Светлая грусть - Ольга Эдуардовна Байбулова

малышки и надписью, красноречиво требовавшей помощи, достала папку с бумагами:

-Вот справки.

-Такие справки я сама могу нарисовать в фотошопе.

-Анечка, вы должны понимать, что Олеся не была белой, доброй и пушистой недотепой, – поспешила прокомментировать Наташа. – Она была умной девушкой.

-Часто людям проще откупиться мелочью и внутренне ощутить свою сопричастность к чьему-то спасению, а не задумываться о том, на какое дело пойдут их деньги, – продолжил Слава. – Возможно, половину отнимут те, кто позволяет побираться в электричках, а вторую проситель пропьет. Олеся верила в людскую честность и доброту, но в то же время она не жила в информационном вакууме.

-Понимаете, Аня, она не смогла бы дать денежку и забыть про эту женщину – у нее племянница была чуть старше ребенка на фото. И она захотела помочь по-настоящему.

-Примерно это она и сказала маме нуждающейся девочки:

-Я могу полностью оплатить лечение, но должна быть уверена, что вы не обманываете.

-Так поедемте со мной!

Ее собеседница свернула табличку пополам, вместе со справками уложила ее в сумку и потянула Олесю к выходу. Дорога им предстояла неблизкая. За это время Олеся узнала все про свою попутчицу. Ее звали Лида, она несколько лет назад переехала из какой-то уральской деревни, чтобы выучиться на… Нат, ты не помнишь, на кого?

-Не-а, давно уже было… думаю, это не столь важно… Она хотела выучиться, начать зарабатывать и присылать маме деньги. Вместо этого вышла замуж. То есть, не вместо, а как-то вместе – почти сразу парня хорошего нашла у себя в группе, туда-сюда – женились и дочку родили – а у нее в три месяца выявили патологию. И главное, что все можно вылечить, пока она маленькая, но сумма нужна большая. А им с мужем кредит взять было нереально – Лида в декрете, причем на работу до этого оформлена была каким-то левым способом, что никаких выплат с того не имела. Муж ее, чтобы денег побольше добыть, не по профессии работал, а сайты администрировал – за все заказы брался, но трудовая дома на полке пролеживала. Он семью прокормить мог без проблем, откуда же им было знать, что придется искать столько денег! И родители помочь не могли – у Лиды одна мама в деревне, которой самой лишняя копеечка не помешала бы, и у мужа примерно та же песня – оба приезжие, квартира съемная.

Тут в соседней комнате что-то мяукнуло, потом из нее неуверенными шажками вышел заспанный малыш и пролепетал «мама». Наташа отправилась заниматься сыном, оставив мужа в распоряжении журналистки:

-Приехали они домой, познакомили Олесю с этим маленьким полугодовалым чудом, – напевную интонацию Славы было особенно приятно слушать после Наташиной пулеметной очереди из фактов. – Чудо звали Танюшка, а папу чуда Илья. Все они жили в маленькой однокомнатной квартире и не производили впечатления нуждающейся семьи. Лида стала показывать на дочке какие-то косвенные признаки страшной болезни и констатировала, что если Олеся не верит, диагноз можно установить в любой больнице. Ей действительно не хотелось верить, что такое очаровательное создание без надлежащего медицинского ухода может погибнуть или стать инвалидом. «Предлагаю завтра же отправиться в клинику. Всем вместе», – решила она, доставая из кармана мобильник, и тут вспомнила, как он таинственно пикнул еще несколько часов назад в электричке, намекая, что почти разряжен. Тут даме, сулившей нуждавшемуся семейству миллионы, пришлось просить у них разрешения позвонить. До сих пор удивляюсь, почему они ей поверили – наверное, утопающий хватается за соломинку… В итоге, Олеся получила серьезный нагоняй от своей семьи. Алиса слишком долго ждала звонка о том, что сестру пора забирать со станции, сама не смогла до нее дозвониться и обо всем доложила Стасу. Они вместе обрывали телефон, обзванивая общих знакомых. А потом Олеся объявилась сама с незнакомого номера. Стас мне потом говорил, он уже ждал, что кто-то потребует выкуп за его возлюбленную. Но все ограничилось необходимостью забрать ее с другого края города и пожурить куда сильнее, чем за разряженный аккумулятор машины.

-А девочка?

-А девочку они отвезли в больничку, подтвердили нехороший диагноз и заплатили за лечение. Сейчас ей уже пять лет и она совершенно здорова. А Лида до сих пор молится за вечный покой Олеси и ставит свечки за здравие Стаса.

Казалось, следующая фраза Славы будет: «А теперь, дорогие детишечки, накрывайтесь одеялом и ложитесь спать», но он заговорил о другом:

-После этого случая Олеся поняла, что может помогать людям в куда более серьезных вещах, чем подсказать, в какой цвет покрасить стены и где поставить пальму. Она настояла на пересмотре работы «Айсберга» по благотворительности. Фактически сама возглавила новое направление работы по поиску людей, которым, как и этой семье, нужна помощь. Подробностей рассказать не могу – я как раз в это время ушел из экономики в музыку. Благотворительность начал курировать Олег. Но пока Олеся была жива, он для авторитетности бумажки подписывал, а потом Стас попытался ее заменить. Если в остальных делах он первое время даже не пытался разбираться – положился на замов и тихо горевал о своей утрате, то благотворительность ради памяти любимой не бросил. Тяжело ему пришлось…

-А почему про это направление никто не знает? – прервала Аня. – Это же такой пиар предприятию!

-Это уже не ко мне. Лучше Олега спросить.

«Да, как же, пойдет она теперь к Олегу, если ей прямым текстом сказали, что я лично этой благотворительностью занимался!» – подумал Стас, дочитывая интервью друга. Зная Аню, он не сомневался – девушка заявится с просьбой побольше рассказать об этой работе. Сам гендиректор «Айсберга» и не предполагал, что банальное перечисление денег приютам за последние несколько лет переросло в продуманную систему оказания помощи нуждающимся. Да и с теми же приютами работали на совершенно ином уровне. Стас запросил отчет по благотворительности за последние годы и был поражен – вместо цифр он увидел подборку фотографий, медицинские справки, ссылки на Интеренет-сообщества, между которыми сводные таблицы об итогах деятельности за определенный период выглядели совсем неприметно.

Когда Аня пришла общаться об этом интервью, Стас еще не готов был что-то комментировать. На его счастье, девушка не сразу заговорила о благотворительности:

–Цветочками решили кабинет украсить или к свиданию готовитесь? – сострила она, увидев красовавшийся на столе букет.

–Снова пытаешься лезть в мою личную жизнь? Лучше яблочко скушай.

–Яблочко скушаем, – Аня потянулась к вазе с фруктами – почти за два месяца общения у них со Стасом установилось негласное правило, что все съедобное в