали не в общем потоке, а все так же через отдельный ход. Трэго направил переката влево так, что еще чуть-чуть, и я бы врезался головой о стену.

  - Не дрова везешь! - прикрикнул я на мага.

  - Да ладно, у нас и дрова разговаривают, - хихикнул он в ответ.

  - А звать их, случаем, не Буратино?

  Трэго привстал в стременах и вытянулся как суслик, разыскивая терминал. По его словам, он должен располагаться где-то неподалеку. Понятия не имею, как можно ориентироваться в пестрой гуще людей и нелюдей. Сложилось ощущение, что сумок, коробок, тележек и мешков в десятки раз больше, чем их владельцев. В нос бьют запахи дыма, пота, выпечки, мочи и железа. Уровень шума не уступает таковому на стадионе в самый разгар футбольного матча.

  - Вон он! - выкрикнул Трэго, продолжая смотреть поверх толпы.

  Здешний терминал был поприличнее - из камня, вдоль забора прилеплены цветы, ближе всего ассоциирующиеся с подсолнухами. Отличия от традиционного цветка два: лепестки не традиционно ярко-желтые, а красные и подвижный стебель, изгибающийся в разные стороны. Как буддто цветок к чему-то принюхивался, водя "носом" то влево, то вправо.

  - Что это?

  - Поглотители запаха. Ты что, не заметил, что вони нет?

  - Да как тебе сказать... Вонь-то есть, но ими, - кивок в сторону терминала, - не пахнет. Или я привык...

  Мы подъехали, спешились и передали узду хозяину, постоянно кхыкающему и дышащему так, словно он пробежал пару километров. Тот с натужными вздохами завел животное внутрь и вернулся к нам. Явив из-под стойки небольшой журнал под названием "Табель перекатов", спросил:

  - Так-с, что у нас там? Ага, девяточка... - он высунул язык и, водя указательным пальцем по открытой странице, что-то выискивал. - Угу, с меня двенадцать золотых за вычетом одного серебряного и десяти медных... Момент!

  Он с жутким звуком человека, подвергшегося пытке, наклонился и принялся звенеть монетами, отсчитывая нужную сумму. Меня охватило чувство, что его ужасным стонам и кряхтениям не будет конца. Монеты стукались друг о дружку, хозяин что-то причитал и вынырнул из-под низу, крякнув, точно вот-вот лопнет. В руке - холщовый мешок.

  - Пожалуйста, кхе-кхе! - он тяжко закинул мешочек на стойку; содержимое издало веселую трель. - Благодарим вас за пользование нашей компанией, кхе-хке. Других-то все равно нет, а-ха-ха-ха!

  Мы с Трэго переглянулись и поспешили удалиться от этого странного человека, наверное, жутко гордого шуткой собственного производства. Конечно, работать в фирме, занимающейся монопольной деятельностью, да еще и подтрунивать над несуществующими конкурентами - верх достоинства.

  - Пойдем, осмотришься, - предложил Трэго, и мы отправились бродить по вокзалу.

  Я вертел головой во все стороны - поезда и связанная с ними атрибутика вызывают во мне приятную гамму эмоций. Понятия не имею, на каком основании, но есть в этом что-то романтичное, успокаивающее, вселяющее надежды.

  - А теперь к путям, - сказал Трэго.

  Брести на своих двоих через груды поклажи - дело непростое. Вот когда начинаешь с тоской вспоминать переката, казавшегося таким неудобным, вонючим и действующим на нервы. Неведомыми силами и удачей мы протиснулись к просторной площадке; не знаю, что за покрытие развернулось под ногами, но ни на асфальт, ни на залитую бетонную смесь не похоже. Словно спрессованный монолитный камень без единой трещинки, чуть шероховатый; изредка где-то внутри него искрятся крупицы золотистого цвета. Народа здесь поменьше - наверное, слоняются по павильонам и лавкам. Я повернулся спиной к жужжащей гуще пассажиров, уперся руками о парапет и устремил взор на платформы. Они мало чем отличаются от тех, что мне довелось лицезреть в своем мире. Так же возвышаются, так же над ними имеется самая настоящая крыша с козырьками, но, в отличие от мной виденных, путь к рельсам преграждает самая настоящая решетка! Сразу на ум пришла ассоциация с воротами древнего замка или петербургским метро. Всего десять путей, но решетки опущены не везде - например, там, где стоит состав, люди беспрепятственно заходят в поезд.