Роман Булгакова Мастер и Маргарита: альтернативное прочтение - Альфред Барков

Высказывание Булгакова и Толстом… Из его содержания четко следует, что Булгаков, как и мы все, восхищался Толстым именно как писателем. Он и о Горьком писал в своем дневнике аналогичным образом, причем это практически совпало по времени с другой записью, где он выражал свои сомнения в том, является ли он сам настоящим беллетристом. И это сразу по окончании работы над «Белой Гвардией»! Что же касается его оценок других, то насколько резок и беспощаден он мог быть в этих оценках, когда дело касалось идеологии, в том же дневнике данных предостаточно. Поэтому вряд ли есть основания считать, что преклонение перед Толстым как писателем могло явиться препятствием к тому, чтобы изобразить его в образе Левия Матвея, проклинающего Бога.

Да, но что же все-таки Булгаков хотел показать нам этой сценой – пародию на видение Толстого глазами Горького или все-таки свое собственное видение фигуры этого мыслителя? Возможно, и то, и другое. Потому что по крайней мере в этом аспекте он вряд ли сильно расходился во взглядах с Горьким. Но о взглядах Горького по этому вопросу поговорим попозже. До этого нам предстоит еще разобраться с Воландом. Ведь он, как-никак, – один из соавторов «романа в романе»…

Примечания к 42 главе:

1. А.М. Горький. Лев Толстой, с. 153.

2. Л.Н. Толстой поддерживал духоборов – русскую протестантскую христианискую общину, возникшую во второй половине XVIII века. В основе веры духоборов лежит хлыстовство; не исключается также и влияние квакерства. Овергая обрядность православной церкви и ее догматы, духоборы стремились к обретению духовного прозрения. В конце XIX века они отказались подчиниться гражданским властям и нести воинскую службу. Режиссер МХТ Л.А. Суллержицкий, который был близок к Толстому, помогал по его просьбе духоборам переселиться в Канаду, о чем было хорошо известно в коллективе Художественного театра. Эти данные содержатся в указ. книге воспоминаний М.В. Добужинского.

3. Уже одних фактов деятельности Русской Православной Церкви только в послереволюционный период достаточно для этого: сотрудничество с органами госбезопасности в преследовании верующих, принадлежавшим к другим христианским конфессиям, фактическая поддержка репрессивного режима… Решение Патриарха нашего Алексия Второго по вопросу покаяния иерархов за прежние связи с КГБ (но не за соучастие а репрессиях) весьма показательно в этом плане: перед Пасхой 1993 года владыка обратился с посланием к иерархам и пастве. В нем он определил, наконец, процедуру покаяния: каждый пастырь должен покаяться лично своему духовному наставнику. То есть, такому же сексоту. Тайно от народа. От паствы. И от невинных жертв межконфессиальных репрессий. Был шанс у церкви стать наконец Церковью, но владыка предпочел сохранить за ней роль очередного Политбюро.

4. «Черный маг», с. 76-77.

5. Михаил Булгаков. «Под пятой». Мой дневник, с. 18.

6. Там же, с. 8.

7. А.В. Луначарский. В зеркале Горького. Впервые напечатано в журнале «На посту», 1931, апрель. Цитируется по: А.В. Луначарский, СС, том 2, с. 107-108.

IX. Два «зеркала русской революции»

Но тем велик и свят, что человек он, – безумно и мучительно красивый человек, человек всего человечества!!

Горький о Толстом 1

Он был русский человек, который долго жил вне России, внимательно разглядывал свою страну, – издали она кажется красочней и ярче.

Горький о Ленине 2

Глава XLIII. Мефистофель или Мессия?

Теория, мой друг, сера, но зелено вечное древо жизни.

Мефистофель (в «Фаусте» Гете; перевод В.И. Ленина) 3

Образ Воланда несет в романе огромную смысловую нагрузку. Булгаков вводит его в повествование под личиной Сатаны, неоднократно повторяя это утверждение. Правда, оказывается, что не для всех исследователей это очевидно, и они приходят к такому же выводу через эвристические находки не без помощи … самого дьявола.

Л.М. Яновская, например, в своей книге пишет: «Что за треугольник предъявляет Воланд Берлиозу, а потом Степе? Треугольник, по которому его нельзя не узнать… И.Ф. Бэлза считает, что это «Всевидящее око»… «первая ипостась Троицы», то есть, символ бога. Символ бога, по которому нельзя не узнать дьявола? Никак не откажешь в смелости этому парадоксу исследователя…» 4

Лидия Марковна, безусловно, права, беря под сомнение вывод И.Ф. Бэлзы и справедливо отмечая, что «в литературоведении главное – не придумывать версий, которые закрывают вопрос, ничего не решая…» Кстати, в романе неоднократно повторяется, что Воланд связан с магией – он даже сам сказал, что прибыл в Москву, чтобы разобраться с рукописями чернокнижника Герберта. А в оккультных науках изображение треугольника является основным символом; едва ли можно найти хоть одну книгу по черной или белой магии, на обложке которой не был бы изображен тот самый треугольник, символизирующий с одной стороны триединство Тела, Души, Духа человека, с другой – вторую ипостась этого триединства: астральное, психическое и интеллектуальное начала.

… Эпиграф из «Фауста», упорное упоминание об идентичности образа Воланда с Сатаной создают устойчивый стереотип, не разрушаемый даже парадоксальными (в устах дьявола) восклицаниями «Черт вас возьми!» Но вот уже в самом начале романа в поле зрения читателя вводится «двойное вэ», с которого начинается имя этого персонажа. Этот момент в увязке с тем фактом, что в творении Гете о Мефистофеле в одном месте упоминается как о «юнкере Фоланде», дало основание некоторым исследователям отождествлять Воланда с Мефистофелем. Однако они не обратили внимания на то, что в «Фаусте» имя Фоланда начинается с буквы «фау» (V), что далеко не идентично «дубль вэ» (W), подчеркиваемой Булгаковым.

… Ответ Азазелло «Любая женщина мечтала бы об этом, но … этого не будет» на заявление Маргариты о готовности отдаться Воланду вызывает уже серьезные сомнения в идентичности этого персонажа с Сатаной – ведь далеко не «любая» женщина мечтает об адюльтере с самим дьяволом. Утверждение Азазелло могло бы быть справедливым в отношении святого духа, поскольку с точки зрения любой женщины роль Девы Марии несомненно более престижна, чем заурядной ведьмы 5.

Так образ Воланда постепенно отдаляется от представления о Сатане. К тому же, «мессир» – «мессия»?.. И когда в повествование вводится грязная ночная сорочка Воланда, никак не вяжущаяся с представлением о Сатане («При шпаге я, и плащ мой драгоценен»), возникающая параллель с рубищем Иешуа способствует сближению этих образов, которые в умах человечества всегда мыслились исключительно как антагонистические. Сцена принятия на себя грехов преступников всех времен и народов, что является функцией Сына Божьего, завершает это сближение.

Ночная сорочка выполняет в повествовании еще одну важную функцию: оставляя нижнюю часть ног Воланда обнаженной, она, так же как и стоптанные ночные туфли, свидетельствует об отсутствии у него такого обязательного для Сатаны атрибута, как конская нога с копытом. Такую же функцию выполняет и лихо заломленный на ухо берет, несовместимый с сатанинскими рогами. Кроме того, подлинный Сатана, не далее как накануне остановивший время полночи, вряд ли нуждается в солнечных часах, образованных к тому же воткнутой в землю шпагой, отбрасывающий тень в виде креста. Сатана, как мы знаем, таких изображений не переносит.

Такая чисто житейская деталь, как больная нога, не только не вяжется с представлением о всемогущем Князе тьмы, но и делает этот образ по-человечески близким. Упоминание Воланда о рецепте, который достался ему от бабушки, окончательно опровергает версию о его идентичности с Сатаной. Ведь самая первая в истории человечества бабушка – праматерь наша Ева – приобрела такое свое качество именно благодаря сатанинским козням; и все мы хорошо знаем, что Сатана существовал уже тогда, когда будущая первая бабушка пребывала еще Первой девой.

Таким образом, путем тщательного подбора характерных черт Булгаков еще задолго до финала опровергает открыто декларируемую версию. Воланд предстает перед читателем не как Сатана, а едва ли не как «самый человечный человек» из всех персонажей романа.