Полководцы Первой Мировой. Русская армия в лицах - Валентин Рунов

Отход 1-й армии начался в ночь на 26 августа. Германское командование, которое опасалось контрудара русских войск, действовало вяло и нерешительно, преследование велось медленно. Германцам приходилось преодолевать упорное сопротивление арьергардов. 31 августа последовала директива командующего войсками Северо-Западного фронта. Она предписывала отойти 1-й армии за Средний Неман, 2-й армии – за Нарев, а 10-й армии – обороняясь на реке Бобр, прикрывать Августов, Гродно. 3 августа Гинденбург остановил свою армию на границе, захватив в плен из состава 1-й армии 45 тысяч человек и 150 орудий.

Восточно-Прусская операция завершилась тяжелым поражением русских войск. Две армии, объединенные руководством генерала от кавалерии Я. Г. Жилинского, не смогли выполнить возлагаемые на них задачи. Командующий Северо-Западным фронтом не сумел должным образом использовать возможности вверенных ему войск, проявив слабую оперативную подготовку и недостаточное умение управлять крупными массами войск на театре войны. В результате операция, начавшись успешным вторжением русских армий в Восточную Пруссию, не получила своего развития. Противник воспользовался этим, перешел в контрнаступление и вынудил русских отойти на исходные позиции.

Высшее военное руководство России было озабочено состоянием дел на Северо-Западном фронте. Одну из причин такого начального исхода операции оно видело в руководителях войсками фронта. Военный министр В. А. Сухомлинов отмечал: «Персонал Северо-Западного армии нам здесь рисуется слабым, – какой-то разбойно-гражданский колорит, а не осмысленные военные действия. Такое впечатление, что хорошо бы всех и все убрать и начать все сначала совершенно в другом тоне» [18]. Начальник штаба Верховного главнокомандующего Н. Н. Янушкевич, побывав на командном пункте Северо-Западного фронта, «вынес впечатление, что командующий войсками фронта и его начальник штаба не представляют всей тяжести обстановки и не ведают, что творят» [19]. Действия руководителей фронта вызывали разочарование и среди солдат. Обращаясь с прошением к царю и военному министру, члены одной из солдатских групп, безусловно по подсказке, писали: «Пожалейте армии северные, которые губят печальной памяти герои штабов японской войны, ведь ни генерал Жилинский, ни генерал Орановский в боях не бывали, сидели в тылу и привели к разгрому нас. Их винить нельзя, раз бездарные, ничего не поделаешь, но оставлять их у руля теперь, когда Россия должна победить, нельзя. Эти люди, как ни будут стараться, победы не дадут. Нет взаимодействия между отрядами. Самсонов погиб, Ренненкампф тоже едва выскочил. Все это показывает, что нет связи, а ее должны были создать Жилинский с Орановским, но они не годятся. Неужели нет достойных героев из молодых… Спасайте Россию, мы все ляжем за нее в бою, но под командою героев» [20].

Реакция Петрограда последовала незамедлительно. 3 сентября 1914 года генерал Я. Г. Жилинский был отстранен от командования, а не следующий день в командование Северо-Западным фронтом вступил генерал от инфантерии Н. В. Рузский, командовавший до этого 3-й армией. Начальник штаба фронта, несмотря на то, что, по оценке генерала Н. Н. Янушкевича, «не смог обеспечить авторитет штабу», остался на прежней должности.

Допрос пленного немца.

Итог первой операции русских войск оказался неутешительным. Однако Я. Г. Жилинский, как отмечали современники, не видел в этом своей вины. Главным виновником личной и боевой неудачи он называет начальника штаба Верховного главнокомандующего генерала Н. Н. Янушкевича, который якобы своим непрестанным и мелочным вмешательством в дела Северо-Западного фронта предопределил исход Восточно-Прусской операции. На это обвинение Янушкевич в письме к военному министру А. В. Сухомлинову говорил следующее: «Это мне кажется столь мало вероятным, что даже не считаю возможным отнимать время для реабилитации. Делопроизводство в генерал-квартирмейстерской части в полном порядке и поэтому всегда можно удостовериться. Никогда не претендовал на право занимать столь высокое и сугубо ответственное положение. Знаю, что десятки генералов Генерального штаба достойнее меня по талантам. Смею лишь сказать, что никому, никогда не рыл яму, чтобы сводить личные счеты, а с Яковом Григорьевичем их у меня не было и нет» [21].

… Прошел год войны. Он завершился поражением русских войск, которые, приняв на себя основной удар германского блока, были вынуждены оставить Галицию, Польшу, Литву, часть Латвии и Белоруссии. Основная причина военных неудач коренилась в экономической отсталости России, вызванной наличием крепостнических пережитков, ее неподготовленности, уже в который раз, к войне. Правительство России оказалось неспособным обеспечить потребности фронта в вооружении, боеприпасах и других предметах боевого снаряжения.

Не удалось реализовать свои замыслы и Германии. Провалу ее стратегии в 1914 году способствовало наступление русских войск в Восточной Пруссии и в Галиции. Германия, не располагая возможностями для активного ведения боевых действий на два фронта, вскоре перешла на западном фронте к стратегической обороне, сосредоточив основные усилия в 1915 году против России.

С осени 1915 года на всех фронтах наступило затишье. Войска противоборствующих сторон зарылись на зимние месяцы в окопы. Шел процесс накопления материальных средств, пополнения войск личным составом. Первый год войны показал, что между странами Антанты, в том числе между Россией и Францией, существуют большие трения. Основы создавшейся напряженности были заложены еще в плане ведения войны, закрепленном франко-русским договором 1892 года и последующими совещаниями начальников штабов. План этот, принятый по почину и в значительной мере под давлением французов, был во многих отношениях не выгоден для России, так как русские силы сосредоточивались на германском фронте, тогда как Австро-Венгрия в это время направляла против России главные свои силы. Тяжесть выполнения взятых Россией на себя обязательств обусловила медленное осуществление принятого ею плана.

Ставка полагала, что создавшуюся напряженность поможет ликвидировать наличие во Франции полномочного представителя Верховного главнокомандующего России. По решению императора на эту должность был назначен находившийся уже год в распоряжении военного министра генерал от кавалерии Я. Г. Жилинский. Конечно, это была не лучшая кандидатура, поскольку союзники не без основания считали его главным виновником гибели 2-й русской армии. Кроме того, у маршала Ж. Жоффра, Верховного главнокомандующего Франции, сложилось за время совместной работы не очень высокое мнение о Якове Григорьевиче. «Трудно было найти для Франции менее подходящего генерала, чем Жилинский, – отмечал в этой связи граф А. А. Игнатьев, в то время военный агент в этой стране. – Таких недоступных сухарей, кичившихся своими чинами и положением, как Жилинский, среди наших генералов встречалось немного» [22].

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});