Плейлист «Долго и счастливо» - Эбби Хименес

кофе и водой, и устроилась с другой стороны. Так мы сидели, пока Лола окончательно не успокоилась.

— Лола, посмотри на меня. — Я дождался, пока ее остекленевший взгляд не остановился на мне. — Я сделаю всевозможное, чтобы тебе помочь. Понимаешь? Если мы сможем договориться с реабилитационным центром, ты ляжешь туда?

Она долго молчала и, глядя в пол, кивнула. Потом подняла заплаканные глаза на меня.

— Только не говори им, где я. Они пришлют фотографов. Увезешь меня сам? — Ее вопрос прозвучал так по-детски, что у меня сжалось сердце.

— Конечно, увезу. И никто не узнает, где ты. Обещаю.

Я заказал для нее сэндвич. Пока она, укутавшись в одеяло, ела, я сидел рядом, а Джесса принялась звонить в частный реабилитационный центр.

От Слоан новостей не было. Кортни вернулась с пустыми руками. В аэропорту Слоан не оказалось, а все наши звонки переводились на голосовую почту.

Я принес свою машинку и состриг с головы Лолы оставшиеся волосы. Затем передал ее Джессе и Кортни, чтобы они привели ее в порядок, прежде чем мы отправимся в центр, а сам вернулся к себе.

Не успел я сесть на кровать, как в дверь постучали. Я бросился открывать и даже забыл посмотреть в глазок.

В коридоре стояли Слоан и Такер.

Я схватил ее в охапку и, не говоря ни слова, затащил в номер. В ту же секунду я снова стал единым целым.

— Прости, — сказала она, плача. — Я так расстроилась и не знала, что делать, а потом все обдумала и поняла, что ты никогда бы мне не изменил…

Я провел пальцами по ее волосам и прижал к себе. Будто наконец добежал до финиша и свалился без сил. Такер выл, скулил и прыгал у моих ног. Я закрыл глаза и прижался лбом к ее лбу.

— Слоан…

— Я проехала полдороги до Кристен, но потом развернулась, потому что знала: всему этому наверняка есть объяснение. Прости меня, Джейсон, я должна тебе доверять.

— Ты не закончила картину, — прошептал я.

Она покачала головой.

— Черт с ней. Я остаюсь с тобой.

Я дышал и не мог ею надышаться. Потом отпрянул и посмотрел на нее. Красный нос, опухшие глаза. Самая красивая женщина в мире. Женщина, которая должна стать моей женой, но я никогда не сделаю ей предложение. Потому что моя работа лишила нас романтических вечеров, прекрасных моментов и в конечном итоге жизни, которую можно разделить друг с другом. Моя вторая половинка.

Женщина, которую я должен отпустить.

Чтобы решиться на это, мне придется собрать все свои внутренние силы. Но я должен. Цена, которую ей придется заплатить за жизнь со мной, стала слишком высока.

Это опасно. Теперь я знаю. Они обязательно разведут нас — это всего лишь вопрос времени. Они способны на все, и я не смогу ее защитить. Вдруг в следующий раз они прибегнут к насилию? Сломают ей руку, и она больше не сможет рисовать.

Угроза исходила не от какого-нибудь сумасшедшего фаната, от которого бы защитили вооруженные телохранители и надежные стены, а изнутри. Они всегда знают, где я нахожусь — где находится Слоан. У них есть к нам доступ. Они могут подкупить администратора. Человека, который убирается в нашем номере. Кого угодно. И чем популярнее я становлюсь, тем выше такая вероятность. Кто за всем этим стоит? Я никогда не узнаю.

И это нельзя было назвать жизнью.

Жертвовать приходилось ей.

Мои обещания ничего не значат и никогда не сбудутся. Мы никогда не будем жить по соседству с Кристен и Джошем, потому что наш дом — автобус. Мы никогда не будем растить своих детей вместе с ними. У нас никогда не будет нормальной жизни.

А я хотел, чтобы у нее было все. Я хотел, чтобы она могла готовить, вести блог и спать в одной кровати больше двух ночей подряд. Я хотел, чтобы она стала великой художницей, потому что знал, что она может. Я хотел, чтобы у нее были дети и ей не пришлось воспитывать их в одиночку или таскать по стране, чтобы они не забыли отца. Она всего этого заслуживала и даже больше.

А я не мог ей этого дать.

Я знал, что она никогда не бросит меня. И доказательством было ее возвращение. Чтобы быть здесь, чтобы я таскал ее, словно чемодан, по всей стране, она бросила свою картину, почти законченную. И если я буду с ней откровенен, если признаюсь, в какой опасности она находится, Слоан просто отмахнется. Скажет, что ее этим не напугать и им от нее не избавиться.

Я — всего лишь наемный слуга. Я в западне. Но обрекать ее на такую жизнь больше не смею.

Я набрал в легкие побольше воздуха, выдохнул и начал:

— Слоан, нам надо поговорить.

Она смотрела на меня заплаканными глазами. Этих красивых глаз я больше никогда не увижу.

Ложь, которую я собирался ей сказать, ядом разливалась по моему сердцу. Но по-другому она не поймет. Не уйдет сама. Слоан слишком сентиментальна. Жестоко, конечно, но зато раз и навсегда. Я должен сделать что-то ужасное.

Чтобы она никогда меня не простила.

— Что? — спросила она. — Что, Джейсон? Что случилось?

— Слоан, прости меня.

— Простить за чт…

Мне даже не пришлось ничего говорить. Она поняла и без слов. Это было видно по ее лицу.

Слоан отшатнулась, отдернула от меня руки, и на секунду я подумал, что больше она никогда ко мне не прикоснется.

— Ты… — голос ее дрожал. — Ты и правда с ней переспал? — прошептала она.

Я провел ладонью по рту.

— Я не хотел. Просто так получилось.

Я знал, что никогда не забуду выражение ее лица. Никогда. Даже если доживу до ста лет. Это чувство, какое бывает через секунду после того, как разбивается стекло. Это остаточное жужжание в ушах после громкого гула. Это погружение в ледяную воду, когда замерзаешь и невозможно дышать.

Я посмотрел ей в глаза.