Повелительница драконов - Вольфганг Хольбайн

«Каран прав», — вяло подумала она. Пройдут дни, прежде чем она хоть наполовину восстановит свои силы. Второго такого боя она не выдержит.

Ужин мало чем отличался от обеда. Яна не было, а Каран, казалось, чувствовал, что Талли не была расположена к беседе, и старался по возможности к ней не обращаться. Когда они поели, он без слов покинул комнату и Талли осталась одна.

Комнату заполнила темнота. Талли первый раз наблюдала заход солнца над пропастью, и это была грандиозная картина, грандиозная, но и пугающая, поскольку заставляла ощутить себя крошечной и ничтожной.

Облака, над которыми парил дом Карана, постепенно стали окрашиваться в серый, потом в черный цвет. Талли могла наблюдать, как несколькими милями ниже ее угасал свет, в то время как небо вверху еще сохраняло сияющую синеву. Пятью милями ниже ее, в мире под миром, под небом, над которым в свою очередь раскинулось второе небо, уже была ночь.

Эта мысль смутила Талли. Из того, что ей рассказал Каран, она поняла далеко не все, да и, может быть, не поймет никогда. Она спросила себя, есть ли там мыслящая жизнь, и если да, то воспринимала ли эта жизнь титанические утесы, окружавшие ее мир со всех сторон, с таким же благоговением, с каким обитатели плоскогорья воспринимали пропасть.

От такой мысли у Талли закружилась голова. Она представила стену, окружающую целый мир со всех сторон, настолько высокую, что взгляд не мог достичь ее конца. Талли показалась сама себе маленькой, совершенно незначительной. То, что она хотела совершить, было настолько смешным! Какое значение имело, чего она хочет, жива она или нет?

Она ощутила подступающий гнев, потому что поняла, что Каран рассказал ей все это как раз по одной причине: чтобы она думала об этом и, может быть, в конечном счете отказалась от своих планов.

Талли встала. Она настолько устала, что могла лечь и сразу же заснуть, но она не хотела этого: время было дорого.

С другой стороны, что она может сделать? Сидеть здесь и терзать себя? Или поговорить с Караном и не получить ничего, кроме нового разочарования?

Затем ей пришло в голову, что есть еще кое-кто, с кем она может поговорить. Эта мысль тоже не вызвала в ней особой радости, но, возможно, это было лучше, чем сидеть здесь и ждать, пока подействует отрава Карана.

Она встала, пошла к Байту и почти пять минут молча рассматривала уродливого вспоминальщика, прежде чем смогла преодолеть свое отвращение подойти к нему и положить руку ему на плечо, как это делал Ян.

Глаза вспоминателя медленно раскрылись. Его лицо скорчилось в уже знакомую идиотскую улыбку, но его взгляд оставался ясным.

— Я Талли, — сказала она. — Ты узнаешь меня? Ответ.

— Талли, — повторил Байт. — Имеет право на вопросы по всем сведениям, которые не входят в раздел секретных.

Талли содрогнулась. Манера Байта говорить ужаснула ее. У нее было чувство, что она разговаривает с машиной. Но перед ней сидело живое существо. Тем не менее она отбросила все сомнения, уселась поудобнее и начала:

— Пропасть, Байт. Все сведения. Ответ.

— Сведения частично секретны, — ответил Байт.

— Тогда те, которые ты имеешь право выдать, — сказала Талли. Когда Байт не среагировал, она добавила: — Ответ.

— Пропасть, — начал Байт. — Народное название для края прежнего континентального шельфа. Средняя высота — три с половиной мили, максимальная известная глубина — семь миль. На его…

И Байт рассказал. Он говорил час, не запинаясь, и в основном то, что Талли слышала, представляло собой набор непонятных чисел и терминов. Это были понятия науки, которая была так же мертва, как и народы, создавшие ее. Талли слышала математические термины, о которых не имела ни малейшего представления. Она мало что поняла, а Байт так и сыпал цифрами, приводил какие-то данные, факты. Еще меньше Талли поняла, что же из сказанного следовало.

Но то, что она поняла, ужаснуло ее.

Может быть, потому, что было так много всего. Для нее — как почти для всех людей и не-людей — пропасть была тайной, самым великим и мрачным таинством мира. Адом. Никто ничего о ней не знал наверняка.

Но знания были здесь. И они даже не были тайными. Ведь Ян в ее присутствии запретил Байту открыть ей какие-либо тайны, и Талли этого не забыла. Вот что ужаснуло ее больше всего: Великая Тайна не была на самом деле тайной. Она лежала здесь, открытая и доступная для всех, и все-таки казалось, что в действительности она никого не интересует.

Больше часа слушала Талли вспоминальщика, и, даже когда она наконец поднялась и, резко произнеся: «Стоп!», заставила Байта замолчать, он, казалось, еще далеко не исчерпал запас своих знаний.

Совершенно сбитая с толку, Талли вернулась в свою комнату и одетой легла на кровать. «Два часа после захода солнца» — так было сказано в ее коротком письме Хрхону. У нее не было возможности точно определить время: то, что казалось ей часом, могло быть намного больше или же намного меньше. Но так или иначе, до прихода ваги не могло оставаться слишком много времени.

Талли улыбнулась в предвкушении сюрприза, который она собиралась преподнести Карану и его сыну. Дочери драконов были не единственными, кто умел плести интриги.

Но когда вдруг в доме раздался шум, это оказался не вага, а Веллер. Талли узнала его голос еще до того, как спустилась по лестнице и вбежала в комнату с камином, и, хотя она не поняла того, что говорил Веллер, она почувствовала звучавшее в его словах волнение.

Когда она вошла в комнату, Веллер замолчал на полуслове и посмотрел на нее с гневом и ужасом. Его лицо блестело от пота, а дыхание было ускоренным. Талли сообразила, что он долго бежал.

Машинально она взглянула на Яна и его отца. Лицо Карана, как всегда, казалось маской из искореженного серого камня, но на лице Яна читалось явное замешательство, хотя это было не беспокойство и не страх. «Какую бы весть Веллер ни принес, — подумалось Талли, — она удивила Карана и его сына, но не испугала».

— Что случилось? — без обиняков спросила Талли.

— Ты еще спрашиваешь? — фыркнул Веллер. — Они перевернули полгорода, — гневно продолжал он. — Из-за тебя. Они ищут тебя повсюду. Вознаграждение удвоено. Янди сама командует поисковыми группами.

— И поэтому ты вернулся? — насмешливо спросила Талли. — Ты хочешь заслужить вознаграждение или предупредить меня? Первое невозможно, второе не нужно.

Веллер сердито взмахнул рукой.

— Прекрати, наконец, изображать наивность! — рявкнул он. — Я… — он замолчал, тяжело вздохнул и опустился на стул. По знаку Карана Ян принес ему бокал вина, который Веллер осушил большими жадными глотками. Потом он заговорил снова.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});