Ответная угроза - Сергей Чернов

рассасывается, и как-то незаметно высшие персоны страны оказываются одни. Перемещаемся в зал поменьше. Там и курить разрешается.

— Товарищ Павлов, какие всё-таки перспективы на финском направлении? — Сталин неторопливо набивает трубку. — Если подробно. И что вам нужно для быстрейшей победы над Финляндией? Резервы? Может подбросить вам пару корпусов?

— Всё, что мне нужно, а подробно товарищу Жданову отписал. Всё, что по силам нашей промышленности, он сделает. От пары корпусов не откажусь. В наступательных боях потери неизбежны, подкрепления не будут лишними.

— Харашо! — Сталин раскуривает трубку и видно, что, несмотря на акцент, он в замечательном настроении. — А в какие сроки предполагаете разгромить финнов?

— Наступательные масштабные операции начнём через две-три недели. Ещё недели три повоюем и выйдем на госграницу или дальше. Примерно так.

Не в моих правилах самому отмерять себе сроки, но понимаю, что Сталину ещё хуже. Ему надо за всё правительство планировать. Например, если намечена встреча с союзниками, то быстро поставленная на колени Финляндия усилит его уверенность и силу позиции советского правительства. Можем требовать больше, давать меньше.

— Президент Ристо Рюти дал мне добро на любые действия… — когда народ отсмеялся по поводу того безответного ультиматума финскому правительству, продолжаю:

— Дальше, насколько понимаю, дипломаты подключатся. Не капитулирует Ристо Рюти, ещё через неделю Хельсинки займём. Нам надо подумать, какие куски мы от Финляндии оторвём. И от Норвегии.

Сталин переглядывается с Молотовым и Кагановичем.

— Чем вам Норвегия не угодила, Дмитрий Григорич, — мягко спрашивает Молотов.

— Да так, заодно… — вдруг соображаю, что Норвегия оккупированная страна и ответственности за действия немцев не несёт. Почему-то привык считать её вражеским государством.

— Может, тогда от Швеции кусок оторвём, — спрашиваю с такой надеждой, что Молотов и все остальные начинают смеятся. И опять не разрешают.

3 января, суббота, время 15:20.

Северная оконечность Кареджской косы.

— Гусеница беременная, — высказываю своё мнение о совершенно стимпанковском виде длинной колёсной установке, что только что пригнали сюда.

— Гусеницы не бывают беременными, товарищ маршал, они окукливаются, превращаются в бабочек, которые и откладывают личинки, — Яшка не упускает момента поумничать.

Эти два перца, пользуясь своим привилегированным положением, увязались со мной. Ссылаясь на то, что у их курсантов банный день. Полдня, с утра занятия всё-таки были, но привести себя в порядок, подшиться, постираться и попариться, без этого никак. На севере без бани русскому человеку просто не выжить.

Сначала хотел сделать стартовой точкой крепость Орешек, расположенный на небольшом островке рядом с Шлиссельбургом. Но соображения секретности перевесили логистические выгоды, поэтому мы здесь, на длинной и пустынной косе между бухтой Петрокрепость и губой Чёрная Сатама.

При доставке грузов и личного состава решил не связываться с ледовыми дорогами. Ни по бухте, ни по Новоладожскому каналу, ни по Волхову. Толщина льда всё равно гуляет. Где-то танк Т-34 выдержит, а где-то грузовик может вляпаться.

— Значит, обожравшаяся, — небрежно отвечаю на Яшкино замечание.

Двойная колёсная пара, затем одинарная это мост на котором размещено оборудование, главным элементом которого является белый шар диаметром в два метра. За ним какие-то баллоны со сложной системой трубок и двигатель. Движок работает только на сжижение кислорода и поддержание в жидком виде. Платформа идёт прицепом к грузовику. В кузове бочки с топливом.

Командует всем этим хозяйством Егор Никодимович Сарганов, начальник технической экспериментальной группы при командовании Ленинградским фронтом. При участии начальника инженерной службы, разумеется. Полковника Силантьева, куда без него.

Сарганов мужчина высокий, но тощий, даже лицом напоминает самый популярный и простой инструмент для рубки. Немногословный. В самом начале рявкнул на всех, чтобы даже не думал никто курить в радиусе ста метров. Одобряю. Я ему только направление работы показал.

— Подожди ещё, Егор Никодимович, — отвечаю на его вопросительный взгляд.

По бокам «гусеницы» располагаю пару аэросаней, развёрнутых от озера. Озадачиваю их экипажи блокировкой. Аэросани не должны двигаться, когда их вентиляторы заработают. На льду озера, поодаль и чуть в стороне стоит машина-поливалка. Вот она уже работает. Заливает площадку перед «гусеницей» водой. Вода смешивается со слоем снега, притапливает его. Температура минус двадцать семь, но этого пока недостаточно, чтобы вода замерзала на лету.

Мы ждём, когда на ледяной поверхности озера сформируется лужа. Перед «гусеницей». В какой-то момент решаю, что хватит и даю отмашку Сарганову. Вокруг «гусеницы» возникает суетня, на лёд вытаскивают жестяную трубу. Отгоняю всех и отхожу сам метров на пятьдесят в сторону. Наблюдаем оттуда.

Зрелище завораживающее. Из трубы, которую установили на уровне колена от поверхности озера, повалили сначала клубы плотного тумана. Труба мгновенно покрывается инеем, и только потом на ладожский лёд выливается жидкий кислород. Голубая жидкость кипит, испаряется, над ней возникает облако кристаллического льда, медленно опускающегося вниз. Водяная лужа, которую налила поливалка, мгновенно стекленеет. Туман расползается широким пятном.

Сарганов сам командует включиться аэросаням. Подступающий к «гусенице» туман ему тоже не нужен. При такой температуре любая сталь превратится в подобие стекла и хрустнет от малейшей нагрузки.

Пропеллеры аэросаней гонят кислородное облако дальше от берега. Жидкая фаза меж тем кончается, опять из трубы валит один туман. Сарганов последки выдувает.

— Всё! — оборачиваюсь к личному составу. — Представление закончено. Все по рабочим местам.

У нас много дел. Здесь будет первая база, начало целой цепочки опорных пунктов. Финны сильно удивятся, сильно и неприятно, когда я её задействую. Для того и создал инженерно-технический батальон при штабе Ленинградского фронта. С прямым подчинением себе, любимому.

Личный состав строит укрытия-блиндажи, ставит большие и утеплённые палатки, размещает другое оборудование. Всё строго под масксетью, которую временно могут снять только во время взрывных работ. Намертво промёрзший грунт вручную берётся, — наш человек может многое, — но уж больно медленно.

С палатками я совет дал. Это по факту две совмещённые палатки. Одна в другой. Заходишь в неё и оказываешься перед другой, поменьше и по-настоящему тёплой, с буржуйкой. Ещё можно снежными и ледяными блоками обкладывать. Это в процессе. Тогда никакой ветер страшен не будет.

Примечания.

* — «Кригсорганизацион Финляндия» — структура абвера.

** — Обе личности реальные, и комкор и комдив. Ибо ни к чему выдумывать то, что было.

*** — Название аэродрома выдумано. В сети ничего не нашёл о северных финско-немецких аэродромах, но они, наверняка, были. Не могли не быть.

Окончание главы 17.

Глава 18

Финка у финского горла

5 января, понедельник, время 09:15.