Здоровенный ублюдок Поттер 3 (СИ) - RedDetonator

— Так я и пытаюсь! — воскликнул Гарри. — Сейчас властвуют аристократы, по праву рода, а я предлагаю власть простолюдинов…

Он считал лучшей форму власти ту, где во главе стоят такие как он — творцы. И неважно, какого они происхождения, ведь творцы могут родиться в любой семье, в любой стране…

— Крамола, — покачал головой Вильд. — Но тебе уже некуда ухудшать своё положение.

— Ага, уже некуда, — вынужден был согласиться Гарри.

— То есть ты хочешь передать власть купцам и банкирам, чтобы они имели больше возможностей обдирать всех как липку? — уточнил Вильд.

— Да с чего бы им это делать? — недоуменно спросил Гарри.

— А если они без власти обманывают, предают и обдирают простой люд — что будет, когда они получат власть? — усмехнулся Вильд.

— Ты точно не коммуняка? — подозрительно прищурился Гарри. — Настоящие творцы не будут никого обманывать и обдирать — они честно зарабатывают деньги, своей предприимчивостью, своим талантом.

— Выходит, что ты у нас творец, да? — Вильд поднял заготовки к глазам и скрупулёзно рассмотрел их. — Годится.

Офирцы заказали особые наконечники для стрел, какие не делают на Севере. Гарри не разбирался в вопросе, но у него было стойкое ощущение, что он такие уже видел, то ли в кино, то ли в музее. Главное — это были не старые добрые английские бодкины, предназначенные для пробития кольчуг, а плоские наконечники, оборудованные крючками по бокам. Такие даже вырезать из мяса будет тяжело, не то что вынимать…

— Да, я считаю себя творцом, — кивнул Гарри.

— А ведь всё своё «творчество» ты украл, — заявил краснолюд.

— Почему это? — недоуменно поинтересовался Гарри.

— Потому что я смотрю на твою морду и вижу, что ты не семи пядей во лбу, — ответил на это Вильд. — Керосин твой ты знал от кого-то, потому что изобрети ты его сам, тебе бы не пришлось на ощупь подбирать правильный жар и с созданием кубов ты бы справился быстрее. Юнод же говорит, что ты возился с этим очень долго.

Ведьмаки склонны болтать, как заметил Гарри…

— Ладно, да, эту технологию знали люди в моём мире и я её воссоздал, — вынужден был согласиться он.

— Во-о-о-от, — поднял Вильд указательный палец. — Это значит, что ты это украл. Какой ты творец, если зарабатываешь на том, что не твоё?

— Но не было здесь такого! — возмутился Гарри. — И как можно украсть у того, кто давно уже умер?

— Речь не о том, было тут это или нет, — покачал головой Вильд. — Ты этого не изобретал, это не продукт твоего кропотливого творческого труда. Это чужое, присвоенное тобой. Хотя бы поэтому ты не творец. И купцы тоже не творят, а перекупают дешевле, с целью продать подороже. Так что, ты только не обижайся, ерунда это всё — о талантливых творцах и о добрых купцах…

Контраргументов у Гарри не нашлось, поэтому он лишь недовольно поджал губы.

— Жил ты мало, это сразу видно, — изрёк Вильд. — Но ничего. Со временем проходит.

— Но ты оставь свои коммунякские речи, — потребовал Гарри. — До добра это никого не доведёт.

— А я и не говорю ничего о твоих коммуняках, — усмехнулся краснолюд. — Но ты их так истово ненавидишь… Не задумывался, почему?

— Ну, потому что… — Гарри всерьёз задумался. — А! Потому что они посягают на наш образ жизни! Хотят отнять наше и сделать так, чтобы у нас стало как у них!

— Они делали что-то такое? — спросил Вильд.

— Конечно! — ответил Гарри. — Незадолго до того, как я оказался здесь, они напали на союзную страну, смели её армию и спешно двигались на запад. Перед этим, конечно…

Тут была неоднозначность. Из телевизора твердили, что коммунисты нанесли удар первыми, после чего по ним ударили ядерными ракетами, но тётя Гортензия и мистер Уоллкрафт были уверены, что всё было наоборот.

И если тётя Гортензия точно была из комми, то мистера Уолкрафта Гарри очень уважал, ведь он бился за свободу Европы против нацистов. Он, конечно, был уже старым, но в трезвости рассудка сомнений никогда не вызывал.

«А даже если так — правительство сочло, что надо было их остановить!» — подумал Гарри. — «С другой стороны, обрекать весь мир на ядерный апокалипсис…»

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Всё это следовало обдумать, ведь от былой однозначности в этом вопросе уже не осталось и следа. Это беспокоило Гарри.

— Приносить свободу насилием — не очень хорошее занятие, — покачал головой Вильд. — Но я не знаю, как там у вас дела обстояли. Увидел бы — может, поддержал тебя, а может, наоборот, окончательно уверился в том, что ты неправ.

— Думаешь, что я неправ? — вскинулся Гарри.

— Ты слишком юн, чтобы правильно судить о реальном положении дел, — ответил на это Вильд. — Вот кто тебе сказал, что эти комми — это плохо?

— Ну, это все знают! — ответил Гарри.

— Всем же кто-то это сказал, так? — задал кузнец наводящий вопрос.

— Ну… — Гарри задумался. — По TV… В newspapers… В школе… Да везде так считали!

— Школа — это понятно, — кивнул Вильд. — А что такое остальное…

— Ну, TV — это такой ящик с движущимися картинками, — попытался объяснить Гарри. — Через него у нас рассказывали и показывали новости, развлечения всякие… А newspaper — это листы бумаги, на которых писались разные новости и интересные истории. Можно было купить за пару монеток и узнать самые свежие новости.

— Вот оно как… — произнёс краснолюд задумчиво. — Интересно…

— Э-э-э! — возмутился Гарри. — Я эту идею уже застолбил! Когда придёт время, буду печатать newspapers первым в этом мире!

— И снова кража, — усмехнулся Вильд. — Но кто я такой, чтобы осуждать тебя? Делай с доброй совестью.

Гарри же вернулся к мысли, как он узнал, что коммунисты — это зло.

Во-первых, в магловской школе, несколько раз были занятия на тему «красной угрозы», приходили какие-то дяди из министерств и предупреждали детей об опасности коммунизма.

По телевизору каждый вечер пятницы транслировалась авторская программа Вольдемара Найтингейла, в которой он никогда не упускал случая уколоть коммунистов, особенно британских. Ну и Деметриус Киссел тоже нередко проходился по политике красных и их реакции на международные события — настрой у него был всегда однозначный.

Ну и в газетах тоже…

Тут Гарри вспомнил слова своего дяди, как видно, пропущенные мимо обработки сознанием: «Газеты, телевидение, иные масс-медиа — это покорные инструменты действующей власти».

«Но если он тоже комми…» — задумался он. — «Хотя, даже если так, как можно опровергнуть его утверждение?»

Пока Гарри усиленно думал в этом направлении, Вильд прошёл к наковальне и начал обрабатывать новые заготовки. Работал он ловко — ковал не каждый наконечник по отдельности, а сразу три. Как он это делал — Гарри понятия не имел, но видел, что методика краснолюдского кузнеца успешна.

— Вот сука… — прошептал Гарри, когда понял, что крыть слова дяди Таргуса нечем.

Стойкая нелюбовь к коммунистам всё ещё пылала в его груди, но теперь, после содержательной беседы с Вильдом, он начал обдумывать всю свою прошлую жизнь. Сколько в ней было лжи, как хорошо работает СМИ Великобритании, насколько глубоко проникла в него банальная пропаганда, и много ли правды в ней было о коммунистах — вот эти вопросы ему нужно было тщательно обдумать.

— Проклятые комми… — недовольно изрёк Гарри и пошёл в подземелья. — Вечно создают мне ненужные проблемы…

По пути он встретил процессию из краснолюдок, несущих коробы с костями.

Краснолюдки до сих пор коробили Гарри своим внешним видом: пусть волосы у них были длиннее, чем у краснолюдов, но они также носили бороды. Не такие густые и длинные, как у мужчин, но сам факт ношения бород устойчиво вводил Гарри в когнитивный диссонанс.

Похоронная процессия проигнорировала факт его существования и продолжила медленный путь к крепостному склепу. Там хранились каменные коробы, в которых лежали кости тысяч предыдущих обитателей Хаэрн Кадуха. Склеп уходил глубоко под землю, где-то метров на тридцать и под землёй был гораздо шире. Места там было много, поэтому краснолюды запланировали захоронить там всех.