Скажи мне имя Забытого Мира (СИ) - Воронкова Полина

Тем временем Алеастр в своём кабинете с довольной ухмылкой на лице рассматривал фотографии. Нет, дети Зельфир не любят фотографироваться. Это чёрно-белые фотографии других личностей. Любимчики. Те, с кем ему было очень интересно. Их совсем немного. Всего шесть человек. И из шести остался в живых только один.

-Скоро увидимся…- имя он произнёс беззвучно, а прочитать по губам увы не успел. Всё очень странно, но тем интереснее. Так за лишнюю болтовню братик меня задушит.

***

Тихое тиканье. Часов? Нет, шкатулки. Марк сейчас слышит только это тихое проклятье. Тик-тик. Ровно и быстро.  Оно заглушает звон часов, взрывы за окном, шуршание цветов и стук собственного сердца. Он вернулся домой. Вернулся. Его что-то словно вело обратно к дому отца. Он шёл совершенно не думая, двигался на автомате, и казалось, не чувствовал боли. Только лёгкая судорога и озноб. Алое пятно на груди стало ещё больше, по руке течёт кровь и не понятно, чья это кровь - Ричарда или же Марка. Всё-таки Марка, ведь она не останавливается. Ровное дыхание, но воздуха всё равно не хватает. Пол холодный. Марк дошёл до дома, но не дошёл до своей комнаты. Цепи валяются у порога в гостиную, меч у входной двери, а Марк лежит на полу в гостиной и даже тихо радуется, что не дошёл до ковра. Хоть не запачкает. Вот и о чём он думает? О чём угодно, только не о Лире. Думал, по крайней мере. Цветы-стражи обеспокоенно и быстро меняют свой окрас. Что делать они просто не знают. Нет никакого приказа, никаких указаний, да и просто понять, что происходит с наследником, они не могли. Да, они пытались оказать ему помощь. На рану пытались прикладывать целебные листья, пытались остановить кровь. Впрочем, Марк жив благодаря этой помощи, но они не понимали, что же происходит с сыном их хозяина. Глаза пусты, на устах странная лёгкая улыбка, да ещё так крепко держит шкатулку, что уже оцарапал себе всю ладонь. Не только цветов его состояние пугает, меня вот тоже…

-Вот ты и исполнил одно из своих желаний. Марк, ты смог убить Магена. Правда, я совсем не помню, как я это сделал. Смог… но какова цена? Слишком дорого. А мог же отступить. Цель? Вы слишком высокого мнения о себе… Считаете меня вашей куклой? Глупо. В этой игре я Игрок, а вы, хранители, только фигуры моего противника – Забвения.

Улыбка. Больше всего меня пугает улыбка. Его же ещё не навещал Хаос, тогда почему у него такая улыбка? С оттенком лёгкого безумия. Улыбка, которая плавно перешла в смех. Он смеялся. И не понятно над, чем он смеялся. Над судьбой, над своей игрой, над самим собой или над противником? Или может у него просто истерика? Холодная поверхность шкатулки неприятно жжёт, а он всё смеётся, уже прижимая своё проклятье ко лбу.

-Похоже, я уже потихоньку схожу с ума. Точно схожу с ума. Убить Ричарда? На такое способен только безумец, которому уже нечего терять. А теперь мне действительно нечего терять. Правда Ли… Лира,- смех прекратился и вернулась прежняя пустота. Тихое тиканье проклятья вместо биения сердца и глухо возвращающаяся боль. Обман сознания, что боли нет, плавно исчезает. Вот она суровая реальность. И холодный озноб уже напоминает приступ лихорадки. Приятное дежавю. Да, точно. Так же было тогда, когда он был в поместье Карден, прикован к кровати и ждал своего конца. Да, всё повторяется, правда совершенно в ином обличии, нежели было исполнено раньше,- Лира… и зачем я втянул её в эту партию? Это совершенно не её война… а Рубиан? В кой те веки появился кто-то, кто смог меня понять. Кто-то кроме Лиры. Не задавал лишних вопросов. Он ничего не знал… почему, тогда он? Как подло. Вместо того, чтобы бить меня в лицо приносишь боль через других? А, ведь и у тебя замечательное порой чувство юмора. Поздравляю, Марк, ты говоришь с неизвестностью, а ещё ждёшь ответа. Когда же это тиканье прекратится? Всё тело болит…. Чёрт и, ведь сознание не теряю.

Марк поморщился и ещё раз зачем-то прикоснулся к своей ране. Алое, знакомый запах. Кровь. Он уже весь пропах соком союза жизни и смерти. С неким холодным равнодушием посмотрел на доказательство своей жизни и прощального подарка покойного короля Бриллиантовой тропы.

-Похоже… дружище Ричард оставил мне напоследок подарок. Интересно… инвалидность или просто шрам? А ещё ты, похоже, любишь меня мучить. Я должен был уже давным-давно потерять сознание от боли и умереть от кровопотери, а всё ещё жив. Алекс будет в бешенстве. Мнда… а ведь хотели поскорее закончить войну… - Карден тяжело вздохнул, поморщившись от резкой волны боли. Кто-то всё-таки услышал его недовольство и резко снял пелену дурмана. Тяжело, а он снова смеётся и одновременно плачет. Совсем немного осталось,- интересно…. какое же… оно… имя…

Кашель. Плохой знак. На минуту Марк закрыл глаза и снова прислушался к тиканью. Нет, он хотел услышать своё сердце, которого не слышал. Он уже слышит своё дыхание, свой голос, шуршание цветов, песню войны и часов, но не слышит сердца. Кто-то аккуратно взял шкатулку из рук Марка и положил на полочку возле портрета Элис. Руден. Он ничего не скажет, ведь он обещал своей любимой сыну не мешать. Не мешать, но если смерть - это часть плана, то это весьма глупо. Марк никак не отреагировал. Он только спустя минуту медленно открыл глаза и увидел серебряный блеск стражей. Значит, пришёл отец, а ведь ждал ещё одного хранителя увидеть. Принцессу Сиэль, например.

-Отец?- Магайдер стоял к сыну спиной. Он разглядывал шкатулку и кое-как сдерживал свой порыв не уничтожить её. Сына терять он не хотел, но…. На голос сына князь обернулся. Без лишних слов он подошёл к сыну и закинул раненного себе на плечо, словно тот и вовсе ничего не весит. Марк не сопротивлялся. Он только сдержал тихий вскрик от боли, но благо Руден сам заметил рану своего ребёнка. Оба понимающе молчат и исполняют то, что от них требуется. Руден помогает своему ребёнку, а Марк не противится и не капризничает. Всё хорошо и правильно. Путь демона вёл в ванную комнату. Если Марк не в состоянии сам ходить, то значит нужно его донести.

Тёплая вода, заботливые руки. Рана оказалась, серьёзней, чем предполагалась. Дурман, который обманывал Марка, что боли нет, создали целебные листья Стражей, они же немного очистили рану и даже исцеляли, но, увы, с таким ранением это только поможет выиграть время. Время, которое так нужно было Рудену. Мазь, крепкая перевязка. Жизнь спасла быстрая регенерация жизненно важных органов, которой так славится род Магайдер, однако, то, что рана никак не была обработана, не почищена, возникли проблемы. С ними, конечно, возможно справиться, однако проблемы с сердцем Марку всё равно гарантированы. На кожу сына князь, молча, наносил уже четвёртый слой мази. Она быстро впитывается и быстро помогает. Очищает от грязи, восстанавливает повреждённые ткани, но жжётся эта гадость нещадно. Все пальцы Магайдера уже давно красные и только из-за целебного свойства мази нет ожогов. Марк молчал. Он слышал тиканье проклятья даже здесь, однако почему-то его это уже не так сильно волновало. Перевязав все раны своему сыну, Руден помог ему дойти до кровати, уложил, накрыл одеялом и задал всего один вопрос:

-Марк, где Лира?- задумчивость и лёгкая отстранённость от этого мира в глазах юноши сменились скорбью. Такое изменение не заметить просто не возможно. И вот спустя полминуты юноша ответил:

-Край Зельфир.

Мужчина поднялся и молча, вышел. Последнее место, куда бы он хотел ступить – Край Зельфир. Вот только сейчас это не выбор, а неизбежность. О смерти Ричарда ему уже давно известно. Как только он узнал столь «замечательную» весть, то тут же помчался домой. Да, всё случилось, как он и предполагал. Он уже знает, что скажет наследнику «Его Величества», если, конечно, это потребуется. Сейчас война, и смерть в городе стала танцевать и хохотать, как безумная ведьма в ночь чёрной луны. Ричард сам виноват, что был не осторожен. Однако сейчас не это важно.

-Присмотрите за ним. Я скоро вернусь,- у самого выхода вдруг произнёс Магайдер. Стражи опустились с потолка и окрасились в цвет согласия. Демон аккуратно погладил растение и закрыл за собой дверь. Чем дальше уходил хозяин дома, тем сильнее закрывали территорию острыми шипами цветы. Был дан приказ защищать наследника, а это значит одно – гостям кранты.

-Умницы. Чуть-чуть подождите,- Руден совсем немного постоял на месте, а потом… исчез? Стоп! Куда?! Я ещё не успел… Вот блин. Руден, я знаю, ты меня слышишь! Отвратное качество внезапно исчезать из поля зрения! Я за это тебя ненавижу! Фух, высказался. А исчез он, чтобы избавиться от слежки и, чтобы ему никто не смог помешать. Идти в край Зельфир. Нет, возвращаться в край проклятых – это последнее, чтобы он сделал в своей жизни. С этим краем его связывает многое, но это совсем не связано с кровным родством. Это…

***

-Уже идёт,- проклятый открыл глаза и мягко улыбнулся. Что-то это уже напоминает. Приятные воспоминания, от которых даже нет желания избавляться. А зачем? Это было интересно, и сколько бы времён не прошло в этих землях, он останется всё тем же бунтарным мальчишкой. Мягкая улыбка с тенью странной зловещей интриги. Сколько же времени прошло с того дня, когда Магайдер сам приходил в край Зельфир? В последний раз Алеастр видел его на совете, но это не то. Совсем не то. Это игра в политику. Именно игра с отвратными ролями и мнимым согласием сторон. У каждого своя идея в голове, каждый ищет свою выгоду, единственное, что объединяет – общий враг. Глупо и не интересно. Будь воля Алеастра, он даже не проявлял бы к собраниям какого-либо интереса, если бы там не было князя Магайдера, и если бы не судьба Края. Дневные не рискнут даже в случае победы сунуться в чужой мир, однако осторожность никогда не помешает. Да, всё-таки совещания, переговоры это одно, а тут сам идёт в гости? Приятно,- на этот раз будешь следовать моим правилам, Руди.