Евреи России. Времена и события. История евреев российской империи. - Феликс Кандель

ОЧЕРК ДВАДЦАТЬ ПЕРВЫЙ 

Ограничительные законы после 1812 года. Царство Польское. Участник тайного общества Григорий Перетц.

По предложению Перетца условным знаком тайной группы декабристов приняли слово "херут" (на иврите – "свобода")‚ "и в случае нужды для узнавания друг друга они должны были сообщать пароль... постепенно‚ по одной букве".

1

Победоносно закончилась война 1812 года. Наполеон был изгнан из России. Закабаленные и бесправные крестьяне ожидали воли от государства‚ которое было обязано им своей победой. Облегчения ждали и российские евреи‚ доказавшие преданность отечеству. Но крестьяне не получили свободу‚ и в императорском манифесте по случаю окончания войны было сказано: "Крестьяне‚ верный наш народ, да получат мзду свою от Бога". Евреи тоже ничего не получили за свои заслуги‚ а затем их ограничили во многих и без того урезанных правах.

Во время войны при императорской Главной квартире – штабе русских войск – неотлучно находились два еврея: Зундель Зонненберг и Лейзер Диллон. Они имели официальные звания "депутаты от еврейского народа"‚ выполняли поручения по связи с кагалами‚ передавали им правительственные распоряжения, ходатайствовали за своих единоверцев. В 1814 году‚ на аудиенции‚ Александр I обещал депутатам облегчить положение российских евреев и "соизволил выразить еврейским кагалам свое милостивейшее расположение".

Намерения императора были самыми наилучшими‚ но его политика не соответствовала его намерениям. После войны евреям-купцам не разрешили приезжать на ярмарки во внутренние губернии‚ даже российские купцы не могли торговать там еврейскими товарами. В Могилевской и Витебской губерниях евреям запретили "разъезжать в селениях для продажи товаров". "Во всех великороссийских губерниях" их перестали допускать к винокурению и продаже водки‚ но когда губернские власти сообщили в Петербург‚ что без евреев-винокуров останавливаются заводы‚ действие указа отложили "впредь до усовершенствования русских мастеров". Затем запретили евреям селиться в Лифляндии и Курляндии‚ в Астраханской губернии и Кавказском крае‚ не позволили иностранным евреям водворяться в России‚ чтобы положить предел "чрезвычайному размножению еврейского племени".

Евреи черты оседлости были обложены податями и местными налогами‚ а поселившиеся на частных землях несли еще повинности в пользу землевладельцев. Многие не могли выплачивать свою долю‚ и кагалу приходилось прибегать к раскладке – заставлять более состоятельных платить за неимущих‚ потому что вся община отвечала за бесперебойное поступление налогов в государственную казну или в карман землевладельца. В Витебске‚ к примеру‚ "богатые" члены общины платили за пятерых неимущих‚ "средние" – за троих‚ а остальные считались "бедными".

Чтобы собрать необходимые суммы‚ кагалы вводили косвенный налог – так называемый коробочный сбор‚ которым облагались убой скота‚ резка птицы, продажа кашерного мяса. Коробочные сборы шли на содержание молитвенных домов и на пособия для неимущих, на училища и больницы, на ремонт дорог, постой солдат и прочие нужды. Денег на покрытие расходов постоянно не хватало‚ и нередко коробочный сбор взимали с продажи водки‚ соли‚ смолы‚ дегтя‚ дров‚ табака‚ муки и прочих товаров. Коробочный сбор брали порой с заработка ремесленника‚ извозчика, шинкаря и цирюльника‚ с доходов от сдачи в наем домов и амбаров‚ с приданого невесты‚ при венчании и расторжении браков‚ за вынос тела и погребение; брали даже с выигрыша игроков – "авантажа с бильярда".

Нищета еврейского населения была невообразимой. В Могилевской губернии одна треть евреев не имела никаких средств к существованию. В Витебской губернии‚ сообщал губернатор‚ всех евреев "можно считать совершенно неимущими". Белорусский генерал-губернатор докладывал‚ что они "большей частью бедные‚ едва снискивающие себе пропитание"‚ а министр финансов России заявил‚ что промыслы евреев "вообще совершенно недостаточны к прокормлению сего народа".

Недоимки евреев в Подольской губернии составили полтора миллиона рублей‚ да и в других местах дела обстояли не лучшим образом. При каждом кагале кормилось огромное количество нищих‚ которых не записывали в ревизские списки‚ чтобы не платить за них подати. Этих людей обнаруживали при очередных проверках‚ и лишь в 1818 году их насчитали около ста тридцати тысяч. Даже в богатых семьях сбережения редко держались несколько поколений: наследство дробилось между детьми‚ внуками и правнуками; недаром говорили тогда – "еврейское богатство с ветром приходит и с дымом уходит". И еще говорили: "На пути к заработку кони не двигаются и колеса не вертятся".

2

В 1821-1822 годах после засухи и неурожаев был голод в Белоруссии. "Брестские евреи умирали как мухи‚ – писал исследователь‚ – а крестьяне из Белоруссии забегали даже в Ярославскую губернию‚ ища насущного хлеба". Местное дворянство обвинило во всех бедах евреев-арендаторов и шинкарей и предложило выселить их из сельских местностей‚ потому что евреи‚ будто бы‚ "доводят крестьян до разорения". Новый царский указ повелел переселить их из деревень в города и местечки до 1 января 1825 года‚ и началось очередное выселение. Теперь уже не боялись‚ как это было перед войной‚ "ожесточить сей уже до крайности стесненный народ"‚ и за короткий срок выдворили из деревень десятки тысяч человек.

Их безжалостно изгоняли из тех мест‚ где они прожили не одно поколение‚ но идти было практически некуда; жители городов‚ разоренные войной‚ не могли существенно им помочь. "Евреи‚ – отмечал исследователь‚ – стекались зимою в города и местечки почти в рубищах‚ помещались по пятнадцати человек в одной комнате‚ задыхались от недостатка воздуха‚ иные жили на улице‚ на холоде‚ ютились в синагогах; между ними стали развиваться болезни и смертность". "Государь‚ – слезно молили евреи Велижа‚ – от тебя ожидаем разрешения судьбы нашей"‚ а очередной комитет‚ созванный для решения того же вопроса‚ получил негласное указание – изыскивать "меры к уменьшению евреев в государстве".

Чтобы разместить выселяемых из деревень в нищих городских общинах‚ нужны были большие средства. Но в Петербурге считали‚ что это должно произойти "без всякого участия со стороны казны": раз еврейская религия требует‚ чтобы богатый помогал бедному единоверцу‚ пусть о выселяемых заботятся сами евреи. Правительство выделило лишь 50 000 рублей‚ а в это время – как сообщал виленский кагал – "более сорока тысяч... евреев принуждены были расположиться с малолетними детьми на дорогах‚ не зная‚ куда направиться‚ и в том печальном положении немалое их количество погибло от голода". В 1825 году евреи Шклова обратились к императору с такими словами: "Стеснения по городам и местечкам от переселения евреев из деревень, близкое к нашему истреблению, дает нам смелость, Всеавгустейший монарх, припасть к стопам твоим… Ныне мы находимся в совершенной бедности, так что в скором времени неизбежно подвергнемся всеобщему истреблению".

Эти мучения огромного количества людей не принесли‚ в конце концов‚ пользы – ни им‚ ни крестьянам‚ ради которых правительство пыталось "обезвредить" евреев. Через двенадцать лет после этого власти официально заявили‚ что изгнание из белорусских деревень "разорило евреев‚ и отнюдь не видно‚ чтобы улучшилось от того состояние поселян". А витебский губернатор писал более откровенно: "Я убедился совершенно‚ что вывод евреев из селений... привел города к упадку‚ а крестьянина же‚ отвлекая от местожительства через частые из селения отлучки‚ повлек к сугубому разврату и бродяжничеству".

Во время неурожаев и голода в Белоруссии положение евреев стало совсем отчаянным. "Несчастные‚ голодные люди‚ – сообщал о них еврейский писатель Менделе Мойхер-Сфорим‚ – исхудавшие и высохшие – кожа да кости‚ пена на губах‚ впавшие щеки и жутко вытаращенные стеклянные глаза... Они рыскали повсюду‚ как затравленные мыши‚ в поисках съедобного‚ ничем не гнушались: трава – это тоже добро!.." Среди этих несчастных распространились слухи‚ что где-то на юге‚ возле Херсона, ждет их "райская земля‚ плодородная и хорошая", сытая‚ спокойная жизнь. Появилась даже песня об этом: "Знаете ли вы Херсон‚ что на берегу моря? Кто хочет изведать хорошую жизнь‚ пусть возьмет палку‚ суму и семью и отправится туда..."

Спасаясь от голода и переселений в города‚ многие стали проситься в Новороссию‚ но снова возник вопрос‚ за чей счет будет проведено переселение. У кагалов не было денег‚ у правительства – тоже‚ а князь А. Голицын‚ друг и советник царя‚ заявил следующее: "Христиане не обязаны помогать евреям‚ а потому эту заботу должны нести сами евреи‚ по учению которых состоятельные люди из самых отдаленных стран делают складки для нужд своих единоверцев". С желавших переселиться брали подписку о том‚ "что они не будут требовать пособий от казны" в дороге и на месте поселения‚ но нужда всё равно гнала в путь; около 7000 человек отправились в Новороссию на свой страх и риск, лишь бы поскорее добраться до "райских земель".