Чародей в скитаниях - Кристофер Сташеф

— Оно определенно получает, — мрачно отозвался Ларн, — шестьдесят процентов всей прибыли от игр.

Йорик кивнул:

— Но вам удается прожить и на оставшиеся сорок процентов?

— Неплохо живется, — Ларн открыл дверь в задние помещения, — но у меня нет никаких помощников, только два ночных управляющих. Вы только что прилетели с Отранто и сразу же пошли в галерею игр?

— Что я вам могу сказать? — пожал плечами Йорик, проходя через дверь.

— Мы устали от готического мотива.

Род посторонился, пропуская дам, а затем последовал за ними, чувствуя себя так, словно заходит в западню. Ларн закрыл за ним дверь.

Гвен огляделась кругом, воззрись на стены.

— Столько книг!

Шорнуа разинула рот:

— Зачем? Почему бы просто не хранить их в кубиках?

— Книги во многих отношениях удобней, — Ларн прошелся кругом перед ними, показав на стул и стол с лампой. — Но главная причина — это атмосфера. Здесь можно спрятаться от окружающего мира, и примерно двадцать процентов наших посетителей пользуются этой возможностью.

Род все еще оглядывался кругом:

— Я не вижу ничего кроме книг, где же игры?

— Весь азарт этой игры в том, поймают нас или нет, — ответил управляющий. И прошел мимо них, сделав знак следовать за ним.

Они последовали мимо шести человек, сидящих за круглым столом. Самый старший из них говорил:

— Ладно, Джерри, но ты исходишь из того, что предлагаемая Платоном распрекрасная справедливая политическая система допускает к власти представителей всего населения.

Джерри нахмурился:

— Но ведь у него сказано именно так, не правда ли?

— Да, — ответил другой студент, — но отнюдь не так обстояло дело в реальном городе, том, который послужил ему моделью его государства.

— Как так? — нахмурился Джерри.

— В том населении числилось и великое множество рабов, — ответил третий студент, — а их представителей к власти не допускали.

Ларн провел их в комнатушку площадью шесть на шесть футов с прозрачными стенами, столиком и единственным стулом. Он закрыл за ними дверь и объяснил:

— Это кабина для научной работы: звуконепроницаемая, так чтобы студента не отвлекали дискуссионные группы.

— Эти ребята, там, добровольцы? — спросил Род.

Ларн кивнул.

— Игры им уже наскучили. Извините, что вынужден подвергнуть вас этому, — он вытащил из кармана маленький прямоугольник и провел им над телом Рода, с головы до пят, примерно в шести дюймах перед ним. — Повернитесь, пожалуйста, кругом.

Затлело возмущение, но Род подчинился. В конце концов, ведь о помощи-то просил он.

— Порядок. Спасибо, — Ларн повернулся к Гвен. — Если вы не против, миз?

С уст Рода чуть было не сорвался гневный отказ, но Гвен бросила на него быстрый, умоляющий, решительный взгляд, и он проглотил невысказанные слова.

Ларн просканировал Гвен спереди и сзади. А затем Шорнуа и Йорика.

Наконец, он кивнул и сунул прямоугольник обратно в карман.

— Отлично, клопов нет.

Гвен непонимающе нахмурилась.

— Подслушивающих устройств, — объяснила Шорнуа. — Слежки.

Губы Гвен изобразили:

— О.

— Вы уже должны бы узнать обстановку, майор, — сказал Йорик, глядя на него ровным взглядом.

Род, нахмурясь, встретил этот взгляд. А затем глаза у него расширились, и он резко повернулся к управляющему:

— Господи боже! Вы — выпускник Чолли Бармена!

Управляющий кивнул:

— А наши великие и славные хозяева Пролетарского Единоначального Содружества Терры постановили, что все должны обучаться лишь основам чтения, письма и арифметики. О, очень небольшому числу очень талантливых учеников будет разрешено закончить среднюю школу, а может даже и колледж: любому обществу требуется по крайней мере немного людей для поддержания в рабочем состоянии механизм и сбора налогов, но огромное большинство никогда не научат читать ничего, кроме указаний на пакетах с пищей.

Йорик кивнул.

— И, странное дело, дети высокопоставленных чиновников ПЕСТа уже почти все включены в то небольшое число «очень талантливых», избранных обучаться в школе.

— Несмотря на то, что родители некоторых из них полные идиоты, — процедила сквозь стиснутые зубы Шорнуа.

Род воззрился на управляющего:

— Вы идете на немалый риск.

Ларн улыбнулся.

— Полагаю, хороший адвокат мог бы меня вытащить. Все те игры там всего-навсего машины. Посетители, может, и учатся, но никто их не обучает, верно? И за час они научатся очень немногому.

— Разумеется, но они проводят за ними столько часов, что волей-неволей научатся!

Ларн кивнул.

— И будут продолжать учиться, надеюсь, до конца жизни. Все лучше, чем проводить все свои дни, имея за душой не больше, чем начальное образование, дозволяемое законом.

Род нахмурился:

— И сколько из них переходит от игр к задней комнате?

— Всего около двадцати процентов. Большинство из них вполне довольствуются играми, вот почему нам приходятся постоянно придумывать все более и более сложные. Но с помощью игр, 3МТ боевиков и кубиков с записями песен мы, думается, даем хорошее, прочное, элементарное образование примерно трети населения.

— Сие наверняка замечательно, — сказала Гвен. — Однако, ужель вы ничему более не можете обучить их?

Ларн покачал головой:

— С помощью той техники обучения, какую мы покамест разработали; нет, хотя как я понимаю, какой-то знакомый Чолли пьяный поэт придумал какие-то новые подходы к боевикам, благодаря которым можно будет доносить до зрителей отвлеченные понятия. Но, по-настоящему, ограничивает необходимость научиться рассуждать, а тут требуется для руководства живой учитель.

— Однако, дабы вы могли так руководить ими, вы должны приводить их в сие место обучения.

Ларн кивнул:

— Тех немногих, у кого развивается настоящее интеллектуальное любопытство тихо проводят сюда, к книгам, где учителя могу направлять их чтение и развивать посредством дискуссии их способность мыслить. Образование всегда, в конечном итоге, сводится к живому учителю непосредственно тут, с учеником, ничто не может по-настоящему заменить человеческий ум.

— А коль скоро они начали учиться думать, — заключил Род, — они не слишком склонны выдавать вас?

— Да, не очень-то, — улыбнулся Ларн. — Но если нет, то всегда есть адвокат.

— Но адвокат не сможет вас вытащить, если дело вообще не дойдет до суда, — тихо произнесла Шорнуа.

Ларн снова кивнул:

— Есть такая небольшая трудность. ПЕСТ намерен добиваться соблюдения законов, даже если нет уверенности в виновности данного лица. А если при этом на каждых трех виновных и сажают одного невиновного, то кого это волнует?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});