У мужчин свои секреты - Кей Хупер

Но все это оказалось отодвинуто на второй план физическим влечением, сметавшим любые преграды, воздвигаемые рассудком и воспитанием. Вместе с душой проснулось и тело. Оно стало другим — чувствительным, ненасытным. Незнакомый, странный голод денно и нощно сжигал Рэчел на медленном огне неутоленного желания, захватывая ее каждый раз, когда она смотрела на Эдама или прикасалась к нему. Одного звука его голоса было достаточно, чтобы внутри у Рэчел все замирало, а его улыбка рождала безотчетное волнение.

Но все это чувствовала она. Это были ее чувства.

Что касалось самого Эдама, то тут Рэчел терялась в догадках. Он испытывал к ней чувственное влечение, это было несомненно, но насчет всего остального она вовсе не была так уверена. Эдам прекрасно умел скрывать от нее все, что ему не хотелось показывать.

Рэчел твердо знала, что Эдам сказал ей не все, что у него есть еще несколько секретов, которыми он пока не готов с ней поделиться, и это было главным, что питало ее сомнения. Его прошлое тоже оставалось отчасти покрыто мраком неизвестности, однако к этому Рэчел относилась несколько спокойнее: если в жизни Эдама и были какие-то сомнительные моменты, то о них она предпочитала не знать. Гораздо больше пугало ее другое — его нежелание быть с ней до конца откровенным. А как она могла доверять человеку, который не говорил ей всего?

Рэчел, однако, почти сознательно избегала ситуаций, вопросов, которые могли вызвать его откровенность. Она просто боялась узнать что-то такое, что могло причинить ей боль. До сих пор Рэчел вспоминала свой последний кошмар и благодарила бога за то, что он послал ей этот сон. Если бы она не была предупреждена, то, заметив шрамы на спине Эдама, она скорее всего стала бы допытываться, что это такое, — и совершила бы ошибку. В конце концов он скорее всего рассказал бы ей о том, что произошло с ним в тюрьме, а Рэчел не хотела этого знать. Ей было достаточно сна, и одна лишь мысль о том, что она может узнать больше, повергала ее в ужас.

Нет, она не станет его расспрашивать. По крайней мере, не сейчас.

«Но ты должна знать, где он побывал. Ты должна понять…»

Тут Рэчел покачнулась и, наверное, упала бы, если бы не подвернувшийся ей под руку стол, за который она чудом успела ухватиться. Впервые за все время до нее дошел странный смысл ее последнего кошмара.

Шрамы, шрамы на спине у Эдама… Она увидела их во сне раньше, чем наяву, раньше, чем Эдам тогда повернулся к ней спиной. Значит, она знала… Но откуда?

Разумеется, логично было предположить, что пока Эдам сидел в тюрьме в Сан-Кристо, с ним обращались жестоко. Но с чего она взяла, что его били кнутом? Его могли пытать электрическим током, водой или «давилкой», как она видела по телевизору. А между тем Рэчел была совершенно уверена, что багрово-красные следы на спине Эдама в ее сне и светлые шрамы на его теле в реальности тоже совпадают.

«Ты должна знать, где он был. Ты должна понять…» — снова услышала она ясно, как наяву.

Теперь это был голос Тома.

— Я просто устала, только и всего! — сказала Рэчел вслух, но ее слова прозвучали неубедительно.

— Мне уже начинают мерещиться всякие вещи, — добавила Рэчел с нервным смешком.

Голос Тома, который она слышала во сне и наяву, его записка, желтая роза, золотой браслет в шкатулке с украшениями — мысленно перечисляла Рэчел. Да что же это такое?! Неужто она и вправду сходит с ума?

— Я не верю в призраков! — громко сказала она, на этот раз — твердо, хотя голос ее был каким-то чужим, хриплым. — Не верю!

Но тут Рэчел припомнила свое страшное ночное пробуждение десять лет назад и призрачную фигуру Тома в изножье ее кровати. Это было, было! Она это не выдумала!

— Мисс Рэчел, вы здесь?

Голос Фионы заставил ее вздрогнуть от неожиданности, но Рэчел тем не менее была благодарна экономке, которая своим появлением отвлекла ее от зловещих мыслей.

— Я забыла сказать: мисс Ллойд оставила вам записку. Она лежит на старом комоде, который ее рабочие снесли в подвал. Он стоит у самой двери. Насколько я поняла, это список вещей, которые заинтересовали вашего дядю.

Рэчел кивнула.

— Спасибо, Фиона. Я сейчас взгляну… А что, Дарби уже закончила разбирать подвал?

— Еще нет. Она вывезла только то, что вы хотите продать или что требует ремонта. Часть мебели подняли на первый этаж. Все, что с бирками, уже осмотрено и внесено в опись. Остальными вещами мисс Ллойд обещала заняться на следующей неделе.

— Пожалуй, я спущусь в подвал, — сказала Рэчел, вставая.

— Будьте осторожны на ступеньках, — предупредила Фиона.

— Конечно, — кивнула Рэчел. — Я уже давно не маленькая девочка, Фиона.

Экономка вернулась на кухню, Рэчел направилась в подвал. Пройдя коротким коридором, она оказалась перед внушительной дверью. Здесь мысли ее неожиданно приняли иное направление.

Рэчел думала о брате отца и своем дяде — Кэмероне Гранте. Насколько ей было известно, в семье его всегда считали артистической натурой, и действительно, делами брата он не интересовался. Экономические и финансовые вопросы занимали его настолько мало, что для управления доставшимся ему по наследству капиталом Кэмерон Грант нанял финансового менеджера, который, действуя от его имени, с переменным успехом вкладывал те или иные суммы в различные проекты и предприятия. Со своим братом Кэмерон никогда не советовался — Рэчел, во всяком случае, не помнила ни одного такого случая — и сама мысль о том, что по его рекомендации Дункан мог одолжить кому-то пять миллионов, казалась совершенно абсурдной.

Кроме того, в своих записях ее отец вряд ли бы назвал брата «старым другом». Скорее уж «старым негодяем», ибо братья едва ладили между собой, а уж настоящей дружбы между ними никогда не было.

Взяв со стоявшего у двери комода подготовленный Дарби список, Рэчел пробежала его глазами. В нем было перечислено всего несколько предметов, особенно понравившихся Кэмерону, но ни один из них ее не интересовал. Единственное, о чем подумала Рэчел, это о том, куда ее дядя собирается ставить все эти вещи.

Положив список обратно, Рэчел включила свет в подвале и стала спускаться, но уже через несколько шагов остановилась. В подвале пахло сыростью, пылью и мышами. Этот запах неожиданно напомнил Рэчел о мрачном и темном здании, в котором она побывала во сне.

О тюрьме, где она видела Эдама.

От этого у нее даже закружилась голова, и она была вынуждена остановиться и крепко взяться за перила, чтобы не упасть. Несколько раз Рэчел повторила себе, что это был только сон, прежде чем улеглось ее сердцебиение, а перед глазами перестали раскачиваться развешанные под потолком лампы с защитными сетками. Лишь успокоившись, Рэчел двинулась дальше.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});