Владимир Красно Солнышко. Огнем и мечом - Наталья Павлищева

По сердцу Святополка разлилась приятная истома, он едва удержался на ногах, на глаза навернулись слезы благодарности и любви к жене. Вернуться по дальней дороге в самую распутицу только оттого, что соскучилась по мужу? Это дорогого стоило! Князь не заметил изумленных взглядов челяди, сопровождавшей княгиню в Гнезно. А зря, уж кто-кто, а холопы хорошо понимали, что не скучала княгиня по мужу, за всю дорогу ни словечком о нем не обмолвилась, с чего бы так на шею кидаться? Ох и притвора!

Дав себя поцеловать в ответ, Марина чуть отстранилась:

— После, после… Смотри, кто со мной приехал, — она показала на скромно стоявшего в ожидании колобжегского священника. — Это Рейнберн.

Рейнберн склонил голову, приветствуя князя. Нельзя сказать, чтобы его появление Святополка обрадовало: князь вообще не любил священников, а сейчас знакомиться с таким гостем не хотелось совсем. Все его внимание было приковано к Марине, глядел — не мог наглядеться, все не верилось, что жена спешила к нему, сгорая от тоски.

Пока разбирали возки, после ужинали с долгими беседами о делах в Гнезно и мире вообще, Святополк не мог дождаться, когда наконец останется с Мариной наедине, когда сможет, не боясь чужих взглядов, рассказать, как ждал ее, как скучал, как ему плохо одному. Но ужин слишком затянулся, причем затянула его сама княгиня, она долго и придирчиво оглядывала трапезную, стол, полный яств, пробовала каждое блюдо, точно убеждаясь, что челядь не разучилась готовить, распекала ключницу за недожаренную баранью ногу и гуся, у которого корочка недостаточно хрустела:

— Перед гостем неудобно! Что святой отец подумает? Что мы не умеем и на стол подать хорошую еду?!

Святополку очень хотелось напомнить русскую поговорку, что в чужом дому свои порядки не наводят, пусть бы священник ел что дадут. Но ссориться с Мариной совсем не хотелось. Все же к тому времени, когда все было переговорено и ужин окончен, он сильно устал, поражаясь живости самой княгини. Хотя он пил вино, может, потому так слипаются глаза у князя? До ложа еле добрался, разделся, прилег рядом со вкусно пахнущей женой, прижал ее к себе, шепча нежные горячие слова, и почти сразу провалился куда-то в сон. Марина не сопротивлялась, напротив, ласково гладила его волосы, точно успокаивая. Но стоило князю заснуть, как она осторожно выпуталась из-под его руки и отодвинулась подальше.

Марина долго лежала, опершись на локоть и разглядывая спящего мужа при неясном свете пламени из очага. О чем ей думалось? Вспоминала ли горячие ласки Мислава? Или просто думала, как быть дальше? Потом вздохнула и подобралась ближе к спящему мужу: не ровен час, проснется, жена должна лежать под боком. Но вино действовало как надо, Святополк проснулся, только когда солнце уже стояло высоко в небе. Разбудил его шум. Спросонья князь даже не сразу понял, не приснился ли ему вчерашний приезд Марины? Нет, постель вся смята, точно на ней всю ночь не было покоя, на лавке в беспорядке разбросана его одежда, из-под нее чуть видна нижняя рубаха жены. Самой княгини не видно, но откуда-то слышен ее бодрый голос, уже кого-то распекающий.

Еще раз оглядев ложницу, Святополк счастливо заулыбался, вспомнил, как целовала его при всех княгиня. А вот то, что было после ужина в ложнице, не помнил, хоть убей. Смущенный князь стал спешно одеваться, давая себе слово, что больше к вину не притронется. А вдруг он… попросту заснул мертвецким сном?! Такого Марина не простит…

Едва успел одеться, как в ложницу заглянула сама Марина:

— Проснулся? Вставай, день проспишь!

Святополк притянул ее к себе, горячо прижался губами к нежной шейке, жена, натужно рассмеявшись, отстранилась:

— Пусти, след оставишь. Неловко ведь…

Он уже отпустил и тут… действительно увидел след не просто на шее, а гораздо ниже — на груди, которую попытался распахнуть. След не свежий, ночной, а давнишний, такими становятся синяки, когда уже проходят. Святополка как огнем обожгло — чьи же это губы постарались пару недель назад?! Марина не заметила его взгляда, отстранилась, поправила платье и скользнула к выходу, попеняв мужу:

— Ночью был ярый, точно впервые, так еще и днем хочешь? Потерпи до ночи…

Святополк смотрел ей вслед и думал. Теперь он уже вспомнил, что заснул, едва добравшись до ложа. В сердце заползло нехорошее чувство. Стараясь не распалять себя, князь умылся холодной водой и поспешил вон из замка, отговорясь спешными делами. Марина не возражала, у нее тоже было много забот, челядь без присмотра хозяйки распустилась, пора наводить порядок. До самого вечера Святополк действительно ездил по округе, вспоминая слова Спирки о том, как наладить в Турове дела, и убеждался, что купец прав, разбогатеть можно, только не ленись. Оказалось, что и заниматься хозяйством тоже интересно, отвлекает от мыслей и о далеком Киеве, и даже о жене.

За ужином он отказался от вина, ел мало и быстро засобирался спать, отговорившись усталостью после тяжелого дня. Марина не возражала. Она и в ложницу вошла тихонько, не скрипнув дверью, если бы Святополк спал, то не проснулся бы. И разделась также тихо, легла, стараясь не коснуться мужа. Князь повернулся и вдруг крепко обхватил жену, притягивая к себе:

— Иди сюда!

Если б она не противилась его ласкам, все сошло бы, но Марина, вздрогнув от неожиданности, вдруг уперлась в его грудь обеими руками:

— Ты что?! Испугал как!

Святополк взял ее почти силой, кроме того, специально оставил след губами на правой груди, хорошо помня о синяке на левой.

Утром он поднялся раньше Марины, одеваясь, вдруг поинтересовался у еще сонной жены:

— Что это за след у тебя?

— Какой? — вспыхнула Марина, однако прикрываясь покрывалом.

Глаза мужа стали насмешливыми:

— На левой груди?

Та чуть презрительно пожала плечами:

— Сам же ночью оставил!

— Я оставил на правой, а спрашиваю о левой! — Святополк сдернул покрывало, оголив красивое тело. Княгиня безуспешно пыталась чем-нибудь прикрыться. Муж был прав, на левой груди уже желтел давний подарок глупого Мазова.

— Ах, этот? Нашелся один глупец, что пытался приставать, так пожалел о том…

Святополк не стал выслушивать объяснений жены, хлопнул дверью так, что Марина даже вздрогнула.

Князь снова весь день не был дома, приехал совсем в ночи, но в ложницу не отправился, велел постелить себе в дальней. Холопы решили, что боится разбудить княгиню. Но они ошиблись, Марина не спала, она хорошо понимала, что попалась, что теперь ей надо вдвойне ласкаться к мужу, чтобы забыл про свои подозрения. А тот все не шел. Княгиня слышала, как приехал князь, но на ложе его не дождалась. Пролежав большую часть ночи без сна, она уже к утру забылась тревожной дремой. Но и утром князя не застала — уехал в Пинск.

— Куда?! — возмутилась Марина. Гридь только плечами пожал:

— Велел передать, что в Пинск и надолго.

Да что же это такое?! Глупый ревнивец! Что он себе думает?! Но, поразмыслив, княгиня решила, что так даже лучше, ее уже начало мутить, сказывалась беременность. Совсем ни к чему, чтобы муж заметил все раньше времени. Теперь она даже рада бурной ночи и размолвке после нее. Оправдание беременности уже есть, и когда князь вернется, можно будет обвинить его во многом. Марина не знала только одного — у нее достаточно недоброжелателей, Святополку успеют шепнуть о том, что княгиню всю дорогу мутило и укачивало на ухабах так, как бывает с тяжелыми женщинами… Потому не поверит князь в ее внезапную беременность и скорое возвращение из-за вдруг нахлынувшей страсти.

Зато эта размолвка и поездка по своим землям навсегда изменит самого князя Святополка, научит его не сидеть в замке, а заниматься делами. Позже многие будут отмечать хватку туровского князя, его умение распорядиться с толком. Окончательно потеряв доверие к жене, Святополк обретет понимание, что на женской ласке свет клином не сошелся. Но и Марину не прогонит от себя, ни к чему ссориться с ее сильным отцом и оставаться совсем одному. А ребенок Мислава родится мертвым, потому воспитывать чуждого сына у Святополка необходимости не будет, а свои так и не появятся…

* * *

К пристани Подола приткнулась небольшая лодка-однодревка, это прибыл гонец из Чернигова. Прыгнув на настил пристани, он коротко бросил охранявшему пристань дружиннику, все же не каждый мог причалить именно к этому месту:

— К князю Владимиру из Чернигова от князей Бориса и Глеба!

Тот кивнул в знак приветствия, а про себя подивился, чего это князья, которым надо быть одному в Ростове, другому в Муроме, делают в Чернигове? Но не дружинников это дело, приехали в Чернигов, значит, так надо, так задумано князем Владимиром.

Князь Владимир нервно мерил шагами светлицу, скрипя зубами. Что случилось с Ростовом и Муромом, которые исправно возили свой повоз при Ярославе, а теперь заратились? Князя Бориса Ростовская земля отказывается признавать, епископа Феодора совсем прогнали. Ростову подражает Муром, те вообще Глеба на свою землю не пустили, а над епископом Илларионом надругались, обрезав бороду. Братья-князья бежали от недоброжелателей в Чернигов и оттуда шлют гонцов к отцу с жалобами. Что может ответить князь Владимир? Что их брат Ярослав смог справиться?