Преданный - Дж. Б. Солсбери

бы говоря: «Это уж точно», потому что никто из нас не похож на Хейса, за исключением совпадения его и моей ДНК, но… детали.

— Я всегда хотел работать только в «Норт Индастриз».

Кингстон лениво ухмыляется, а Александр смотрит на него так, будто он только что признался, что хочет стать фермером.

Взгляд Хейса мечется между нами.

— Что?

Кингстон усмехается.

— Ты хотел играть в НХЛ.

Алекс кивает в знак согласия.

— Нет. — Хейс неловко ерзает и прочищает горло. — Это был запасной план.

— Хм. — Кингстон наклоняет голову. — Хочешь сказать, что семейный бизнес был твоим первым выбором, а карьера в спорте, которым ты жил и дышал, была запасным планом? — Он прищуривается на него. — Мы что, похожи на идиотов?

— У тебя есть татуировка…

— Не напоминай мне.

— У тебя была стипендия в Гарварде…

Его взгляд становится грустным.

— Ну, это не сработало, ясно? Когда пришло время, скауты не заинтересовались.

— Август. — Единственное слово Александра гулко отдается в пространстве, хотя он произнес его не особенно громко. — Что? — Он хмурится. — Ты не знал?

— Что не знал? — Мускул на челюсти Хейса пульсирует.

— Август держал скаутов подальше. Не знаю, как. Думаю, пожертвования. — Его выражение лица ожесточается. — Я думал, ты знаешь.

— Откуда ему это знать? — спрашиваю я от имени своего потерявшего дар речи близнеца.

— Он был капитаном непобедимой команды. В Гарварде. — Алекс пожимает плечами. — Почему бы скаутам не захотеть его?

— Черт, Хейс… — На лице Кингстона отразилась боль за брата. — Мне жаль. Это хреново.

Август. Имя нашего отца отдается рычанием в моем черепе.

Только два раза мне было по-настоящему жаль Хейса, и это второй. Его лицо бледнеет, и он выглядит так, словно кто-то пнул его в живот.

— Что сделано, то сделано, — говорит он и залпом выпивает то, что осталось в его бокале, как будто это вода, а не французский коньяк сорокалетней выдержки. Он ставит бокал и одергивает воротник рубашки. — Уже поздно. Элли!

Его спутница опускает свой бокал с шампанским.

— Я не собака! — кричит она ему в ответ.

Лиллиан встает, чтобы обнять Элли, и слегка покачивается.

— Думаю, нам тоже лучше закончить вечер. — Я ставлю свой бокал и вижу, что Кингстон и Александр уже сделали то же самое.

Габриэлла и Джордан горланят песню Dancing Queen группы «Абба», а Элли и Лиллиан присоединяются к ним, все они танцуют на неустойчивых ногах. Я не эксперт по этой песне, но уверен, что они путают слова, если только в песне нет слов о короле мочалок.

— Хорошо, королевы танцпола. — Я беру Лиллиан за руку и кружу ее один раз, прежде чем прижать к своей груди.

Она, хихикая, прижимается ко мне.

— Отведи меня в постель.

Я крепко обхватываю ее за талию, чтобы удержать в вертикальном положении.

— Так и сделаю. Надеюсь, доставлю тебя до дома до того, как ты потеряешь сознание, иначе мне придется нести тебя на руках.

— Нет, — говорит она и проводит рукой по лацкану моего пальто, чтобы запустить пальцы в мои волосы. — Я имею в виду, что хочу тебя в твоей постели. — Она шевелит бровями.

Я нежно целую ее и хихикаю ей в губы.

— Детка, ты навеселе.

— И что? — Она отшатывается назад. — Это будет весело.

Я не намерен заниматься любовью с Лиллиан, пока она пьяна.

— Вот что я тебе скажу. Если не будешь спать, когда мы вернемся домой…

— Не буду! — Она хватает свою сумочку и говорит последнее прощание через плечо.

— Посмотрим, — говорю я в основном себе, потому что она снова поет во всю мощь своих легких.

Положив голову мне на плечо, Лиллиан засыпает в пяти минутах езды от дома. Я разбудил ее и помог лечь в постель, а затем прижимал к своей груди, пока она спала.

И с каждым ее вдохом я благодарил Бога, Вселенную и, может быть, даже Августа за то, что я не стал пожарным.

ЭПИЛОГ

Лиллиан

Мои ноги убивают меня.

Наш риэлтор показал нам сегодня восемь объектов недвижимости. Мы ходили, ездили, а потом еще ходили. Июль — не самая подходящая погода для прогулок. К концу дня мне нужен душ, ноги болят, а голова кружится от всего увиденного.

— Я думаю, что дом в Гринвич-Виллидж был бы идеальным. — Хадсон сжимает мою руку, когда мы идем к его дому после столь необходимого ужина. — Камин в спальне, огромная кухня, где мы сможем готовить…

Я бросаю на него взгляд.

— Хорошо, где я буду готовить. Имея сад на заднем дворе, мы могли бы завести небольшую собаку. — Он целует меня в висок. — Тебе бы это понравилось, не так ли?

Я киваю.

Он останавливается и поворачивает меня к себе лицом.

— Лили, дорогая. Ты была тихой за ужином. Поговори со мной. Что происходит?

По выражению его лица я вижу, что он волнуется. Хадсон уже несколько месяцев мечтает о совместном проживании, а я тяну время, чтобы нажать на спусковой крючок. Не потому, что не хочу, чтобы мы начали жить вместе. Я хочу. Я уже практически живу с ним. Тяну время, потому что все еще плачу половину арендной платы за свою старую студию, чтобы помочь брату. Что я могу сказать? Он мой брат. Аарон — не единственная причина моих колебаний. Мой план стать равноправным членом во всех аспектах наших отношений оказался сложнее, чем я думала, когда дело дошло до денежной стороны вопроса. Оказывается, Хадсон — миллиардер. Ладно, я не знаю его точного состояния, но можно с уверенностью сказать, что деньги не являются и никогда не будут для него проблемой. На ранних этапах поиска жилья я поняла, что не смогу в равной степени платить за квартиру. Я смирилась с этим. Но дома, которые мы осматривали сегодня, стоят от восьми до двенадцати миллионов долларов. Миллионов. Хадсон уверяет меня, что большая часть денег поступит от продажи его квартиры, как будто мне от этого легче.

— Ты гораздо богаче, чем я думала.

Уголок его рта приподнимается. Мне не нужно подвергать себя цензуре рядом с ним. Я могу ляпать первое, что приходит на ум, и быть такой импульсивной, какой хочу, а он воспринимает все, что я говорю, с игривым отношением, что мне нравится.

— Это тебя расстраивает?

Я пожимаю плечами.

— Не думаю, что смогу вложится в наш новый дом так, как хотела.

— Ты так сильно сопротивляешься тому, чтобы я заботился о тебе. Как думаешь, что бы случилось, если бы ты просто позволила мне?

Я не совсем уверена.

— Тебя беспокоит потеря контроля? Что