Уголек в пепле - Саба Тахир

Я подумала, будут ли здесь главы патрициев, посетят ли казнь Пророки? Хотелось надеяться, что нет. Когда я прошлой ночью поделилась своим беспокойством, Кухарка так и сказала: «Они услышат твои мысли, и ты – покойник».

К тому времени, как барабанный бой оповестил о рассвете, двор был уже полон. Легионеры выстроились вдоль стен, несколько стрелков патрулировали крыши Блэклифа, но больше никакой другой охраны не наблюдалось.

Комендант и Аквилла прибыли самыми последними. Комендант встала впереди толпы рядом с губернатором. В сером утреннем свете ее лицо выглядело суровым. Хоть меня и не должно удивлять полное отсутствие эмоций на ее лице, но я не могла отвести от нее взгляд, пока сидела на корточках под эшафотом. Все же интересно, заботило ли ее хоть немного, что родной сын сегодня умрет?

Аквилла взошла на помост. Выглядела она спокойной, почти бесстрастной, что казалось странным для девушки, которой предстояло отрубить голову своему лучшему другу. Я наблюдала за ней сквозь щели у нее под ногами. Тревожилась ли она когда-нибудь о Витуриусе? Была ли их дружба, которую он так ценил, такой же настоящей для нее? Или она предала его так же, как Мэйзен предал меня?

Барабаны смолкли, приближался грохот сапог, сопровождаемый лязгом цепей. Толпа расступилась, и четыре незнакомые Маски провели Элиаса через двор. Маркус шел с ними, но затем свернул в сторону и встал рядом с Комендантом. Я вонзила ногти в ладони, глядя на удовлетворение на его лице.

Ты свое еще получишь, свинья!

Несмотря на оковы на руках и ногах, Элиас ступал, расправив плечи, с гордо поднятой головой. Я не видела его лица. Он был напуган? Зол? Жалел ли, что не убил меня? Почему-то в этом я сомневалась.

Маски оставили Элиаса на эшафоте и заняли позицию рядом. Я нервно поглядывала в их сторону – не ожидала, что они останутся так близко. Один из них выглядел знакомым.

Странно знакомым.

Я присмотрелась получше, и у меня перехватило дыхание. Это был тот самый маска, который напал на мой дом, который сжег его дотла. Маска, который убил моих бабушку и дедушку. Я поймала себя на том, что невольно подалась к нему, потянувшись за мечом, спрятанным под юбкой. Но затем сдержала свой порыв. Дарин. Иззи. Элиас. Сейчас у меня были дела поважнее, чем месть. В сотый раз я посмотрела вниз на прикрытые зажженные свечи, расставленные у ног. Кухарка дала мне четыре штуки, а также трут и кремень.

«Огонь не должен погаснуть, – предупредила она. – Если пламя потухнет, все кончено».

Пока я ждала, подумала об Иззи – успела ли она добраться до «Бэдкэт»? Смогла ли убрать браслеты с помощью кислоты? Запомнила ли она, что надо говорить? Взяла ли ее команда без вопросов? И что скажет Кинан, когда придет в Силас и поймет, что свой шанс на свободу я отдала другу? Он поймет. Я знала это. Если нет, Иззи сможет ему объяснить. Я улыбнулась. Даже если все остальное из моего плана не сработает, все равно он затевался не зря. Я вызволила Иззи. Я спасла свою подругу.

Комендант зачитала приговор Витуриусу. Я наклонилась, держа руки над свечками. Вот оно.

«Расчет времени, – сказала Кухарка прошлой ночью, – должен быть идеальным. Когда Комендант начнет читать приговор, наблюдай за колокольней. Не своди с нее глаз. Не важно, что будет происходить, ты должна ждать сигнал. Когда увидишь – действуй. Ни секундой раньше. Ни секундой позже».

Когда она инструктировала меня, я думала, что следовать плану будет совсем несложно. Но секунды тянулись, Комендант продолжала зачитывать приговор, а я нервничала. Я неотрывно смотрела на часовню сквозь узкую щель в основании помоста, стараясь не моргать. Что, если один из легионеров поймает Кухарку? Что, если она не вспомнит формулу? Что, если она допустит ошибку? Что, если ошибку совершу я?

А затем я увидела сигнал – мерцание света, скользнувшее быстрее, чем взмах крыльев колибри. Я схватила свечу и подожгла фитиль в задней части помоста. Он тотчас загорелся и затрещал яростнее и громче, чем я ожидала. Маски увидят! Они услышат!

Но никто не двинулся. Никто не посмотрел. И тут я вспомнила, о чем еще предупреждала Кухарка. «Не забудь взять что-нибудь, чем можно укрыться. Если не хочешь, чтобы тебе оторвало голову».

Я метнулась в противоположный конец помоста. Затем пригнулась, закрыв шею и голову руками, и замерла в ожидании. Все зависит от этого. Если Кухарка неправильно запомнила формулу, если она не доберется до своего фитиля вовремя, если мой фитиль обнаружат или он потухнет, все пропало. Пути назад не было.

Помост надо мной заскрипел. Фитиль горел с шипением. И вдруг… БАХ!

Помост взорвался. Куски дерева, клочья и щепы взвились в воздух. Вскоре раздался более мощный взрыв, затем еще один и еще один. Двор накрыло туманом густой пыли. Взрывы сотрясали воздух и громыхали везде и нигде, моментально меня оглушив.

«Они должны быть безвредны, – я раз десять повторила это Кухарке. – Нам надо только отвлечь и посеять панику. При этом достаточно мощные, чтобы сбить людей с ног, но не настолько сильные, чтобы убить. Я не хочу, чтобы из-за меня кто-то погиб».

«Предоставь это мне, – сказала она. – Я тоже не горю желанием убивать детей».

Я выбралась из-под эшафота, но едва могла что-нибудь разглядеть в клубах пыли. Казалось, что рухнули стены колокольни, хотя на самом деле пыльная завеса – это всего лишь двести с лишним мешков с песком, которые мы с Иззи всю ночь наполняли и разносили по двору. Кухарка зарядила каждый мешок взрывчаткой и соединила их между собой. Результат оказался впечатляющим.

Вся задняя часть помоста рухнула. Маски, среди которых и убийца моей семьи, распластались на земле без сознания. Легионеры носились в панике и кричали, пытаясь укрыться. Курсанты убегали со двора, старшие уносили маленьких.

Мощные взрывы раздавались вдалеке. Столовая и несколько классных комнат уже опустели и, казалось, прямо сейчас обрушатся. Я не смогла сдержать ликующую улыбку. Кухарка не забыла свое ремесло.

Барабаны стучали в лихорадочном темпе, и без всякого знания их странного языка мне было понятно, что они отбивали тревогу. В Блэклифе воцарился настоящий хаос, даже хуже, чем я себе представляла. Идеально!

Я не сомневалась. Не мешкала. Я – дочь Львицы, и у меня ее сила. «Я иду за тобой, Дарин, – крикнула я ветру, надеясь, что он донесет мое послание. – Ты останешься жив. Я иду, и ничто меня не остановит».

Затем я вынырнула из укрытия и вскочила на помост. Настало время освободить Элиаса Витуриуса.

50: Элиас

Это вот так со всеми случается, когда они умирают? Только что ты жив, а в следующую секунду – уже мертв, и затем – БАХ – взрыв, который раздирает воздух. Грубовато, пожалуй, встречают на том свете, но хоть так. По крайней мере, он существует.

Уши заложило от криков. Я открыл глаза и обнаружил, что лежу вовсе не на пороге преисподней. Я распластался на спине под тем же самым помостом, где меня и казнили. Дым и пыль занавесили воздух. Я коснулся шеи там, где жгло и горело. На пальцах осталась темная кровь. Неужто в загробной жизни я буду с отрубленной головой, подумалось вдруг. Кажется, это как-то несправедливо…

Знакомые золотые глаза возникли над моим лицом.

– Ты тоже здесь? – спросил я. – А я думал, что у книжников своя загробная жизнь.

– Ты не мертв. По крайней мере, пока. И я тоже. Я пытаюсь тебя освободить. Сядь.

Лайя обхватила меня и помогла подняться. Мы находились под эшафотом, должно быть, она и затащила меня сюда. Задняя часть помоста полностью исчезла, и сквозь пыль я с трудом различил лежащих ничком масок. Когда я понял, что вижу, медленно осознал, что еще жив. Это был взрыв. Множество взрывов. Школа погрузилась в хаос.

– Это Ополчение атаковало?

– Это я атаковала, – ответила Лайя. – Пророки всех обманули, заставив подумать, что я вчера умерла. Я позже объясню. Есть вопрос поважнее: какова цена твоей свободы?

– Какая цена? – Я почувствовал сталь у шеи и посмотрел вниз. Она держала нож у моего горла, тот самый нож, который ей дал я. Затем вынула две шпильки из волос, но держала их так, что я не мог дотянуться.

– Вот шпильки. Ты сможешь отпереть оковы. А пока кругом смятение, можно выбраться отсюда. Покинуть Блэклиф, как ты и хотел. Но при одном условии.

– Каком…

– Ты выводишь меня из Блэклифа. Провожаешь до тюрьмы Кауф. И помогаешь вызволить оттуда брата.

Это целых три условия.

– Я думал, твой брат в…

– Нет. Он в Кауфе. И ты – единственный из всех, кого я знаю, кто когда-либо там бывал. Ты многое умеешь и сможешь помочь мне добраться на север. Тот твой туннель – никто о нем не знает. Мы можем воспользоваться им, чтобы сбежать.

Десять кругов ада! Конечно, она освободила меня не просто так. Достаточно взглянуть на то, что творилось вокруг, и становилось ясно, что ей пришлось немало потрудиться, чтобы все это осуществить.

– Решайся, Элиас. – Облако пыли, что скрывало нас, медленно рассеивалось. – Времени нет.