Рижский редут - Далия Трускиновская

– Опять амбар Голубя?

– Ну да, прямо роковой голубь какой-то… Довольно на него взглянуть, чтобы понять – добра от него не жди!

Бессмертный рассмеялся, и я, приободрившись, рассказал ему, как установил Яшкину личность и как искал Яшку в Петербуржском предместье. Не умолчал я и о Мартыне Кучине.

– Свечной торговец? – переспросил Бессмертный. – И что, с виду – доподлинно торговец? От натурального не отличить?

– Не отличить, – сказал я. – И порты, и шапка. Одна лишь борода с усами его и выдает!

– А свеч при нем много было?

– Как полагается – коромысло с двумя огромными связками, каждая фунтов по восемь, коли не по десять. И ножик – фитили резать.

– Ножик – это логично, – согласился сержант. – А две большие связки меня радуют. Почему? Потому, что не сам он их изготовил и вряд ли эти свечки где-то по одной покупал. Он, сдается, раздобыл их вместе с коромыслом, а, статочно, и с прочим маскарадом. И это нам на руку. У вас хватит денег, Морозов, чтобы приобрести двадцать фунтов свеч?

– И устроить в Петровском дворце большой бал? Этого там на все люстры хватит!

– Нет, бал нам пока не требуется, – преспокойно отвечал Бессмертный. – Почему? Потому что война. Нам нужны свечи, чтобы потолковать с прочими свечными торговцами. Вы, приобретя эти двадцать фунтов частями, изготовите коромысло и привяжете свечи фитилями так, как это делают торговцы. Затем вы добудете старую шапку и… и, пожалуй, этого будет довольно. Не помешало бы уговориться с мясником и принести с полведерка крови, тем более, что в предместьях сейчас, как верно заметил Ганс, режут скотину – хлева сгорели, сено сгорело, завтрашний день в тумане. Но это трата времени. Итак, вы останавливаете первого же свечного торговца и говорите ему примерно так: ты, брат, всех ли из своего сословия знаешь? А коли всех, то скажи – у вас человек не пропадал? Потому что я-де нанялся разгребать пепелище в гарнизонном госпитале, и там-де на кладбище в кустах найдены сломанное коромысло со свечами и шапка, статочно, на кого-то из ваших напали и били.

У меня были готовы возражения, но Бессмертный их словно предчувствовал.

– А перед тем вы заявитесь к госпитальному начальству, которое занимается спасением остатков госпитального хозяйства, с этими свечами, коромыслом и шапкой, а также с историей их нахождения под забором. И там же, у начальства, добычу свою оставите. Это будет логично.

– И что мне могут ответить свечные торговцы?

– Да уж что-нибудь ответят. Или у них и впрямь кто-то пропал, семья с ног сбилась искавши. Значит, коромысло у того человека отняли, а самого пристукнули. Или кто-то за деньги одолжил свой товар на денек-другой. Тут уж надобно внимание – глядишь, кто-то и проговорится.

Я вообразил, как буду слоняться по городу, покупая свечи по десятку, и мне стало весело.

– Но, Бессмертный, если торговцы во мне признают человека, который так забавно скупал свечки, что из этого получится?

– Логично… – пробормотал он, а я был безмерно счастлив, что удалось его уесть.

В конце концов закупку свеч и добывание коромысла сержант взял на себя. И обещал к концу дня прислать мне это имущество с тем самым мастеровым, которого он прикормил в порту.

– А вы будьте пока поосторожнее, – сказал он. – И коли столкнетесь вдруг с Яковом Ларионовым, держитесь от него подальше. Человек он, возможно, опасный.

– Как вы можете об этом судить?

– Мне подсказывает логика. В каменном амбаре, известном как склад Голубя, находят убитую девушку. Если верить тому, что вам рассказала ваша приятельница, то девушка, похоже, пришла в эту каморку добровольно. И в этом же амбаре, в этой же каморке, свил гнездо купецкий сынок Ларионов, которые сделал все возможное, чтобы убийцей сочли вас. Может ли сие быть совпадением?

– Яшка?.. – прошептал я. – Быть того не может!

– Почему ж не может? Молодой старовер, имеющий строгого папашу, сошелся с девицей-немкой. Пожениться они не могли – папаша бы собственноручно его удавил за мысль о такой женитьбе, и ее родственники тоже в восторг не пришли бы…

– «Ромео и Юлия»! – воскликнул я.

– Да, творение господина Шакеспеара на рижский лад. Местом их свиданий служил амбар, та самая каморка, куда мало кто без нужды полезет. Возможно, о романе прознали посторонние, возможно, случилась ссора. До сих пор все, надеюсь, логично?

– Логично, да только Яшка не мог убить Катринхен! – воскликнул я. – Он совершенно на убийцу не похож!

А сам вспомнил, что бедная Анхен называла любовника своей родственницы и подруги красавчиком. Яшка ведь и был красавчиком – высок, статен, кудряв, чернобров… Что же она еще про него рассказывала?..

– Как мы были бы счастливы, если бы все злодеи имели на челе своем надпись: «Люди добрые, я склонен убивать по поводу и без повода!» – ехидно возразил сержант. – Даже коли он сам не убил девицу, он мог нанять для сей надобности человека посильнее духом, заманить бедняжку на место тайных свиданий и караулить внизу, пока наемный убийца выполнит свое дело. Коли так – мы имеем и кандидата на роль убийцы. Это мнимый свечной торговец Мартын Кучин.

– Вот этот на убийцу похож, – невольно содрогнувшись, произнес я. – У него взгляд кровожадного зверя. Но для чего же он ищет Яшку Ларионова?

– Возможно, между ними были еще какие-то дела, и Ларионов с ним не рассчитался. Статочно, по той причине, что лежит сейчас где-то в беспамятстве и лихорадке по вашей милости. А родня ларионовская видела их вместе и, не зная правды, на всякий случай прячет беспутного родственника от этого Мартына.

– Логично, – согласился я. – Весьма похоже, что у Яшки были шашни с немкой… он потому и с отцом ссорился, что хотел жить не на староверский лад, а учиться немецкому языку…

Я произнес это и замолчал. Что-то в наших умопостроениях было не так…

Если бы Бессмертный дал мне подумать еще несколько мгновений! Но он, решив, что я высказал все, известное мне о Яшке, заговорил об ином – принялся выкладывать мне портовые новости. Они действительно оказались весьма любопытными.

Наши отцы-командиры перешли в нападение. Вахты на фарватере от Дюнамюнде до Любексхольма и база на Даленхольме служили целям обороны. Враг обретался в Курляндии, к самой Риге не подходил, стало быть, следовало искать его там, где он находится. Поэтому канонерские лодки принялись осваивать новые водные пути – бродить вдоль побережья залива, доходя до селения Шлок, и забираться в устье Курляндской Аи. Там они отыскали-таки неприятеля и возможность подлинных военных действий. Сам Шешуков бесстрашно ходил в эти рейды.

Кроме того, фон Эссен придал флоту пехотинцев из отряда Бриземана, и это было самое мудрое из того, что он в последнее время совершил. Бриземан сам хотел действовать вместе с Шешуковым. У него набралось под тысячу человек гарнизона и волонтеров, они пешим порядком дошли до Вороновой корчмы, а там их подобрали канонерские лодки, которыми командовал капитан Развозов, и немалый отряд, в коий вошли также три английских бота под командованием капитана Стюарта, отправился к Шлоку.