Игра со Зверем - Алёна Алексина

У рабыни Амона закружилась голова, она высвободила ладонь и сделала бестрепетный шаг вперед.

— Я отказываюсь!!! — зло крикнула девушка. — Отказываюсь участвовать в этом состязании!

Толпа зрителей гневно выдохнула в едином порыве возмущения. Демоны и ангелы повскакивали с мест. Даже Рорк подался вперед, глядя так, словно совершалось величайшее в мире кощунство. Серое чудовище не двигалось, лишь глухо рычало, скаля кривые клыки.

— Можете прямо сейчас меня убить! Или я сделаю это сама! — Кэсс выхватила из-за пояса клинок и приставила к горлу. — Я отказываюсь!

Стена рухнула, но вместо рыка мятежница услышала лишь тихое:

«Интриганка… Приготовься. Но помни: умрешь — достану с того света. Никогда от меня не сбежишь».

Эта угроза почти заставила ее улыбнуться. Почти.

Рука, держащая меч, не дрожала, а взгляд был прикован к гигантскому монстру, стоявшему у клетки с трясущейся Фенькой. Давай, допусти ошибку. Одну маленькую ошибку. Страшилище, не понимающее, что делать с непонятной девицей, растерянно отыскало глазами оракула, а нарушившая ход и логику испытания, воспользовалась заминкой и ветром метнулась к врагу. Свистнул, рассекая воздух, меч и пламенеющий клинок вошел в левый бок чудовища. Оно зарычало, слепо взмахнуло когтями, но нападавшая оказалась проворней. Рывок, она выдергивает меч из серого тела, поворот — уходит от смертоносного удара огромной лапы. Короткий замах… звероподобный монстр падает.

Девушка подняла голову, и с торжеством улыбнулась. Не одни демоны умеют врать.

— Кэсс! — слабый вскрик Вилоры прозвучал одновременно с полным боли хрипом Феньки.

Двое уродливых великанов в едином порыве кинулись на отбивающуюся козу.

Издав нечеловеческий крик, Хозяйка бросилась к своей питомице. Но та уже билась на песке. Белую шерсть заливала кровь. Девушка кинулась вперед, упала на колени, прижалась лбом к подрагивающему теплому боку, чувствуя, как медленно немеют руки. Она не сможет ее спасти — слишком велики раны, а каждый новый вздох лишь усиливал слабость, перед глазами мельтешили белые пятна, словно это в ее тело вонзились когти, её разорвали на куски.

Дурочка! Попыталась обмануть демонов. Тех, кто дальновиднее, хитрее, циничнее… И проиграла. Вполне закономерно.

«НЕ ОТПУЩУ!»

В груди вспыхнуло пламя, будто кто-то приложил к коже горящую головню. Небывалый, почти разрывающий тело прилив сил хлынул в кровь. Живой огонь толчками прорывался из ладоней на окровавленный бок Феньки. Как недавно ниида помогла Натэль, так квардинг теперь помогал ей. Кэсс словно была мостом, перебрасывающим нечеловеческую силу. Постепенно огонь стихал, и в раздавшейся тишине явственно раздалось жалобное: «Ме-е-е!». Еще слишком слабая, чтобы встать, коза благодарила единственным доступным ей способом.

А внутри Кэсс бился и рычал Зверь, которого Амон уже не мог удержать, и яростная Бездна бесилась сейчас в ее потемневших до черноты глазах. Время словно застыло — девушка стремительно поднялась на ноги, поворачиваясь к почему-то очень медленным серым чудовищам, и обрушила на них всю ярость бурлящего в крови пламени, не замечая, что едва дышащая Вилора и вполне свежая Натэль помогают ей.

Три стихии сплелись в одну: ветер гнал огонь вперед, песок под ногами словно ожил, вздымаясь и опадая, земля дрожала, как живая. Против природы не помогут когти, ее не возьмешь грубой силой, не запугаешь и не заставишь отступить. Огонь рвался с рук нииды, и сердце ликовало. А потом она, медленно-медленно начала падать в глубокую пропасть.

* * *

Девушка с огненно-красными волосами открыла глаза и в ужасе отшатнулась — над ней склонилось Божество. Могучий свирепый Бог, который глух к мольбам и постоянно жаждет кровавых жертв. Он смотрел желтыми звериными глазами. В узких зрачках разверзлась Бездна. Несчастная закричала и закрыла лицо дрожащими ладонями, боясь утонуть в этой черной страшной темноте.

— Амон, лучше я.

Тихий голос. Мягкий и успокаивающий заставил боязливо открыть глаза.

На этого мужчину, заботливо склонившегося к испуганной, распростертой на земле претендентке, можно было смотреть часами. Он излучал доброту и участие. Какое-то внутреннее чутье тут же шепнуло: «Это — лучший Хозяин!». Да, именно его внимания нужно добиваться.

— Как ты, Кэсс?

Кэсс. Ее имя. Она… кто она? Это не важно. Главное — надо понравиться доброму и такому участливому господину, и тогда он ее возьмет. Следует быть услужливой, послушной, покорной. Надо встать и улыбнуться. Пусть видит, какое это счастье для неё — быть рядом, дышать с ним одним воздухом. Надо. Но тело не слушалось, предательские губы никак не хотели складываться в улыбку. Она вновь перевела взгляд на желтоглазого Бога и содрогнулась. Гневается. И в узких зрачках тлеет хищная искра. Девушка инстинктивно вцепилась в плечо Хозяина. Почему Бог сердится? За что ненавидит? Почему его взгляд стал таким злым, стоило рабыне дотронуться до заботливого господина?

— Уже отпустил? — повернулся Хозяин к обладателю страшных звериных глаз.

— Да.

Почему никто не слышит ярость в этом, казалось бы, спокойном голосе? Неужели только она чувствует кипящее в нем бешенство?

— Она пока ничего не понимает. Усыпите ее — и остальных тоже.

Несчастная хотела помотать головой, но силы покинули. Веки отяжелели, рука соскользнула с такого сильного и надежного плеча Хозяина, голова поникла.

— Не знаешь, что с ней? — прошептала Натэль, глядя на то, как один из демонов со следами быстро заживающего, но, тем не менее, все еще страшного ожога на лице подхватывает бесчувственное тело.

— Узнаем, — Вилора прерывисто дышала, бессильно озираясь.

— Она спасла меня, — суккуб нахмурилась. — О чем только думала? После всего…

— Она не думала, — вампирша закрыла глаза, чувствуя, как тело сковывает тяжелая дрема. — Она, видимо, вообще редко думает.

* * *

Странное дело. Иногда ей казалось, что она здесь чужая. Это мучило, будоражило. Она и впрямь была непохожа на остальных. Взять хотя бы эти длинные волосы огненного цвета. У рабынь таких не бывает! Нет, они должны быть темными, гладко зачесанными и стянутыми в узел на затылке. Она видела — почти у всех человеческих женщин они именно такие. А у нее нет. Она не могла убрать их так, как оплагалось, непослушные пряди вечно распадались и лезли в глаза. Приходилось заплетать их в косу и проклятая болталась, хлестала по спине — тяжеленная. Да что волосы! Она каждый вечер мылась, даже если выматывалась до изнеможения. Другие претендентки так за собой не ухаживали и смотрели на нее косо, даже две странные, чистые, которые не походили на людей. Что с ней не так?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});