Хрустальный Дракон - Ричард Кнаак

— Когда-то… я был им. Им. Лица из видения. Глаза Плула. Магия безумств Нимта. Все это начало приобретать какой-то смысл для волшебника.

— Ты враад.

И тут он осознал, что на самом деле он ничуть не удивлен этим открытием. На это указывало так многое. И хотя то, что Хрустальный Дракон был когда-то в человеческом обличьи, его не удивило, но тот факт, что он до сих нор жив, был просто поразителен. Сколько времени прошло с тех пор, как пришли Короли-Драконы.

— Как это случилось? Когда?

В колючем смехе дракона не было и тени юмора.

— Клянусь знаменами, волшебник, я даже не знаю. Столетия — да. Тысячелетия — да. Сколько их было, я забыл. Я наблюдал, как поколения приходили и уходили, жили и умирали! Я видел возвышение Королей-Драконов и их жалкий упадок. Другие уходили, а я все жил! Ха! Жил? Я счастливчик уже потому, что не сошел с ума.

Последнее слово эхом прокатилось по комнате. Кейб осторожно, избегая сотрясения больной руки, встал. Он должен был это услышать.

— Расскажи мне.

— Рассказать тебе? — Хрустальный Дракон задумался над этим. У него был утомленный вид. — Рассказать тебе о Логане из клана Тезерени? Послушный сын, один из многих сыновей Баракаса-Тезерени повелителя, вот кем он был. Он был не таким, как Геррод, или Рендел, или Лохиван. Логан слепо подчинялся, как и положено. Когда враад бежал с Нимта, он был с ним, чтобы помогать отцу. Когда Баракас поставил эту землю под знамена дракона, Логан был с ним, чтобы поддержать его в этом.

Кейб Бедлам слушал, словно завороженный. Перед ним разворачивалась история первых Королей-Драконов. Рана была совсем позабыта. А уставший от времени левиафан рассказывал о той роковой ошибке, которая довела его до нынешнего состояния.

— Это были тела, тела, которые сотворили его отец и волшебник Зери и его братья Геррод и Рендел. Сделали из плоти дракона! На вид они оставались людьми, но в своем сердце они были драконами. Души, странствующие души, Тезерени закрыли все дороги мира для этого одного и потребовали их тела. Потребовали от них их собственной неизбежной гибели.

Созданные магией тела хорошо послужили Тезерени. Большинство враадов просто перешло сюда физически, через дверь, но в то время, когда переходил Тезерени, дверь еще не была открыта. Так народ под знаменами дракона превратился в настоящих людей-драконов, и это усилило их власть и их значимость среди других беглецов.

И только по прошествии нескольких лет люди, и не только Тезерени, начали замечать изменения. Они стали терять свои способности к волшебству, но даже и это не явилось непреодолимым препятствием для повелителя Тезерена: он всегда предпочитал физическую силу, даже когда они пользовались магией. Со временем это заставило враадов сплотиться в отдельный клан. Однако этого было еще недостаточно, чтобы признать правление лорда Баракаса, и, когда он захотел занять подобающее ему место, он встретил сопротивление. Сильное сопротивление. Это-то в конце концов и заставило лорда Баракаса искать для себя новое королевство за морем. — Они основали эту землю.

Король-Дракон, казалось, счел ненужным объяснять, как Тезерени смог совершить такой переход с одного континента на другой, не имея кораблей и не пользуясь магией. Припоминая то малое, что за многие годы он по крупицам узнал у Темного Коня, волшебник задумался о том, что вот тут-то, наверное, бессмертный и стал жертвой враада. Тогда это могло объяснить ту горечь и страх, да страх, призрачного скакуна, когда тот сталкивался с чем бы то ни было, имеющим отношение к Нимту или враадам.

Лорд Баракас, очевидно, ожидал борьбы с искателями, но цивилизация птицеподобных уже погибала из-за какой-то войны, и только несколько групп были достаточно сильны, чтобы оказать им какое-то сопротивление. Воодушевленные успехом, они завоевали горную цитадель птичьего народа и присвоили себе их древние секреты.

Киван Грат. Кейб узнал ее по описанию Короля-Дракона. Киван Грат, гора, пещеры которой стали цитаделью Дракона-Императора. Странно, что он так много вспоминает, но не хочет вспомнить, сколько с тех пор прошло времени.

И опять-таки, может быть, он хочет вспомнить свое человеческое существование, но не хочет вспоминать, как давно он с ним расстался.

Когда Хрустальный Дракон говорил, казалось, что его пробирает дрожь. Все более и более он становился похожим на человека, который видит впереди только ужас, а не великого левиафана, который правит и которого боятся. С большим беспокойством волшебник заметил, как множество лиц копируют эмоции повелителя дрейков. Все это выглядело так, будто его окружали тысячи тысяч измученных призраков.

— Может быть, просто земля не приняла их. Это, однако, не смогло уничтожить Тезерени, но обособило их. А может быть, конечно, это сами их тела, созданные из того, что когда-то было драконом, наконец стали искать путь вернуться к тому, чем они и были с самого начала. В конце концов все это кончилось тем, что начались изменения. Сначала одно, потом другое. Никто тогда ничего не понимал. Никто, разве что очень немногие видели, что вообще что-то происходит.

Он содрогнулся, мигнул и затем прямо посмотрел на своего гостя-человека с выражением, близким к отчаянной зависти.

— Я помню мою боль в тот день. Я помню тот вопль, когда мои руки и ноги начали вытягиваться и изгибаться под углом, что абсолютно противоестественно для человеческого тела. Знаешь ли ты, каково чувствовать себя, когда в твоей плоти на спине извиваются, подрастая, крылья и как они прорезаются сквозь кожу, уже вполне сформировавшись? Чувствовать и видеть, как изменяется твой череп, понимать, что твои глаза перемещаются и изменяются? Кричать и кричать опять, когда все эти изменения разрывают броню и заставляют тебя встать на четвереньки… и затем узнать забвение.

Кейб, думая о собственном страхе при малейшем изменении своей внешности, нервно глотнул. Монарх-рептилия уставился в пол.

— Я смутно припоминаю мысли зверя, пытающегося думать. Как долго это длилось, я не знаю. Я только помню, что в один прекрасный день я начал думать как человек, но я не был самим собой. Я был созданием. Я был… драконом. Эта земля должна была стать моим королевством. Прошли годы, прежде чем я вспомнил, что она была выбрана для меня моим отцом, что каждый из нас, невзирая на то, что стал зверем, объявил свои владения королевством. — Его смех был пропитан горечью. — Я никогда не узнаю, дал ли он мне этот полуостров, потому что знал о таящихся здесь чудесах, или просто потому, что я был для него наименее важным из всех его многочисленных сыновей.

Захватить эти пещеры было детской забавой. Цивилизация квелей была в еще более худшем состоянии, чем цивилизация искателей. Квели были тогда в растерянности и искали пути сохранения своей расы, поэтому они заметили опасность, когда было уже поздно. Самопровозглашенный Король-Дракон начал изучать свое новое владение и при этом обнаружил место, которого квели, очевидно, остерегались. Там не было никаких следов, говоривших о какой бы то ни было деятельности за последнее время. Перед ним был только темный ход, который вел ко входу в еще более темную пещеру. Его высокомерие и любопытство взяли верх. Проход был достаточно широк, и он мог свободно по нему пройти, поэтому он не видел причин для отступления, и дракон вошел туда.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});