Другая победа. Если бы победил Гитлер - Коллектив авторов

Гейзенберг видел фотографии с горами трупов гражданского населения на них, с руинами и грудами обломков. Ему было известно о рабском труде и страданиях узников в его подземельях. Каждая ночь была для него пыткой, потому что в своих снах он видел ужасы, сотворенные им. Как обычно, эсэсовцы, с которыми ему приходилось иметь дело, не знали ни мук совести, ни пощады, и ни один день не проходил без того, чтобы он не видел, как они кого-то, как правило, кого-нибудь из обессилевших рабочих из концентрационных лагерей, забивают насмерть или убивают выстрелом в упор.

Если это делалось в расчете на то, чтобы подхлестнуть его, то результат оказался противоположным ожидаемому.

Гейзенберг обнаружил, что существует нечто гораздо худшее, чем пытки и смерть, которые угрожали ему. Это нечто представляло собой существование, которое несло в себе страдания и смерть миллионов ни в чем не повинных людей. Если он даст в руки Гитлера новую партию бомб, до того как союзники успеют создать свое атомное оружие, погибнут новые миллионы людей, и на Земле победит зло, воплощением которого являются сам Гитлер и весь Третий рейх. Интересно, что самый веский довод в пользу отсрочки выпуска атомной бомбы дал ему именно сам Гитлер: Гиммлер передал его требование сделать следующую атомную бомбу меньшего веса. Полезная нагрузка ракет Фау-2 составляла около тысячи килограммов, и Гитлеру был нужен ядерный заряд, специально приспособленный для установки на этих ракетах. На решение этой инженерной задачи требовалось время.

Контрудар

Никогда не сдавайтесь – никогда, никогда, никогда. Не сдавайтесь ни в великом, ни в сиюминутном, ни в большом, ни в малом, никому не уступайте, разве только что принципам чести и голосу разума. Никогда не уступайте силе, никогда не уступайте своему впечатлению о мощи противника, которая представляется вам сокрушительной. Уинстон Черчилль

К сентябрю 1944 года 393-я бомбардировочная эскадрилья 509-й смешанной авиагруппы прибыла в Великобританию в полном составе и приступила к учениям в районе, расположенном вне досягаемости немецких «ищеек» – высотных самолетов-разведчиков. Несмотря на пропаганду, которая лилась из Германии, не удавалось обнаружить ни одного признака готовящейся новой ядерной атаки нацистов. Интенсивная бомбардировка всех без исключения объектов, которые являлись или могли оказаться заводами для производства атомной бомбы, дала определенные результаты, и в течение некоторого времени союзники могли снова заняться подготовкой к операции вторжения. Погода на побережье Ла-Манша была ужасной, но все ждали любого ее улучшения, которое только позволило бы произвести высадку. Судя по всему, немцы были настолько уверены, что угроза атомного удара отбила у англо-американских войск всякую охоту даже думать о попытке вторжения, что они перебросили на Восточный фронт несколько первоклассных дивизий, поставив перед ними задачу остановить последнее наступление советских войск. По мнению генерала Эйзенхауэра, как только у союзников будет готова собственная атомная бомба, дверь снова распахнется для них.

К середине октября 393-я эскадрилья была приведена в состояние оперативной готовности, а первые американские атомные бомбы были погружены на борт крейсера «Аугуста» ВМС США, и этот корабль пересекал Атлантический океан. Благодаря чуду, рожденному напряженными усилиями, специалисты, работавшие над Манхэттенским проектом, изготовили две урановые бомбы, которые, как верилось им, по всем признакам должны будут сработать не хуже, а даже лучше, чем немецкое ядерное оружие. До применения в боевых условиях одну из этих бомб ученые-атомщики хотели испытать на своем полигоне в Нью-Мексико. Однако приказы Вашингтона требовали одного: доставить обе бомбы в Англию и в кратчайшие сроки применить их против Германии. Даже когда эти бомбы были надежно закреплены под палубами «Аугусты», ученые из Лос-Аламоса, не обращая внимания на приступы морской болезни, продолжали производить последние подключения и настройки.

Метеорологи обещали период хорошей погоды на море начиная с 9 ноября 1944 года. Поэтому 7 ноября генерал Эйзенхауэр отдал войскам вторжения приказ выходить в море. Как только десантники в 4 часа 10 минут утра 9 ноября подошли к районам высадки, Эйзенхауэр приказал, чтобы командующему авиацией его экспедиционных сил была отправлена заранее условленная шифрограмма, содержавшая всего одно слово «Oblivion» («Забвение»). По этому сигналу три бомбардировщика В-29 поднялись в воздух и взяли курс на – Германию, присоединившись по пути к тысяче или около того самолетов В-17 и В-24, которые в тот день принимали участие в нанесении бомбовых ударов по всей территории Германии. Один из самолетов В-29 нес одну из бомб Манхэттенского проекта, получившую название «Малыш». Две других машины этого типа были оснащены навигационным и контрольно-измерительным оборудованием, и перед ними в качестве вторичной была поставлена задача непосредственного охранения и защиты бомбардировщика с атомной бомбой от тех немецких истребителей, которые смогут пробиться сквозь зоны дальнего и ближнего охранения, образованные американской истребительной авиацией. Вместо традиционного изображения едва одетой дамы и надписи непристойного содержания, традиционно украшавших нос самолета, на головном В-29, который нес атомную бомбу, было написано только имя матери командира корабля.

С наступлением рассвета немцы, державшие оборону на атлантическом побережье, испытали сильнейшее потрясение, увидев тысячи кораблей у берегов Нормандии. В течение предшествующей ночи, перед тем как начать высадку основных сил, в глубину приморской территории Франции были заброшены парашютисты и подразделения воздушно-десантных войск на планерах. Однако немецкие линии связи оказались до такой степени нарушены опустошительными налетами союзной авиации, а также благодаря возросшей активности сил французского Сопротивления, что командование немецких войск не имело никакого представления о масштабах боевой операции, которая началась этой ночью. Гитлера подняли с постели только после того, как было окончательно установлено вторжение англо-американских войск на континент. Гитлер не верил своим ушам: как могло случиться такое? Связавшись со ставкой фельдмаршала Эрвина Роммеля, он потребовал доложить ему оперативную сводку и приказал ввести в бой резервные танковые дивизии. Роммель молчал, За несколько месяцев до этого, несмотря на его решительные возражения, все резервы были направлены на Восточный фронт.

О том, что англо-американские союзники высадили десант во Франции, Гейзенберг узнал из программы новостей, и эта новость поразила его не меньше, чем всех остальных граждан Германии. А потом он понял. Теперь и в самом деле все было кончено. Гейзенберг взял один только кожаный портфель, направился к эсэсовскому офицеру «сопровождения» и сказал последнему, что ему нужно встретиться в Берлине с Гиммлером по важному делу, касающемуся проекта атомной бомбы. Офицер удивился, но спорить не стал и, связавшись с рейхсфюрером лично, доложил ему, что профессор Гейзенберг просит о встрече и что дело не терпит отлагательства. Гиммлера устраивало, что Гейзенберг приедет к нему, у него накопился ряд важных вопросов к профессору, и это хорошо, что появляется возможность обсудить их. Из сказанного офицером можно было понять, что есть какие-то хорошие новости, а сейчас было бы как нельзя кстати сказать Гитлеру, есть ли у нас готовые новые бомбы. Гиммлер отменил все встречи, намеченные на утро, и выехал в Берлин в своем штабном автомобиле.

Несмотря на отчаянное сопротивление противника, союзники все утро штурмовали береговую полосу и несли тяжелые потери. Американские и английские штурмовики и бомбардировщики переднего края подавляли попытки немцев укрепить свою оборону. И, наконец, крошечные, не более пятачка, береговые плацдармы войск союзников стали превращаться в по-настоящему обороноспособные опорные пункты на территории, захваченной у противника. Они оказались неодолимой преградой для всех попыток немцев сбросить десант в море. Союзники вернулись на континент!

На совещании, которое проходило в бункере Гитлера и было посвящено сложившейся критической обстановке, Гитлер вместе со своим Генеральным штабом разрабатывал планы нанесения контрудара в Нормандии. Гитлер был в ярости из-за того, что Роммель не выполнил его приказа, он считал, что это Роммель виноват в том, что высадка десанта союзников прошла успешно. Однако, когда Гиммлер попросил его о встрече для доклада с последними сведениями о ходе работ над атомным проектом, Гитлер несколько смягчился в своем гневе. «Замечательно, – подумал Гитлер, – и как раз вовремя. Моя следующая бомба ударит по войскам союзников в местах их скопления на береговых плацдармах! С англичанами и американцами будет покончено раз и навсегда».