Нейросимбиоз. Побег (СИ) - Чичерин Ярослав

Не пошевелить ногами. Воздуха становится меньше.

На тело, кажется, давит вся мощь планеты. Постепенно земля сковала ноги, туловище, руки, оставив только голову свободно двигающейся.

«Алекс, это из-за тебя я встряла!» — подумала Мисаки, прежде чем её голову засыпало.

Тело было погребено полностью.

Но девушка продолжала дышать, как будто не существовало никаких преград. Она попыталась закричать, но комья земли тут же перекрыли воздух. У неё не было рта, но она хотела орать.

На выпученные глаза давила смесь из крови и земли. Не пошевелиться. Совсем.

Девушка перестала дрыгаться.

«Вот и всё. Я хотя бы пыталась», — подумала Мисаки.

Вниз потянуло.

Свободное падение продлилось недолго. В спину что-то ударило, а ноги продолжали лететь ниже и с запозданием стукнулись о каменную поверхность. Глаза застилала плотная корка из крови и земли, но тело больше ничего не сковывало.

«Странно. Не очень больно», — подумала Мисаки, приподнимаясь на локте.

Над собой девушка не ощутила потолка. Она взмахнула свободной рукой — ничего. Только под ней что-то каменно-шершавое. Девушка попыталась смахнуть с лица корку, и не получилось. Взявшись двумя руками, она оторвала от себя монолитный кусок земли.

В глаза ударил пляшущий свет. Девушка взглянула на оторванный кусок земли. Зрение адаптировалось к сумраку, и она сфокусировалась на впадинах в застывшей земляной маске. Каждый изгиб внутри повторял контуры её лица. Там осталась полностью кожа, с веками. Кровь капала внутрь земляной маски, понемногу заполняя те места, где были нос и глаза.

Мисаки закричала. Отбросила маску, полную крови, и прикоснулась к мясу вместо лица. Она отдёрнула руки и уставилась на полутёмное пространство вокруг. Пульсирующие куски мяса, дёргающиеся во мраке оторванные конечности, изогнутые в неестественных позах, бессистемно развешанные на колоннах, шевелились, словно живые. И лица.

Много лиц. Очень много лиц, которые внимательно смотрели на девушку пустыми глазницами. Азиаты, чернокожие, белые. Особенно много чисто австралийских немцев из Ноес Берлина. Чуть меньше было только азиатов. Взрослые, дети, старики.

«Киото», — подумала девушка.

Круглое помещение по окружности обрамляли чёрные гранитные колонны. На каждой колонне висел факел, сделанный из руки, на ладони которой ярко горело пламя.

Мисаки дрожала. Она уцепилась за каменный алтарь под собой, вгрызаясь ногтями.

Тысяча рук продиралась сквозь гранит колон навстречу Мисаки. Прямо перед девушкой ожила груда мяса, вырастая, перемешиваясь, преображаясь во что-то мерзкое, отвратительное.

Плоть то свисала, то падала в общую кучу и обратно перемалывалась, формируя человеческую фигуру. Тысячи лиц покрыли женскую фигуру, превращаясь в слитную кожу, одновременно взирая на Мисаки в беззвучном крике.

Высокая, почти под три метра, груда из человеческого мяса и кожи стала женщиной. Властной, статной. Красивой и уродливой. С раскрытым веером в одной руке и когтистой лапой вместо другой.

Мисаки перестала дрожать. Перестала дышать. Перестала ощущать себя.

— Ты провалила задание, цветок, — сказала госпожа Йоко.

Миг — и когти удлинились так, чтобы пронзить насквозь девушку. Пульсирующее мясо вокруг завибрировало, покрылось волнами, как море в шторм.

Надменная улыбка трёхметровой великанши, которая прикинулась ненавистной для Мисаки женщиной, закончилась усмешкой.

— Отброс чесночный, — сказала госпожа Йоко и с громким стуком захлопнула веер.

А затем развела пальцы на когтистой лапе, и горизонт завалился. Мисаки наблюдала, как развалилось тело, лишённое головы, на пять неравных частей.

— Я же… — сказала последние слова Мисаки.

* * *

Громкий выдох. С выпученными глазами девушка села на кровати. Вся постель пропиталась потом, хотя кондиционер был включён на поддержание комфортной температуры.

Мисаки била крупная дрожь. Девушка подтянула колени к груди и обняла ноги. Из-за края тёмных штор пробивался утренний лучик света, разгоняя ночную тьму.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

«Что за грёбаный сюр мне приснился? Гроб. Госпожа Йоко, разрывающая меня на части. Твою мать! За что мне все эти проблемы свалились?! Как же трудно быть игрушкой в руках клана!» — подумала девушка, сильно впиваясь ногтями в коленки.

«Лучше бы не спала. Голова ватная, а надо продолжать работать над задачей главы. Нужно убить Алекса, — думала Мисаки, немного покачиваясь вперёд-назад. — Но тут ещё Романов есть, о котором пока неизвестно ничего. Вот только лучше помалкивать о таких встречах, нужно сначала разобраться, что он из себя представляет. Человек Романова предложил ослушаться главу и оставить Алекса в живых».

На левой коленке проступила капелька крови под ногтем. Девушка остановилась, словно в стоп-кадре: перестала покачиваться и дрожать.

Спустя пару мгновений она ожила. Задышала, задвигалась. Встала с кровати, вяло подтянулась и понуро побрела в ванную. Там она скинула трусы на пол и залезла в стеклянную душевую, прислонилась к стене, обложенной песчаного цвета плиткой. Вообще, в африканской части Империи Восходящего Солнца любили песчаные интерьеры. Мисаки же было глубоко безразлично, что вокруг. Её терзали демоны изнутри.

Нехотя открыла кран с холодной водой. Сверху, имитируя тропический дождь, полилась вода. Обжигающе-ледяные струи бомбардировали тренированное тело девушки. Мисаки уставилась в одну точку, чуть правее от стыка между четырьмя одинаковыми плитками с африканским орнаментом.

Капли всё стекали и стекали, но никак не могли загасить то, что таилось внутри.

«С другой стороны, я могу оставлять Алекса на этом свете сколько угодно. Не было чётких временных рамок. Только воля главы. Правда, эта самая воля обычно не держится долго. Парочка девочек из приюта уже получали подобные формулировки — "до решения главы". А теперь их нет. Задержали исполнение», — подумала Мисаки, продолжая стоять под ледяным душем.

Каждая капелька воды обжигала, оставляя за собой огненный след и разряды молний в нервной системе. Ещё чуть-чуть, и огненные шрамы проступят наверх, показывая всю ту боль, что Мисаки хранит внутри.

«Что же делать? Никакого прогресса в задании нет. Цель, наверное, уже за другой половиной Африки, если не мира. Алекс должен быть убит. И Алекс не должен быть убит. Кланы Сацукуро и Микишира, Романов — кто ещё вступит в охоту за Алексом? Австралия? Индейцы? И так много игроков на арене. Алекс и его разработки представляют слишком лакомый кусочек для всех. Доспех-экзоскелет, версия Микиширы — это лишь начало того, что он может дать. Так почему Микишира решила его устранить, если он золотой колодец знаний и умений?» — подумала Мисаки, распределив волосы под струями и выжимая накопленную воду.

Девушка уткнулась лбом в песчаную плитку напротив. Душ захлестал водой по спине, волосы соскользнули с плеч на грудь.

«Убить или не убить? Простой вопрос, но тяжёлый выбор. При любом варианте итог один: моя смерть. Как долго я смогу бегать от Романова? А от Сацукуро? Романов — неизвестный противник, вообще не понимаю этих европейцев, а свой клан мне знаком от и до. Возможно, от Сацукуро подольше побегаю, но не факт. Как долго я могу не убивать Алекса? Терпение главы не бесконечное. Не знаю…» — она пошевелила плечами, разгоняя заиндевевшие мышцы.

«Я не знаю… Не хочу ничего выбирать! Не хочу исполнять волю госпожи Йоко! Не хочу убивать друга! За что…» — горячие слёзы потекли из глаз, разбавляя ледяную воду из душа.

«Ещё этот дурацкий сон с могилой и госпожой Йоко. Брр-р. Холодно», — подумала девушка, шмыгнув носом.

Мисаки медленно распрямилась. Постепенно переключила душ на тёплую воду. Слёзы остановились, и Мисаки закрыла глаза, подставляя лицо под нежные струи воды.

«Для начала нужно найти Алекса. А потом уже думать, что с ним делать и как», — решила девушка.

Она расправила плечи, приосанилась и открыла глаза. Во взгляде появился тусклый огонёк уверенности.