Мера хаоса - Дмитрий Казаков

Да уж, в искусстве подбодрить шуту не было равных.

До верха добрались сравнительно быстро, и тут остановились, вслушиваясь и вглядываясь во мрак. Где-то тут должны быть патрули, день и ночь охраняющие Стену.

Но в такую метель воины Ордена, судя по всему, положились на Священный Куб, который непременно должен был засветиться, если бы какое-либо из чудищ Хаоса вздумало подойти близко. Все было тихо и черно, как в могиле.

Ветер свистел в ушах и дергал за одежду, когда они добрались до парапета и принялись закреплять веревку. Авти накрутил хитрющий узел, похожий на кукиш из десятка пальцев, и сделал приглашающий жест:

– Прошу!

Хорст сглотнул внезапно выросший в горле комок, судорожно ухватился за веревку и оттолкнулся ногами. Ощутил, что повис над бездной, и, перебирая конечностями, полез вниз.

Он знал, что там, за Стеной, нет ничего особенного. Успел наглядеться на ту сторону за те дни, когда в числе прочих оруженосцев ремонтировал парапет – голая равнина, лишенная даже намека на растительность, холмы на горизонте. Но тем не менее зубы лязгали, и не только оттого, что болтался, как колбаса на крюке. Когда сообразил, что спустился, невольно вздрогнул. Не думал, что так быстро доберется до низа. Дернул за веревку два раза, отступил на шаг и прижался к основанию Стены, словно та могла его защитить, окажись рядом какая-нибудь из тварей Хаоса. Остро пожалел, что не захватил меч. Авти соскользнул по веревке со скоростью спускающейся по стволу белки и даже не запыхался.

– Ну что, вперед? – проговорил он бодро, словно собрался в кабак. – Родрик сказал, что надо отойти где-то на полхода…

Хорст отклеился от Стены с таким трудом, словно прирос к ней. Плотно сцепил челюсти, дабы не лязгали зубы, и потащился вперед, переставляя тяжелые, будто свинцовые ноги. Казалось, что вот-вот из тьмы выдвинется нечто страшное, зубастое и пожрет его…

Снег тут валил точно так же, как и на той стороне, вот только не было сугробов. Голая земля маслянисто блестела, ноги скользили по грязи, кое-где виднелись лужи.

Когда сверху рухнуло что-то большое, крылатое, Хорст едва не заорал, с трудом подавив паническое желание рвануть назад.

– Ну, там и ветрище, – прохрипел Родрик, обратившись человеком. Он выглядел так, словно купался в одежде, струйки воды текли по лицу. – Идем, я дальше заприметил одно подходящее местечко…

– Рядом кто есть? – поинтересовался Авти.

– Пусто, как в заброшенной кладовой, – отозвался маг, – такая метель даже тварям Хаоса не по нутру.

Двинулись дальше. Рядом с Родриком Хорст чувствовал себя спокойнее, хотя страх все еще глодал сердце, как собака – кость. Когда-то бывший сапожник думал, что вовсе разучился бояться, но оказалось, что осталось кое-что, способное внушить ему дикий ужас.

Утешало лишь то, что этим «кое-чем» был сам Хаос.

– Вот тут, – сказал маг, когда они добрались до небольшого холма, пологого с запада и обрывающегося крутым откосом с востока. В темной глине виднелись отверстия, словно кто-то ковырял ее пальцем. – Ты сядешь внизу, а мы на вершине, и будем ждать.

– Когда Хаос выдохнет? – спросил Хорст, изо всех сил стараясь оттянуть неизбежный момент, когда он останется один.

– Ага, – Родрик кивнул. – Дыхание Хаоса похоже на лиловое свечение, фиолетовый туман, струящийся по земле. Нас, наверху, он не заденет, а тебя окутает полностью.

– И что? – От любой тяготеющей над тобой магии ты точно избавишься, – в голосе Родрика не было особой уверенности, – а…

– …может, и от жизни, – добавил Авти. – Как мы и планировали, обвяжем тебя веревкой. Как только маг почует, что ты в этом дыхании уже сварился, то попросту вытащим!

Трясущемуся Хорсту продели под мышки петлю и усадили в грязь лицом на восток. К его удивлению, сидеть оказалось не холодно. Он ощущал слабое тепло, исходящее откуда-то из-под земли.

По всем расчетам они должны были вернуться на Стену затемно, до того, как веревка будет обнаружена, но Хаос не спешил выдыхать, и Хорст постепенно начал беспокоиться, как бы их задумка вообще не провалилась. Хаос – штука капризная по определению, и, может быть, его Дыхание сегодня и не появится? И что, тащиться сюда еще раз? Страх потихоньку рассосался, дрожь ушла. Хорст угрелся и ощутил, что засыпает.

– Идет, идет!.. – Негромкий возглас сверху вывел из оцепенения.

Хорст дернулся, словно его укусили, и выпучил глаза. Мелькнула в темноте фиолетовая искорка или померещилось? Сердце колотилось как бешеное, едва не разрывая грудь.

Лиловое свечение вынырнуло как из-под земли. По равнине прямо на Хорста неторопливо, точно вода, плыл густой сиреневый туман. В нем не было ничего страшного, но все же чувствовалось в фиолетовых жирных струях что-то неправильное, чужеродное, иное…

– Помилуй меня, Владыка-Порядок! – пробормотал Хорст и закрыл глаза.

Прикосновение оказалось мягким, почти неощутимым. Что-то теплое прошлось по лицу, зацепило веки, потом подкралось… будто кошачья лапа, погладила живот, замшевой подушкой обтерли спину…

В тело вонзились тысячи острых и холодных клыков. Хорст попытался изогнуться и закричать, но горло родило только сдавленный хрип. Клыки погружались глубже, он чувствовал, как они рвут мышцы, раздирают плоть и идут вглубь, туда, где мечется от страха душа…

Мир исчез. Хорст не помнил, где и зачем находится, не ощущал, сидит или стоит. Единственное, что оставалось реальным, – боль, грызущая тело, рвущая его на куски!

Что-то с хрустом лопалось внутри, точно чей-то сапог угодил в корзину, где были сложены яйца. Трещали сухожилия, по жилам вместо крови струилось нечто вроде расплавленного свинца…

Перед глазами мелькали тысячи разноцветных вспышек, на уши обрушился водопад звуков – обрывков смеха, плача, музыки, рычания, страстных стонов. Когда через этот кавардак неожиданно пробилось негромкое равномерное шуршание, Хорст вздрогнул…

Все перекрыл и растворил в себе шелест пересыпаемого песка.

Хорст обнаружил, что стоит, его лицо обжигает сухой горячий ветер. А вокруг разноцветной метелью вьются непонятные обрывки, от крошечных, с ноготь, до огромных, чуть больше щита для пехотинца. Некоторые пылали тревожным светом, от безумных, ярких цветов рябило в глазах…

И сквозь этот «снег» к Хорсту шел высокий темноволосый человек с короткой бородкой.

Витальф Вестаронский.

Ему оставалось пройти всего несколько шагов, когда по ушам саданул громогласный треск рвущейся ткани. Разноцветные «хлопья» заметались, на лице Витальфа отразилось раздражение, а Хорст ощутил, что куда-то падает, проваливается…

В лицо ударило мокрое и холодное. Он лежал в грязи, все тело болело, словно его мяли и пинали целые сутки, а во рту ощущался привкус крови. Дергало прокушенную, судя по всему, губу.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});