Девушки здесь все такие милые - Лори Элизабет Флинн

на предплечье.

– Нам угрожают! Мы получили записки – я и Амб. Происходят всякие нехорошие вещи…

Фелти, кашлянув, отдергивает руку. Он добился своего – мы перепуганы, загнаны в угол.

– Где Кевин Макартур?

Салли прищуривается – по всей видимости, до нее доходит, что на Фелти ее чары не действуют.

– Вы что, не слышали, что я сказала? Нам с Амб угрожают! Кевин пропал! Все мы получили записки…

Фелти крутит в пальцах незажженную сигарету.

– Чтобы признать его пропавшим, он должен безвестно отсутствовать не меньше чем двадцать четыре часа. А записка явно не тянет на орудие убийства. Хотя, конечно, некоторые люди находят словам нетривиальное применение. – Он бросает на меня выразительный взгляд.

– Она говорит правду, – говорю я. – Кто-то что-то против нас замышляет!

Смешно, что я говорю «нас». Мне не должно быть никакого дела до того, что будет с Салли. Она убийца. Но я не могу отвязаться от мысли, что я ничем не лучше ее. Все это время я подозревала, что она натворила, и ее вина вошла в мою плоть и кровь. Но я предпочла с этим жить – ведь ее преступление означало, что для кого-то я значила достаточно, чтобы уничтожить человека, в котором я видела врага.

– Вы готовы рассказать, что на самом деле произошло той ночью? – осведомляется Фелти. – Если да, я тут же поеду к Кевину. И вас возьму с собой. Как вам такое предложение?

Салли стискивает зубы:

– Мы вам уже рассказали все, что знали.

Мы снова «мы» – ведь сейчас ей нужна моя помощь.

На лице у Фелти не то изумление, не то досада – что-то среднее.

– Девушки, ну вы же не даете мне возможности вас защитить. Давайте сядем и поговорим о том, что случилось много лет назад.

– Нет, – отрезаю я. Может быть, Салли опаснее Фелти, но не для меня. Если бы она хотела мне навредить, то давно бы уже это сделала. – Салли, пойдем! Где твой ключ?

Не говоря ни слова, она протягивает мне сумочку. Я запускаю туда руку, хватаю карточку и прикладываю ее к замку. Фелти смотрит, как мы заходим внутрь.

– Прощайте, девушки, – говорит он. Это звучит почти как угроза.

38. Сейчас

Кому: «Амброзия Веллингтон» [email protected]

От кого: «Совет выпускников Уэслиана» [email protected]

Тема: Встреча выпускников 2007 года

Дорогая Амброзия Веллингтон!

Если Вы не покинете нас до полуночи, то увидите праздничный фейерверк! Не пропустите великолепный финал нашей незабываемой встречи!

Нас ждет захватывающее зрелище! Долгожданная развязка, которую мы заслужили!

Искренне Ваш,

Совет выпускников

– Это Поппи! – выпаливаю я, едва мы вваливаемся в Никс, оставив Фелти снаружи. Я понижаю голос, потому что уверена, что он по-прежнему околачивается под дверью. – Это она написала записки! Сто пудов!

Глаза Салли расширяются, она дрожащей рукой касается скулы. На нее трудно нагнать страху, но сейчас, мне кажется, она перепугана настолько, насколько это вообще возможно.

– Поппи! Да откуда ей… как она могла догадаться?

– Не знаю. Она потеряла человека, который значил для нее больше всех на свете. Видимо, не пожалела сил, раскопала что-то.

Я не свожу глаз с лица Салли, желая увидеть ее реакцию, – увидеть признание, которого она никогда не сделает вслух.

Но она разворачивается и молнией кидается по коридору к нашей комнате.

– Так, наверно, это Поппи за мной и бежала! В любом случае я не собираюсь здесь торчать и ее дожидаться!

Я трусцой припускаю за ней, размахивая туфлями, зацепленными за пальцы.

– Я знаю, что ты сделала! – кричу я. – И Поппи тоже знает! Она написала записки, чтобы заманить нас сюда, и теперь не даст нам просто так уехать!

Салли останавливается. Голова у нее втянута в плечи.

– Она наверняка идет сюда. Она знает, где нас искать. Я уезжаю! И если у тебя есть мозги, уезжай и ты!

– Ты не можешь просто взять и уехать! Мы должны с ней поговорить!

Салли оборачивается, стирая с нижнего века жирную подводку.

– Ага, щас! Она поди прям горит желанием нас выслушать!

Я протягиваю руку, хотя сама не знаю, хочу я ее коснуться или оттолкнуть.

– Мы должны встретиться с ней лицом к лицу, иначе она разыщет нас снова. Это никогда не прекратится.

Наверное, на языке у нее сейчас вертится коронная фраза: «Никаких нас нет!» Но она молча отворачивается и чешет дальше.

– Ты делай что хочешь, а я уезжаю домой!

Я смотрю на ее спину – на бисер на позвоночнике, на острые крылья лопаток. У двери в нашу комнату она нетерпеливо протягивает руку за своей карточкой. Но в карточке нет надобности – дверь открыта.

Я резко останавливаюсь и стискиваю туфли.

– Там кто-то есть.

– Мне по хрен, – Салли распахивает дверь.

Не знаю, чего я ожидала. Что из темноты выскочит сидящая в засаде Поппи? Но в комнате только Адриан – сидит на стуле, нагнувшись вперед, у ног – спортивная сумка. Брюки задрались, так что видны дурацкие носки, которые я подарила ему в прошлом году на день рождения. Ох, боюсь, больше никаких дней рождения мы вместе праздновать не будем…

– Адриан! – Даже его имя я произношу как-то виновато.

– А ты ожидала увидеть кого-то другого?

Он в бешенстве, но не хочет устраивать сцену перед Салли – он не такой. Ему по жизни нужен был лишь один софит – мое безраздельное внимание. Но я им мужа не баловала.

Салли сбрасывает туфли на каблуках и влезает в ботильоны.

– Я пошла.

И идет в свою комнату. Я смотрю, как она запихивает одежду в чемодан.

– Вот так возьмешь и уедешь?

Она поднимает глаза:

– Поехали со мной. Серьезно!

Салли хватает меня за запястья, сжимает их до боли, но я отшатываюсь как ужаленная. Она моргает по-детски растерянно – но я в ее ранимость по-прежнему не верю.

Ее лицо осеняет печальная улыбка. Может, конечно, человеческие чувства где-то в глубине души у нее и скребутся – но где-то очень глубоко. Мы расстаемся без лишних слов и страстей. Наверное, слишком много взлетов и падений мы уже пережили вместе. Я не смотрю ей вслед. Слишком много раз я уже видела ее удаляющуюся спину.

– Прости меня, – говорю я Адриану, когда она уходит. – Я не знала, где тебя искать, хотела написать эсэмэску, но телефон пропал.

– Вот он, – его держит Адриан – я вижу розовато-золотистый чехол в его руке. – По-моему, тебе пора внятно объяснить, что, черт возьми, происходит!

Я приваливаюсь к двери. Обычно, когда мы с Адрианом ссоримся, я первая делаю шаг к примирению. Обнимаю его за плечи, запускаю