Наследие предков (СИ) - Даниэль Зеа Рэй

- А ты и этим занималась?

- Если бы хоть кто-нибудь узнал о том, чем я занималась, меня бы обвинили в надругательстве над телом человеческим и изгнали за стену.

- Ну, это вряд ли, - хмыкнул Гелиан. – Отец бы тебя защитил.

- От обезумевшей толпы и подлого слуха защитить никто не может. Я знала, чем рискую и на что иду, когда делала это.

- Значит, желание познать оказалось сильнее инстинкта самосохранения?

Терра обернулась и взглянула на него.

- Желание познать победило мою нравственность.

- «Нравственность», - прошептал Гелиан. - Откуда тебе известно значение этого слова?

- От Шанталь. Она любила называть мое поведение «безнравственным». Однажды, я поинтересовалась, что это значит. Сестре пришлось мне объяснить.

- И много таких непонятных для тебя слов знала Шанталь?

- Достаточно, - кивнула Терра.

- А тебе не казалось странным, что твоя сестра знает эти слова, а ты – нет?

- Шанталь много времени проводила в беседах с отцом. Так что, ничего странного.

Гелиан встал со стула и подошел к Терре.

- Очень часто познание сталкивается с нравственностью. И если нравственность побеждает, познание утрачивает возможность превратиться в знание.

- Но если побеждает познание, то человек утрачивает нравственность, - вторила Терра.

- Согласен. Вопрос лишь в том, насколько далеко человек может зайти.

- Некоторые из ученых заходили так далеко, что переставали быть людьми, Гелиан.

Он наклонился и прошептал ей на ухо:

- Ты не одна из них.

- Я делала то, что делала, потому что ведала больше, чем люди из моего поселения. Окажись я в прошлом, среди предков, мои действия никто бы не счел «безнравственными».

- Вот видишь, ты не преступила черту. Но, почему мне кажется, что ты все равно осуждаешь себя?

- Потому что чувствую, что могла бы ее преступить, - она повернулась к нему, заглядывая в глаза. - С тобой никогда так не было? Ты задаешь себе вопрос и понимаешь, что сможешь на него ответить, если сделаешь нечто ужасное.

- Каждый, кто стремится что-то познать, рано или поздно задает себе этот вопрос. Но, задать вопрос и сделать нечто ужасное – это разные вещи, Терра.

- А ты? Ты преступал когда-нибудь черту?

Терра с иглой в руке ждала его ответа.

- Нет, - ответил он и улыбнулся ей.

- Однажды, я наблюдала со смотровой вышки как от черного крапа умирает доброволец за стеной. Три дня подряд я приходила туда на рассвете и уходила, когда темнело. И пока он погибал на моих глазах, в моей голове не возникло мысли о том, чтобы выйти к нему и попытаться хоть чем-нибудь помочь. Желание увидеть, как развивается болезнь лишило меня человечности, Гелиан. Это как раз-таки и была та черта, за которую я заступила. Тот несчастный умер и его тело поглотила буря. А я сделала запись в тетрадь о том, что видела, и поставила точку.

- Тебе бы все равно не позволили к нему приблизиться. Ты просто знала об этом, поэтому у тебя не возникло мысли помочь страдальцу.

- Не все так просто, Гелиан. Я была поглощена этим зрелищем и с интересом впитывала новые знания. Тот человек… То был живой человек. Вот Катерина. Она мертва. Смерть изменила ее. Я вижу эти изменения и описываю их словами. Мне неприятно то, что я делаю. Но, я должна найти ответы на вопросы о том, что же с ней произошло. Сегодня, когда мы уйдем отсюда, я проведу в ванне не меньше часа соскребая с кожи и волос запах ее смерти. Но, тот человек был жив. Смотреть на его страдания было волнительно и страшно. А соскребать с кожи, когда он умер, было нечего. Снаружи я осталась чистой. А внутри меня что-то изменилось. Я изменилась. Ты просишь меня найти лекарство от черного крапа. Ты же понимаешь, что для этого кому-то придется принести себя в жертву?

- Эти жертвы умирают под стеной каждый месяц, - махнул рукой Гелиан, возвращаясь к стулу. - Вот он – твой шанс помочь им.

- Я не о том говорю, - покачала головой Терра. – Ты же понимаешь, что мне придется выйти за стену, чтобы попытаться помочь им?

Лицо Гелиана застыло, словно маска. Внезапная очевидная правда только что обрушилась на его плечи.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Дверь в кабинет отворилась и в нее вошел Радомир.

- Вот, держи.

Радомир передал Терре в руки стеклянную бутыль и пристально взглянул на Гелиана:

- С тобой все в порядке?

- Да, - кивнул Гелиан и тут же отвернулся, глядя на исписанный чернилами лист бумаги.

- Ну что ж, Терра, - вздохнул Радомир, - твое заключение?

- Отдай препараты химику. Думаю, он найдет следы мышьяка.

- Радомир, - позвал его Гелиан.

- Да?

- Сегодня вечером приходите с Авророй ко мне в лабораторию. Разговор назрел.

- А сейчас поговорить мы не можем?

- Нет. Лучше вечером.

- Ладно, - пожал плечами Радомир. – Терра, ты иди. Я все сам закончу.

- Уверен?

- Конечно. Спасибо за помощь.

***

Терра вышла из больницы первой, проигнорировав предложенную руку Гелиана.

- Мы можем поехать верхом, - напомнил он, нагоняя ее и подавая знак Юзефу, чтобы тот следовал за ними.

- Хочу пройтись. На людей посмотреть. Небо над головой увидеть, в конце концов.

Она остановилась и запрокинула голову, любуясь причудливыми бликами на защитном поле, экранирующем небо. За этим экраном были облака. Белые, пушистые, наплывающие друг на друга и стелющиеся вплоть до линии горизонта.

- «Когда все смотрят вверх, только глупец глядит себе под ноги», - произнесла она и повернулась к Гелиану, смотрящему на нее.

- Зачем мне смотреть на небо, если я могу смотреть на тебя?

Терра ощутила, как ее щеки становятся пунцовыми.

- Значит, ты глупец?

- Наверное. Только остальным об этом не говори: расстроятся.

Терра невольно улыбнулась и тут же отвернулась, пряча улыбку.

- Господин, госпожа…

Гелиан и Терра кивнули прохожим и направились дальше.

- Здесь не все женщины ходят в штанах. И юбки у них разной длины, - заметила Терра.

- Первое, что сделала моя мать, попав на новые земли, это сменила наряд. Сначала она надела мужские штаны в знак своего протеста против правил, обязывающих женщин прятать ноги. Затем нашла портного и попросила его сшить ей костюм. Тот костюм не был похож на нынешние костюмы Главного дома. Он был…

- Скромнее?

- Да, скромнее. Когда мода на штаны среди женщин расползлась по всему поселению, мама продолжила эксперименты с одеждой и тканями. Женщины продолжали раздеваться, выпячивая части тела напоказ, а терпение мужчин начало трещать по швам.

- Они желали видеть жен голыми только в спальне, а не на улице? – предположила Терра.

- Безусловно. Конец спорам положил Август Ребров. Он объяснил матери, что мода на откровенные наряды приведет лишь к одному: мужчины станут думать, что им позволено не только смотреть на незнакомых женщин, но и прикасаться к ним. Мама пошла на попятную, но было уже поздно. Женщины не желали облачаться в длинные юбки. Тогда, мама придумала костюм, который обязала носить всех женщин, имеющих отношение к Главному дому. А всем остальным рекомендовала не надевать на себя ничего похожего на этот наряд, дабы жители и служащие Главного дома могли опознать друг друга издалека.

- То есть, она запретила остальным носить облегающие штаны и эти…

- Корсеты, - кивнул Гелиан. – Да. В итоге, проблема была решена. На женщин из Главного дома мужчины вообще старались не смотреть – боялись, а на остальных столь откровенных нарядов увидеть они не могли. Разве что, в спальнях, наверное.

Терра вновь улыбнулась и отвернулась в сторону, делая вид, что рассматривает дома.

- Судя по книгам, которые ты мне дарил, а особенно одной…

- Венерические болезни?

- Да, они самые. В общем, насколько я поняла предки не были приверженцами заключения браков.

- Они вступали в браки, Терра. Но полагали, что это – не обязательное условие получения плотских удовольствий. Брак узаконивал отношения между партнерами. Но если партнеры не желали жить в браке, они разводились.