Манипуляция сознанием 2 - Сергей Кара-Мурза

Во-вторых, глядя не сегодняшние реалии России как сырьевого придатка развитых высокотехнологичных стран мира (в число которых мы теперь уже не входим), слова о «застое» воспринимаются как минимум с улыбкой. Высочайший технологический уровень советской промышленности, колоссальные достижения советской науки, немыслимый по сегодняшним меркам уровень социальной защищенности и реальной безопасности населения (это называется «качеством жизни»), рост реальной экономики, когда внутренний НАЦИОАНЛЬНЫЙ продукт рос не за счет роста цен на нефть, а за счет ввода в строй новых производств, несравнимы с сегодняшним положением в российской экономике.

Так какой же это «застой»? Быть может, это был не «застой», а период накопления потенциала для рывка на принципиально новый уровень? Примерно такого, какой продемонстрировал Китай в 90-х годах прошлого века? А ведь начинал этот рывок он в условиях неизмеримо худших, чем СССР...

На основании данного примера можно сделать следующие выводы.

Ради доказательства тезиса о том, что «сегодня вовсе даже и не так плохо обстоят дела в имущественном расслоении по доходам наиболее богатой и наиболее бедной части населения», манипуляторы прибегают к грубой и массированной лжи.

Следовательно, данный тезис невозможно доказать правдой, честными и объективными аргументами. И, следовательно, данное утверждение является ложным, легко опровергаемым объективной информацией.

Сама приводимая в качестве доказательства ложь исключительна груба и эффективно опровергается реальными фактами. То есть либо манипулятор глуп (но это очевидно не так), либо в плане информационно-идеологического спора он «загнан в угол», лишен более-менее правдоподобной аргументации и, следовательно – проигрывает доктринальный спор.

То есть на доктринальном уровне такой спор проигрывает и сама либеральная концепция экономики в том ее виде, в котором ее сегодня навязывают России автор статьи и его единомышленники.

Показательно, что Ясин является последовательным манипулятором, убеждающим российское общество в необходимости дальнейших самоубийственных либеральнорыночных реформ. Вот еще одна его статья, упоминавшаяся выше, из той же «Российской газеты», выпуск от 2 июля 2004 года, «Если выгнать менял из храма».

Сегодня в обществе нарастает осознание масштабов беды, которой обернулись итоги бандитской приватизации, когда огромные активы – заводы, институты (интеллектуальная собственность), полезные ископаемые, социальная инфраструктура – были переданы «новым эффективным собственникам». Это называлось «реформы» (15.1); итогом стало катастрофическое разрушение научнопромышленного и интеллектуального потенциала страны, вымирание населения от безысходности и скатывание России в безысходное положение сырьевой колонии «цивилизованного» мира. Как и в случае с запредельной дифференциацией доходов, понимание сути приватизации способно открыть обществу глаза на то, чем на самом деле являлась «приватизация», в чьих интересах она была проведена и какой колоссальный обман скрывался за байками про «всесильную руку рынка» и «новых эффективных собственников». Это – осиновый кол в идеологию либеральных рыночных реформ, основанную на обмане и красивых сказках при абсолютной ангажированности самих сказочников.

Для «реабилитации» итогов приватизации, ее сторонники пытаются провести информационную кампанию, объясняющую, что, во-первых, никто ничего не крал, во-вторых, украл не умышленно (все само собой получилось), а в третьих... Даже если и украл что с того? Может быть, оно и к лучшему? Типичным примером такой лжи является рассматриваемая статья Ясина: «Вы скажете, почему тогда государство продавало свою собственность по таким низким ценам? Так больше-то и не просили! Это во-первых. А во-вторых, вспомните ту обста новку в стране после того, как рухнула советская власть. Кто вообще мог покупать фабрики, заводы, газеты и пароходы? Выпустили приватизационные чеки, по сути, искусственные деньги, с помощью которых был создан необходимый спрос на государственную собственность. 29 процентов активов предприятий по программе приватизации передали населению, выделили доли для менеджеров и рабочих. Кстати, до сих пор примерно 40 процентов активов российских предприятий принадлежат администрации и трудовым коллективам. Тогда ведь не ставилась задача – получить больше денег. Надо было скорее передать собственность в частные руки, чтобы сделать необратимым процесс рыночных реформ. И мы этого добились. Самое большое заблуждение заключается в том, что если государство продает даже по заниженной цене какое-то предприятие, то оно что-то теряет.

Страна ничего не теряет. Заводы, фабрики – все остается в России. Главное, чтобы работать они стали эффективнее».

Здесь также присутствует целый ворох манипуляции сознанием. Что значит «больше-то и не просили!»?] Кто мог «просить»? Чиновники, изменившие своей стране, худшая часть КПСС договорилась с ворюгами-»предпринимателями» (вроде Потанина, Ходорковского и Березовского) и им же, ЗА ГОСУДАРСТВЕННЫЕ ДЕНЬГИ (плюс процент себе «на старость») продали собственность, им не принадлежавшую... Причем сделано это было не по «китайской» схеме, когда государственная собственность – далеко не вся, кстати, – выдавалась «новому китайцу» (как правило – куму-свату-брату-сыну-племяннику высокопоставленного чиновника КПК), а он должен был делом доказать свою эффективность как нового собственника. Не удавалось сделать предприятие рыночно эффективным – его просто отстраняли от дел, давая дорогу новому собственнику. В наших же условиях те, кто оказался «в нужном месте в нужное время», просто урвали то, за что должны были «отстегнуть» чиновникам... Результат известен всем: эффективнейшие предприятия были уничтожены, оборудование распродано на металлолом, а высокопрофессиональ ные кадры пошли торговать на вещевые рынки или уехали работать по специальности за границу.

«Кто вообще мог покупать фабрики, заводы, газеты и пароходы? Выпустили приватизационные чеки, по сути, искусственные деньги, с помощью которых был создан необходимый спрос на государственную собственность» – здесь мы видим типичный пример «прицепа», 14.4. А зачем вообще было эти фабрики, заводы, газеты и пароходы продавать? Почему было не отдать их управление с постепенным выкупом в случае успешной эксплуатации собственности (по схеме «оценили собственность – стали работать – с прибыли выплачиваем государству деньги»)? Зачем было торопиться? Оставим вопрос о том, что «искусственные деньги» – типичный «лукавый термин». Разве бывают деньги не-искусственные? Зачем с их помощью «создавать спрос» на собственность, из-за которой и так дрались чиновничьи группировки всех мастей. Ведь собственность эта была немыслимо прибыльна; состояния российских олигархов это полностью подтверждают. Но «торопливость», о которой говорит Ясин, требовалась для того, чтобы успеть возможностью воспользоваться моментом и украсть все, что можно было украсть! «Тогда ведь не ставилась задача – получить больше денег. Надо было скорее передать собственность в частные руки, чтобы, сделать необратимым процесс рыночных реформ» – а зачем делать «процесс реформ необратимым»? Тем более ТАКОЙ ценой? Если у «новых эффективных собственников» не было законно заработанных средств для выкупа общенародной собственности – не лучше ли было бы передать им эту собственность в управление с правом выкупа за получаемую прибыль? Чем больше прибыли получил – тем быстрее выкупил и стал единовластным владельцем. Чем плоха такая схема? Последняя часть рассматриваемого текста – вообще «перл из ряда вон»: «Самое большое заблуждение заключается в том, что если государство продает даже по заниженной цене какое-то предприятие, то оно что-то теряет.

Страна ничего не теряет. Заводы, фабрики – все остает ся в России. Главное, чтобы работать они стали эффективнее». Но как же это – «ничего не теряет»? Если завод (рудник, НИИ, КБ) перешел к «новому эффективному собственнику», который выдоил за год-два все, что можно, и исчез с деньгами, оставив после себя разрушенную инфраструктуру, долги и бастующий без зарплаты коллектив – «все» действительно «осталось в России»? Все, что ОСТАЛОСЬ – это неработающие развалины, вместо ранее исправно функционирующего производственного организма. Примеров тому, как заводы, опытные производства и высокотехнологичные НИИ «перепрофилировались» в гипермаркеты и «офисятники», не счесть. Что толку с того, что помещения «остались в России»? Ни науки, ни производства там уже нет. Там идет продажа – а деньги вывозятся известно куда.

То же самое получается (не всегда – есть примеры-исключения и по-настоящему толковых, эффективных собственников... исключения, подтверждающие горькое правило) и в том случае, если «эффективный собственник» управляет сохранившимся производством. Прибыль от этого вывозится за рубеж: там же цивилизация; какой нормальный человек будет вкладывать СВОИ средства (которые он может вывезти из страны и сохранить для своих детей) здесь, в России, если здесь у него – место работы, а семья – «там»? И что значит – «главное, чтобы работать они стали эффективнее». В чем выражается эта «эффективность»? В полученной прибыли? Если раньше предприятие не получало прибыль в долларах (советские рубли, в понятии западного мира, вообще не являлись деньгами), но а) обеспечивало работой, средствами к существованию, жильем и теплом большое количество людей, б) поддерживало социальную инфраструктуру (садики, поликлиники, школы, пионерлагеря, отопления населенного пункта) и в) давало продукцию, находившую сбыт (пусть и хуже западных аналогов) – было ли оно неэффективным? А если сейчас все стало наоборот: часть предприятия приносит прибыль (его сдают в аренду офисному центру), а высокообразованный коллектив выброшен на улицу – стало ли оно «более эффективным»? Например, заводу им. Козицкого в Ленинграде не имело смысл тягать ся по качеству продукции гражданского назначения – телевизоров – с «Панасоником»: у последнего это было заведомо лучше. Но новый собственник уничтожил завод им.